Корабль Иштар - Абрахам Меррит

Может быть, если надену на руку, вспомню…

Элен вырвала браслет у меня из рук. Поставила на него ногу и надавила. Сказала: «Сегодня эта дьяволица вторично пытается надеть на тебя свои кандалы».

Я потянулся к браслету, но она оттолкнула его ногой.

Билл наклонился и поднял. Протянул его мне, и я опустил браслет в карман. Билл был резок:

— Успокойся, Элен! Он должен пройти через это. Впрочем, он, вероятно, в большей безопасности, чем мы с тобой.

Элен страстно сказала:

— Пусть только попробует завладеть им!

Она угрюмо посмотрела на меня. «Не хотела бы я, чтобы ты встречался с мадемуазель, Алан. Прогнило что-то в Датском королевстве… что-то между вами странное. Я бы не стала на твоем месте стремиться к этому египетскому котлу для варки мяса. Много мошек уже обожглось на этом».

Я вспыхнул: «Ты откровенна, моя дорогая, как все ваше поколение, и твои метафоры соответствуют вашей морали. Но не ревнуй меня к мадемуазель».

Конечно, это ложь. Я чувствовал смутный, необъяснимый страх, тайную непонятную ненависть, но и что-то еще. Она прекрасна. Никогда не смог бы я полюбить ее, как, например, Элен. Но все же у нее есть нечто, чего нет у Элен, что-то, несомненно, злое, но такое, что, как мне казалось, я пил давным-давно и должен буду выпить снова. И жажда может быть утолена только так.

Элен негромко сказала:

— Я могла бы ревновать. Но я боюсь — не за себя, а за тебя.

Доктор Лоуэлл, казалось, проснулся. Ясно, что, погруженный в свои мысли, он не слышал нашего разговора. Он вступил в разговор:

— Идемте к столу. Мне нужно кое-что сказать вам.

Он пошел по лестнице так, будто внезапно состарился.

Билл сказал мне:

— Де Керадель был откровенен. Он нас предупредил.

— О чем?

— Ты не понял? Предупредил, чтобы мы не расследовали обстоятельства смерти Дика. Они не выяснили того, что хотели. Но выведали все же достаточно. А я узнал, что хотел.

— И что же это?

— Они убийцы Дика, — ответил он.

Прежде чем я мог о чем-нибудь его спросить, мы оказались за столом. Доктор Лоуэлл позвонил, чтобы подавали кофе, потом отпустил дворецкого. Он вылил себе в кофе полную рюмку коньяку.

— Я потрясен. Несомненно, потрясен. Происшествие, ужасное происшествие, которое, как я считал, завершилось, получило продолжение. Я рассказывал о нем Элен. У нее сильный дух и светлый ум. Следует ли понять так, — обратился Лоуэлл к Биллу, — что и вы поверяете ей тайны, что она знала факты, так поразившие меня?

Билл: «Отчасти, сэр. Она знала о тени, но не знала, что у мадемуазель де Керадель есть и имя д’Ис. Да и я этого не знал. И у меня не было никаких оснований подозревать де Кераделей, когда они приняли ваше приглашение. До этого я не обсуждал с вами подробности случая с Ральстоном прежде всего потому, что это вызвало бы болезненные воспоминания. И очевидно, пока де Керадель сам не объявил об этом, я и не подозревал, что он так тесно связан с вашими черными воспоминаниями».

Доктор Лоуэлл поинтересовался: «Доктор Каранак знает?»

— Нет. Я решил, справедливы мои соображения или нет, рассказать историю Дика в присутствии де Кераделей. Я попросил доктора Каранака рассердить де Кераделя. Хотел проследить за реакцией его и дочери. И за вашей реакцией, сэр. Мне казалось это важным. Я считаю, что мои действия оправданы. Я хотел, чтобы де Керадель выдал себя. Если бы я выложил перед вами карты, он бы этого не сделал. Вы были бы настороже, и де Керадель понял бы и тоже насторожился.

— Ваша очевидная неосведомленность в моем расследовании, то, как вы невольно выдали свой ужас от аналогичного происшествия, — все это побудило его признаться, что он знал кукольницу. Он почувствовал презрение к нам и позволил себе угрозу.

Конечно, он вне всякого сомнения каким-то образом узнал о вашем участии в истории кукольницы. Он считает, что вы до глубины души поражены ужасом… боитесь, что что-нибудь случится с Элен или со мной, заставите меня прекратить расследование смерти Ральстона. Если бы он в это не верил, он никогда бы не предупредил нас.

Лоуэлл кивнул. «Он прав. Я испуган. Мы все трое в опасности. Но он и ошибается. Мы должны продолжать…»

Элен резко сказала: «Втроем? Я думаю, Алан в гораздо большей опасности, чем мы. У мадемуазель уже готово клеймо, чтобы добавить его к своему стаду».

Я сдержал улыбку.

— Не будь такой вульгарной, дорогая. — И обратился к Лоуэллу. — Я все еще в темноте, сэр. Объяснения Билла по поводу случая Ральстона абсолютно ясны. Но я ничего не знаю об этой кукольнице и поэтому не, понимаю, почему упоминание о ней де Кераделя так значительно. Если я и дальше буду участвовать, то мне нужно знать все факты… в том числе и для самозащиты.

Билл мрачно заметил:

— Считай себя призванным.

Доктор Лоуэлл сказал:

— Расскажу вам коротко. Потом, Уильям, вы можете сообщить доктору Каранаку все подробности и ответить на его вопросы. Я встретился с кукольницей мадам Менделип из-за удивительного случая заболевания: странная болезнь и не менее странная смерть приближенного одного из известных руководителей подпольного мира Рикори. Все это было весьма необычно.

— Я до сих пор не знаю, была ли эта женщина тем, кого обычно называют ведьмой, или обладала знанием естественных законов, которые нам, исключительно из-за нашего невежества, кажутся сверхъестественными, или же, наконец, просто была прекрасным гипнотизером. Но она была убийцей. Среди многих смертей, за которые она несет ответственность, смерть моего ассистента доктора Брэйла и его любимой сестры. Эта мадам Менделип была исключительной мастерицей.

Она делала кукол поразительной красоты и естественности. У нее был кукольный магазин, и она подбирала жертвы среди покупателей. Убивала с помощью яда, предварительно завоевав доверие своей жертвы. Она делала кукольные копии своих жертв, их точное подобие. Затем их оживляла и посылала со своими смертоносными заданиями. Она полагала, что в куклах сохраняется некая жизненная сущность тех, кого они изображали. Это было нечто невероятно злое, эти маленькие демоны с острыми стилетами… За ними присматривала бледнолицая, пораженная ужасом девушка, которую мадам Менделип называла своей племянницей, но держала ее под таким гипнотическим контролем, что она буквально стала вторым я кукольницы. Было ли это иллюзией или реальностью, одно несомненно: куклы убивали.

Рикори стал одной из жертв, но благодаря моей помощи пришел в себя в моей больнице. Он суеверен, поверил, что мадам Менделип ведьма, и поклялся уничтожить ее. Похитил ее племянницу, и в этом самом доме я поместил ее под собственный гипнотический контроль, чтобы узнать тайны кукольницы. Она умерла с криком, что кукольница душит ее, останавливает ее сердце…