Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

И только двое пришельцев. Одеты в совершенно нормальную одежду, без всяких футуристических серебряных комбинезонов. У одного, совсем молодого на вид, серо-голубой френч с рядом металлических застежек и стоячим воротничком, узкие прямые штаны того же цвета и черные полусапожки без шнурков и застежек. На втором — постарше, пониже и поплотнее — явно рабочая форма. Темно-серая, почти черная, со множеством карманов, из одного торчат рукоятки каких-то инструментов.

Собеско машинально поискал на форме пришельцев (а в том, что это была именно военная форма, он почему-то не сомневался) знаки различия и обнаружил на обоих рукавах серо-голубого френча синие треугольники вершиной вверх. Такой же треугольник был нашит и на нагрудном кармане. У второго пришельца на груди были две вертикальные полосы — широкая и узкая, а на рукавах от плеч к локтям тянулись по два серых шнура — один витой и толстый, а второй узкий и напоминающий шнурок для ботинок. Собеско решил, что пришелец со шнурами, очевидно, имеет звание, в лучшем случае, сержанта, а вот серо-голубой, наверное, офицер, но вряд ли в больших чинах — что-то вроде лейтенанта. Похоже, особого интереса их прибытие не вызвало.

Тем временем бригада сгрудилась в тесную кучку на полпути между люком и пришельцами. Некоторое время двое пришельцев и филиты молча смотрели друг на друга.

— Пи-ить! — внезапно нарушил тишину чей-то жалобный голос.

Это послужило сигналом. Все вдруг заговорили, разом и вразнобой.

— Пить дайте, пи-ить! — надрывались одни.

— В парашу пустите, нелюди! — гнул свое Шелни, хулиганистого вида парень лет тридцати, до войны служивший то ли проводником на железной дороге, то ли шофером-дальнобойщиком.

— Отпустите, я горданский гражданин! — просительно гудел верзила-бригадир.

— Постойте, замолчите, давайте по очереди! — пытался навести порядок рассудительный бас, но все его усилия пропадали втуне.

Каждый при этом пытался не только перекричать соседа, но и вылезти вперед из-за чужих спин, поэтому все стали понемногу приближаться к неподвижно стоящим пришельцам, охватывая их полукольцом.

Собеско, стоящий вместе с Дакселем несколько поодаль, заметил, как лицо пришельца в серо-голубом френче начинает приобретать затравленное выражение. В его руке вдруг появился небольшой пистолетик с длинным и тонким стволом. Выглядел этот пистолетик совершенно несерьезно, но Собеско уже хорошо знал, что к оружию пришельцев следует относиться с уважением.

— Отойдите назад, — негромко посоветовал он, но этот совет прозвучал как приказ. — Тихо все. А то еще выпалит с перепугу…

Собеско послушались. Не захотел угомониться только один Шелни, просто приплясывающий от нетерпения.

— Параша где тут у вас, параша?! Да не смотри ты так, идиот! Не могу я больше, не мо-гу! Вот придурок, не понимает!..

Сплюнув от негодования, Шелни с совершенно отчаянным видом повернулся спиной к пришельцам и спустил штаны.

— Чего это он? — вдруг удивился Рико.

— Ну, приспичило человеку, — терпеливо объяснил сосед. — Ждать уже сил не было.

— Так и у меня нет! — Рико несмело потоптался и неторопливо присел рядом с Шелни.

Через минуту стоять оставались только Собеско с Дакселем и пришельцы, наблюдающие за всем этим с видом полнейшего обалдения.

— Пожалуй, не стоит отрываться от коллектива, — шепотом посоветовал Собеско Даксель. — Тем более, что следующая возможность, думаю, представится не скоро.

Покончив со всеми делами, бригада снова собралась несколько в стороне от загаженного участка. Собеско, глядя на по-прежнему оторопело молчащих пришельцев, показал себе на рот, живот и сделал несколько жевательных движений. Он и в самом деле был очень голоден, так как не ел уже почти сутки.

Его жесты вызвали неожиданно бурную реакцию пришельца в черном. Он что-то яростно завопил, размахивая руками и показывая то на филитов, то на плоды их трудов.

— Ох, не стоило им напоминать, — испуганно прошептал Кену Собеско обладатель рассудительного баса. — А то еще заставят свое же дерьмо есть…

Однако у второго пришельца было на этот счет свое мнение. Выслушав тираду напарника, он что-то коротко сказал ему, надменно отвернулся и недвусмысленно махнул пистолетом в сторону пустоши — пошли, мол.

