Черное копье - Ник Перумов

Двенадцать стрел в минуту обязан был выпустить мастер стрелкового боя, желая подтвердить своё звание. Этот рубеж многократно превзошли почти все, кто оказался в тот день рядом с хоббитом, и их стрелы не пропали даром – казавшийся несокрушимым, неодолимым, клин ангмарцев рассыпался, разбился точно так же, как под толстыми арбалетными болтами тех самых воинов Олмера некогда рассыпались плотные ряды арнорских панцирников…

Воины Ангмара в беспорядке отхлынули в стороны. И тотчас, будто их отступление послужило общим сигналом, пошли в давно заготовленную атаку ждавшие всё это время запасные роханские конные полки.

Король держал их в резерве, несмотря на то что гибла пехота Вестфольда, грудью остановившая напор главных сил врага; хотя полегли очень и очень многие из тех, кто сдерживал воинство Вождя на крыльях роханского войска, изогнувшегося подобно тугому луку. Свежая конница дождалась своего часа; пришёл час платить за поражение на Андуине. Сегодня та неудача не повторится. Вражеского обхода не будет. Полки Олмера в ловушке, им некуда деться; их отрежут от берега и собьют в кучу, как лесных зверей при облаве…

Сверкающие потоки роханской конницы устремились из-за скрывавших их до времени холмов прямо вдоль берега Исены к дороге, отрезая врага от реки, лишая единственного пути отхода. Лучшие воины Вождя – ангмарцы, хазги, истерлинги – все увязали в плотных, гнущихся, но упрямо держащихся шеренгах роханского войска, и сразу броситься на защиту собственных флангов они не смогли; второпях выдвинутые вперёд второсортные резервы были сметены первым же ударом стреляющих всадников, одинаково хорошо умеющих бить на скаку из лука и играть копьём в ближнем бою. Пехота Олмера не успела сомкнуть ряды, а где и успела, их расстроил ливень роханских стрел – последних, с трудом собранных «по сусекам» оружейного обоза. Тёмные фигурки пехотинцев Вождя бросились врассыпную; не прошло и нескольких минут, как северный и южный отряды роханцев соединились возле оказавшейся в глубоком тылу врага баррикады на тракте.

Так многочисленность переправившихся войск Олмера из их преимущества превратилась в помеху – в полную силу могла сражаться лишь четверть. Фолко видел королевское знамя Рохана, глубоко врезавшееся в ряды орочьего строя; сейчас, сейчас полки всадников марки рассекут сбившихся беспорядочной кучей воинов Олмера – и начнётся разгром…

Враги заметались в кольце; основная масса шатнулась назад, к реке, но в спины им ударили остатки вестфольдской пехоты и поддерживающие её конники; дорогу вправо и влево быстро загораживали выводимые из роханских лагерей длинные вереницы возов; король послал в бой всех, вплоть до последнего погонщика. Над полем повис страшный, смертный стон избиваемых, стиснутых, почти повсеместно потерявших строй и боевой порядок воинов Вождя. Роханская марка была в одном шаге от величайшего триумфа в своей истории…

Сперва никто не понял, что произошло. Где-то на левом крыле воинства марки вдруг поднялась какая-то суматошная неразбериха, раздались чьи-то неразборчивые боевые кличи. Сердце хоббита прыгнуло, как мяч, вновь, как и в минуты победного натиска на Андуине, восторг сжал горло… и тут строй воинов Рохана, сжимавший кольцом полки Олмера, не выдержал. Там, на левом крыле, конница неожиданно подалась в стороны, в боевом порядке воинов марки появилась широкая брешь. В бреши замелькали шеренги невесть откуда взявшихся пеших воинов с большими, похожими на корыто щитами. Мгновение, и память нашла ответ: дунландцы!

Долгие века они ждали этого часа, жители неприметной страны у отрогов Туманных гор. Ждали, копили силы, ненависть и боевое искусство. Они не забыли обид, что потерпели от роханцев, неважно теперь, подлинных или мнимых, не забыли битвы у стен Хорнбурга. Хоббиту вспомнились слова Олмера: дунландцы презирают потомков тех, кто принял жизнь из рук короля Теодена. Ещё в первом походе Олмера на Арнор дунландцы попробовали мечом и копьём крепость вражеского строя; хирд оказался им не по зубам, но здесь, похоже, дунландцы брали реванш за все свои неудачи.

Они шли плотно, явно подражая хирду. Никто не мог сказать, откуда они взялись здесь, – то ли это был хитрый манёвр Олмера, то ли сами горцы по собственной воле отправились делить с Вождём кровавую жатву, однако главное дунландцы сделать успели – кольцо роханских войск было разорвано, хазги и ангмарцы устремились в брешь.

Конница хороша, когда ей есть где развернуться; в образовавшейся сутолоке конники марки оказались охвачены со всех сторон многочисленной и упорной пехотой врага. Тайно собранные вблизи бранного поля полки дунландцев мёртвой хваткой вцепились в роханских конников; копья не знали отдыха, и оцепеневший от ужаса хоббит увидал, как море врагов поглощает одинокие рифы ещё сражающихся конных сотен левого крыла.

Спасая своих, на север ударили отборные тысячи королевской гвардии марки; сам властитель Рохана вёл их, и один могучий Тулкас ведает, каким образом им удалось бросить своих бесценных коней на дунландские копья, ломая их строй, опрокидывая и давя сопротивляющихся, рубя и протыкая пытающихся спастись бегством и подставляющих спину. Роханский клин пробил дунландскую стену щитов – это было последнее, что видел хоббит, потому что стихший на минуту-другую бой на их крыле разгорелся вновь, и он потерял из виду королевский штандарт марки.

Оставшиеся к тому времени в живых лучники слили ряды с уцелевшими вестфольдингами; хоббит услыхал громовой голос Торина, окликающего его по имени, и вместе с эльфами полез навстречу друзьям.

Они успели торопливо обняться – гномы получили краткий передых в соединённых рядах фаланги, уменьшившейся в числе, но по-прежнему непобеждённой, – как на строй вестфольдингов рухнул тяжкий молот орочьего удара. С флангов, утративших защиту конницы, обрушились истерлинги.

Роханское войско прорывалось на север. Фаланга отходила, сжимая и сжимая ряды, несмотря на вражеский напор. Не было приказов, не стало управления; и принявший команду последний из оставшихся в живых сотников повёл вестфольдскую пехоту на северо-запад, вслед за конницей, ища спасения под лесной защитой.

И, прокладывая себе путь через смертное поле, видели оставшиеся в живых бойцы роханской фаланги, как поредевшие полки всадников марки, разрывая смертельные объятия врагов, устремляются на север. Дунландцы, сломав строй врага, продержались ровно столько, сколько нужно было полководцам Вождя для того, чтобы развернуть потерявшие строй войска, привести их в порядок – и атаковать. И сразу сказался их численный перевес; воодушевленные от неожиданного, но появившегося так вовремя союзника, воины Олмера смяли противостоявших им роханцев, попросту задавив их своей численностью.