Тьма. Рассвет Тьмы - Сергей Тармашев

Трэрг мгновение смотрел на колдунью, после чего протянул руку и забрал волшебный камень.

— В камень вмурован небольшой кристалл, — вздохнула Чун Ин Пат, — нажми на него, и тебе будет дарована невидимость. Будь осторожен, если случайно коснешься кристалла второй раз, невидимость пропадет.

Шаман повертел в руке артефакт некромантов. Он был мертвенно-холодным, словно окоченевший труп, от него тонкими ледяными струйками слабо исходила неживая магия Некроса. В центре волшебного камня обнаружился маленький мутный минерал неизвестного происхождения, зеленым вкраплением въевшийся в черную поверхность. Трэрг надавил на него пальцем. Кристалл поддался, чуть утопая в камне, но ничего не произошло.

— Подожди немного, — посоветовала колдунья, — камень привыкает к тебе. Так было и со мною в первый раз.

Она еще не закончила фразу, как Трэрг исчез. Его конь недоуменно сфокусировал глаз на том месте, где мгновение назад стоял хозяин.

— Интересный артефакт, — оценил шаман, проявляясь.

Он опустил камень в поясной подсумок и протянул руку к Чун Ин Пат:

— Дай мне свой жезл.

Колдунья было вскинулась, но тут же обмякла и обреченно протянула ему оружие некроманта. Трэрг забрал жезл и несколько мгновений разглядывал странную Г-образную вещь, прислушиваясь к исходящим от нее выдохшимся магическим вибрациям. Волшебство Некроса, несомненно, было могучим и весьма непростым, жезл, изнутри явно пустотелый, внешне выглядел монолитным. Высшая магия, нечего сказать. Нащупав оскудевшее сосредоточие волшебной энергии артефакта, шаман поднял перед собой ладонь и на двенадцать ударов сердца замер, концентрируя волшебную силу в магический поток. Почувствовав, как на кончиках пальцев дрожит от напряжения могучая боевая магия, он легким прикосновением влил в жезл мощный импульс собственного волшебства.

— Держи, — Трэрг вернул колдунье артефакт, — теперь жезл сможет родить тринадцать Боевых Пульсаров, и заклятья эти будут обладать много большей силой, чем прежде. Но после жезл умрет навсегда.

К’Зирдиха недоверчиво приняла от человека артефакт, глядя на него ошарашенным взглядом. Шаман провел рукой перед Чун Ин Пат, и тусклые ошейники чар погасли, слабо мигнув напоследок. Колдунья судорожно сунула жезл в складки одежд и торопливо зашарила руками по своему горлу и шеям детей, убеждаясь, что глаза не обманули ее.

— Это все, что я могу для тебя сделать, — произнес Трэрг и, вскочив на коня, отправился в глубь ночной пустыни.

С каждым днем солнце палило все нещаднее, и уже на вторые сутки Трэрг отказался от дневных перемещений. Едва раскаленный солнечный диск отрывался от линии горизонта, шаман устраивал ночлег. Он укрывал себя и коня циновкой от безжалостных лучей и не двигался с места до самого заката. Едва нестерпимая жара начинала спадать, он поднимал скакуна и двигался дальше. Стремясь использовать для путешествия каждую благоприятную минуту, до самого утра он практически не делал привалов. Это позволило увеличить общую скорость передвижения, несмотря на случающиеся время от времени вынужденные остановки, когда возникала необходимость усмирить надвигающуюся песчаную бурю или уклониться от встречи с песочниками.

Путь через пустыню в одиночку был одновременно проще и сложнее, нежели в составе каравана. Одинокому всаднику, владеющему камнем невидимости, много легче и быстрее укрыться от приближающейся опасности. И хотя выяснилось, что камень может сокрыть от окружающих только своего владельца, оставляя видимым его скакуна, превосходство артефакта некромантов над обычным мороком было несравнимо. Камень начинал действовать мгновенно и, что самое ценное, работал в движении ничуть не хуже, чем в положении покоя, чем не мог похвастать морок Невидимости, сколь искусным магом он ни был бы наведен. Трэрг быстро приноровился избавляться от встречных к’Зирдских туменов, не привлекая к себе внимания. Едва на горизонте показывались всадники, шаман укладывал коня между ближайшими барханами, и тот привычно менял окрас под оттенок окружающих его песков. Затем Трэрг пробуждал камень и исчезал. Став невидимым, он дожидался, когда отряд песочников подойдет ближе, и насылал на них сильно ослабленное заклятье Бури. Попав под действие неприятного встречного ветра, к’Зирды меняли направление движения и обходили стороной место, где притаились невидимый человек и его конь.

Главным же недостатком одиночного путешествия, помимо скуки, была ограниченная грузоподъемность, что прямо сказывалось на запасах воды и пищи. Несмотря на всю экономию, спустя неделю пути они полностью иссякли, и Трэргу пришлось озаботиться их поисками. Этот процесс осложнялся отсутствием в небе птиц, не улетающих от оазисов в глубь голодной пустыни, а бесцельно кружить наугад шаман не хотел. Сутки пришлось потерпеть без воды, пока ближе к полуночи на горизонте не показался к’Зирдский тумен.

Спрятав коня за барханом покрупнее, Трэрг воспользовался волшебным камнем и, никем не видимый, пошел навстречу отряду песочников. Тумен оказался столь крупным, что ему пришлось наложить на передовую волну всадников Оцепенение, дабы не быть растоптанным тысячами лошадиных лап. Последующие ряды с размаху врезались в неожиданно замерших товарищей и тут же оказались стиснуты напирающими сзади воинами. И без того беспорядочный строй тумена смешался, и началась полнейшая неразбериха. Стараясь не попасть под лапы толкающихся коней, шаман подкрался к одной из вьючных лошадей, несущей на себе бурдюки с водой. Быстро осмотрев содержимое груза, он убедился в наличии еды и осторожно отвязал ее поводья от луки седла погонщика, толкающегося впереди во всеобщей каше. Трэрг с силой потянул лошадь за собой, заставляя ее продираться через образовавшуюся давку. Некоторые к’Зирды замечали бесхозную лошадь, самостоятельно бредущую через образовавшуюся сумятицу, и пытались схватить ее под уздцы. Шаман хлестко бил ладонью по тянущимся рукам, и получившие невидимые удары песочники отдергивались в суеверном ужасе, в панике шепча молитвы Гремучей Праматери. Для большего удобства Трэрг снял с передовых рядов Оцепенение и несколько раз перенакладывал его на различные группы к’Зирдских воинов, окончательно усиливая сотворившийся хаос. Наконец ему удалось вместе с лошадью выбраться из толкающейся и вопящей толпы, и шаман немедленно сотворил небольшую песчаную бурю, заставляя особо ретивых песочников забыть об уходящем прочь одиноком коне.

Едва тумен, спасаясь от несущихся в воздухе клубов песка, ускакал прочь, Трэрг поднял своего коня и погнал обеих лошадей быстрым бегом, стараясь уйти подальше от места событий. Рано или поздно командиры к’Зирдов разберутся в произошедшем, и если среди них найдется кто-то неглупый, он может заподозрить, что виною всему не гнев Гремучей Праматери, а магия. И тогда отряды вернутся, чтобы тщательно обыскать местность. Независимо от того, посчитают военачальники к’Зирдов возможным обнаружить волшебника Людей так глубоко в сердце Ратхаш или нет, от того района стоило удалиться поскорее.