Идти по пожарищу было нетрудно — дожди успели прибить пыль, а земля уже в меру просохла и не липла к подошвам. Длинные одноэтажные здания без окон по левую сторону кончились, и взорам предстали два исполинских космических корабля, стоящих посреди обширного поля. До ближайшего из них было, наверное, не меньше двух километров, но он все равно казался чудовищно громадным, возвышаясь над короткими пузатыми башенками, длинными коробками зданий и штабелями каких-то материалов. Знакомые серебристые самолеты пришельцев с короткими крыльями, выстроенные рядами на широкой бетонной площадке, казались рядом с ним игрушечными, а снующие вокруг них люди — муравьями.

— Вот это да! — с благоговением прошептал Даксель. — Кен, это и в пустыне был такой?

— Нет, — покачал головой Собеско. — В пустыне был поменьше, типа того, дальнего. Но этот, конечно, — настоящий гигант. Высотой, наверное, с десятиэтажный дом, а то и выше, а кажется почти плоским!

— Вот силища! — пробормотал Даксель. — Не понимаю, как мы еще могли думать, чтобы с ними воевать…

— Я не понимаю другого, — пробормотал в ответ Собеско. — Зачем они с нами начали воевать? Достаточно было посадить парочку таких кораблей недалеко от Шилги, и можно было уже выдвигать любые требования и ждать их выполнения.

Даксель ничего не ответил. Остальные тоже шагали молча или вполголоса переговаривались о чем-то. Очень хотелось пить и есть, но никто не отваживался напомнить пришельцу об этом. Гигантские корабли на горизонте притягивали к себе взгляды и отнимали волю.

Наконец, впереди появились несколько темно-серых длинных одноэтажных бараков (похоже, любимая архитектура пришельцев), обнесенных забором из частых нитей проволоки с необычно высокими столбами, на вершинах которых что-то поблескивало.

— Пришли, похоже, — вздохнул Даксель. — Интересно, куда же это мы попали?

— В местный мини-концлагерь, — мрачно сказал Собеско. — Вот тебе и бараки с колючей проволокой, а за ними — явно какие-то каменоломни или что-то в этом роде.

— Я не о том, — отмахнулся Даксель. — Как ты думаешь, в какой мы стране?

— Интересный вопрос, — задумался Собеско. — Давай будем рассуждать логически. Во-первых, мы на равнине, я бы сказал, очень ровной равнине. Ни гор, ни даже возвышенностей вокруг не видно. Значит, не северная Гранида и не западные провинции Шуана. Добрая половина Вилканда, западный Барганд, картайские горные районы, понятно, тоже исключаются. Второе. На моих часах — половина шестого по горданскому времени. Небо затянуто тучами, так что положение солнца определить нельзя. Но мне кажется, что полдень еще не скоро, значит, очень далеко на восток нас завезти не могли. Опять же, довольно прохладно и сыро, поэтому мы вряд ли намного южнее Срединного моря… В общем, мое мнение таково: центральный Вилканд, южная или центральная Гранида либо северное Заморье где-то в районе границы между Картаем и Шуаном. Жаль, все вокруг выгорело, по растительности можно было бы точнее сказать…

Бараки, тем временем, были уже совсем рядом. Было видно, что проволока между столбами покрыта не привычными колючками, а загнутыми крючками, острыми и зазубренными как гарпуны. На вершинах некоторых столбов стали заметны маленькие блестящие шарики с рожками, напоминающие миниатюрные морские мины. Между бараками были протянуты веревки, на которых сушилось чье-то белье, но нигде за проволокой не было видно ни души.

Затем перед ними появились самые обычные двухстворчатые ворота, выкрашенные мерзкой грязно-зеленой краской, и что-то вроде проходной. Над входом в проходную нелепо торчала из стены передняя часть обычной валезской малолитражки «Аско Дексия».

— Вот уроды! — засмеялся кто-то рядом. — Нашли украшение!

Дилер Даксель не без интереса осмотрел висящую на высоте трех метров половину автомобильчика.

— А номер-то не шуанский, — задумчиво сказал он как бы между прочим. — И не баргандский…

— Что? — Кен Собеско тоже поднял голову.

Номер как номер: прямоугольная табличка, толстые белые буквы и цифры на черном фоне — две буквы, четыре цифры, снова буква…

— А номер, похоже, наш, — громко сказал он, перейдя на родной язык. — Две первые буквы — «ТА». Тамо?

— Точно, наш, — авторитетно подтвердил Шелни. — Я везде ездил, знаю. Такого номера, белое на черном, ни у кого больше нет. Только в Арахойне, кажется.

— Выходит, мы опять дома оказались, — подытожил рассудительный бас. — Вот уж, воистину, каждый путник рано или поздно возвращается…