История Рима - Сергей Иванович Ковалёв

ее любовником. Точно так же оскорбленный муж при некоторых обстоятельствах получил право убить возлюбленного своей жены (но не ее самое). Однако существенным новшеством было то, что закон выносил все подобные дела за рамки семьи и делал их объектом публичного разбирательства перед судом.

Право возбуждения дела по обвинению в прелюбодеянии принадлежало в первую очередь мужу и отцу виновной, а затем, по истечении 60 дней — всякому гражданину не моложе 25 лет. Однако если муж прощал виновную жену и не разводился с ней, против нее нельзя было возбудить обвинения в прелюбодеянии (за исключением тех случаев, когда было доказано, что муж, прощая жену, действовал в корыстных целях).

В случае вынесения обвинительного приговора виновные подвергались изгнанию на маленькие острова около побережья Италии и конфискации части имущества. Женщина, кроме этого, лишалась права вступать в новый брак со свободнорожденными.

Все те проявления половой распущенности мужчин, которые не подходили под категорию прелюбодеяния (adulterium), попадали в разряд stuprum (бесчестие, позор). Эти проступки также весьма строго карались.

Закон Августа о браке (lex Julia de maritandis ordinibus) своей главной целью ставил борьбу с безбрачием и бездетностью. В своей первой форме он носил очень радикальный характер. К сожалению, мы не можем восстановить его текстуально и о многих деталях вынуждены только догадываться. По-видимому, узаконивались браки между свободнорожденными и вольноотпущенниками (за исключением браков сенаторов). Отцам запрещалось чинить излишние препятствия бракам детей. Безбрачие наказывалось: мужчины в возрасте от 25 до 60 лет и женщины от 20 до 50 должны были состоять в браке. Нарушавшие эту статью закона карались тем, что лишались права свободно передавать свое имущество по завещанию.[366] Незамужние женщины, кроме этого, подлежали налогу в размере 1% с их имущества.

Эти ограничения начинали отпадать с момента вступления в брак. Рождение каждого нового ребенка давало родителям новые льготы. Однако не вполне ясно, содержались ли эти меры поощрения уже в lex Julia.

Строгости «Юлиева закона» вызвали в высших слоях римского общества сильнейшую оппозицию, которая заставила Августа пойти на уступки. Результатом этого было издание в 9 г. н. э. так называемого «закона Папия и Поппея» (lex Papia Poppaea).[367]

Эта вторая редакция, с одной стороны, смягчала жесткие требования первоначального закона, с другой — усиливала меры, поощрявшие рождаемость. Закон Папия и Поппея расширял рамки родственных отношений, внутри которых разрешалась свобода завещаний. Увеличивались сроки, в течение которых разведенная жена или вдова должна была найти себе нового мужа. Бездетные получили право передавать по наследству половину той суммы, которой они могли распоряжаться в том случае, если бы у них были дети. Закон устанавливал ряд преимуществ для многодетных отцов при прохождении общественной службы и для многодетных матерей — при распоряжении своим имуществом, а также в других случаях (знаменитое «право трех детей» (ius trium liberorum)).

Меры правительства для оздоровления семьи не ограничивались одним законодательным вмешательством. В литературе эпохи Августа мы находим усиленную пропаганду семейной жизни (Гораций). Вообще, император широко использовал литературные воздействия для целей общественного воспитания в нужном ему направлении. Проповедь твердых семейных начал, борьба с роскошью, идеализация староримских нравов — все это мы находим в том литературном течении, которое пользовалось симпатией и поддержкой императора (Вергилий, Гораций, Тит Ливий).

Личный пример также должен был играть здесь известную роль: скромностью своей жизни Август хотел служить образцом для высших классов римского общества.

«Жил он сначала возле Римского форума, — пишет Светоний, — ...в доме, принадлежавшем прежде оратору Кальву, затем на Палатине, но и тогда — в скромном доме Гортензия. Последний не бросался в глаза ни величиной, ни роскошью. Небольшие портики были из альбанского камня; в комнатах не было ни мраморных украшений, ни красивых полов. Более сорока лет Август жил зиму и лето в одной и той же спальне... В его бережливости в отношении обстановки и посуды можно убедиться еще и теперь по оставшимся ложам и столам, большинство которых годится разве только для частных квартир. Говорят, он спал только на низких и простых постелях. Платье он носил исключительно домашней работы — сделанное его женой, сестрой, дочерью или внучками».[368]

Дала ли какие-нибудь результаты смелая попытка Августа оздоровить римские нравы? Если судить по данным ценза 28 г. до н. э. и 13 г. н. э., то за эти 41 год число римских граждан увеличилось с 4 до 5 млн.[369] Этот прирост, небольшой сам по себе, легко можно объяснить прекращением гражданских войн и установлением нормальных условий жизни. Вряд ли политика Августа в этом вопросе могла оказать сколько-нибудь серьезное влияние на движение населения, — хотя бы уже потому, что она затрагивала исключительно зажиточные слои, составлявшие небольшой процент римского населения. К тому же эти слои всегда имели возможность обойти закон путем фиктивных браков, усыновления детей и т. п.

Что же касается общего укрепления нравственности, то семья самого законодателя служила печальной иллюстрацией того, как мало можно было достичь правительственными мероприятиями там, где историческое развитие шло в совершенно другом направлении. Август боролся с разводами, а сам был трижды разведенным мужем, женатым на разводке.

В молодости Октавиан был помолвлен с Сервилией. Но этот брак не состоялся, так как из политических соображений Октавиан женился на Клавдии, падчерице Антония. С ней он развелся в 41 г. и женился на Скрибонии, родственнице Секста Помпея, которая до этого дважды была замужем. Наконец, страстно влюбившись в красивую и умную жену Тиберия Клавдия Нерона, Ливию Друзиллу, Октавиан в 38 г. развел ее с мужем и женился на ней. С Ливией Август прожил до конца своей жизни.

Август боролся с развратом, а его родная дочь и внучка[370] вели себя настолько скандально, что император вынужден был, на основании собственного же закона, подвергнуть их пожизненному изгнанию.

Охранительная и реставрационная политика Августа коснулась всех сторон жизни римского общества. Он восстановил древние культы и жреческие коллегии, почти забытые к концу республики (например, арвальских братьев), и сам был их ревностным членом. Август поощрял изучение славного прошлого римского народа. При нем, по-видимому, были составлены консульские и триумфальные фасты. Он покровительствовал римской историографии консервативного направления (Тит Ливий) и поощрял создание «национального» римского эпоса (Вергилий).

Народное собрание, состоявшее в эту эпоху в своей подавляющей массе из деклассированных городских элементов, было настолько «приручено» Августом, что не мешало ему проводить свою реакционную политику. Преторианские и городские когорты играли здесь не меньшую роль, чем система подкупов, прямых или скрытых, народной