Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

Винчестер, Вестминстер и Чартерхаус — были открыты за плату для сыновей дворян и джентри, а иногда в них поступали и зажиточные буржуа. Курс обучения был в основном классическим — языки и литература Древней Греции и Рима. Попутно добавлялись некоторые науки, но родители хотели, чтобы их сыновей готовили к управлению государством и вежливому общению, и были убеждены, что юноша может лучше подготовиться к этому, изучая греческую и римскую историю, литературу и ораторское искусство, чем физику, химию и английскую поэзию; Мильтон, однако, был принят как переселенец из Рима, который писал на латыни почти так же легко, как на английском.

Дисциплина в публичных школах представляла собой смесь порки и понукания. Крупных нарушителей пороли мастера; порка заключалась в том, что мальчики из низших «форм» или классов оказывали мальчикам из высших классов рутинную работу: выполняли за них поручения, чистили им ботинки, готовили чай, носили их крикетные биты и мячи и молча сносили их издевательства; теория гласила, что человек должен научиться подчиняться, прежде чем он будет способен командовать. (Подобная теория преобладала в армии и на флоте, которые также были организованы на порке, отлучении и молчаливом повиновении; в этом смысле победы при Трафальгаре и Ватерлоо были одержаны не только на «игровых полях Итона и Харроу», но и в залах и комнатах государственных школ). Как только педик попадал в старшие классы, он был готов защищать систему. В этих аристократических яслях была своя демократия: все педики были равны, независимо от богатства или родословной, и все выпускники (если они избегали коммерции) смотрели друг на друга как на равных, а на всех остальных — как на неполноценных, какими бы талантливыми они ни были.

Из таких школ выпускник — обычно в возрасте восемнадцати лет — становился «бакалавром» в Оксфорде или Кембридже. Эти университеты утратили свое превосходство в эпоху позднего Средневековья и Ренессанса; не один Гиббон сожалел о том, что его оксфордские дни были потрачены впустую, в основном на не имеющие отношения к делу занятия (хотя он извлек огромную пользу из латыни и греческого), а студенческие соревнования — на азартные игры, выпивку, гулянки и войну с городом. Для поступления в университет требовалось принять установленную церковь. Обучение проводили доны, каждый из которых брал под опеку одного или нескольких учеников и передавал им свои знания в виде лекций или репетиторства. В учебном плане также преобладала классика, но математика, право, философия и современная история заняли достойное место, а лекции по астрономии, ботанике, физике и химии были доступны — хотя и посещались редко.

Оксфорд был торийским, а Кембридж — вигским. В последнем из них подписка на Тридцать девять статей была отменена как условие поступления, но получить ученую степень могли только члены Англиканской церкви. Кампания против рабства велась там с 1785 года. Наука нашла в Кембридже лучших преподавателей и больше студентов, чем в Оксфорде, но оба университета отставали от немецкого и французского. В Оксфорде преподавали философию по трудам Аристотеля, в Кембридже — по трудам Локка, Хартли и Юма. Кембридж выпускал ученых с мировым именем; Оксфорд стремился скорее подготовить людей к красноречию и стратегии в парламенте, а затем, после испытаний и опыта, при наличии соответствующих связей, к роли в правительстве Великобритании.

V. МОРАЛЬ

1. Мужчина и женщина

Что за нравственная жизнь сложилась из этого сословного правительства, этой меняющейся экономики, этого союза государства и церкви, этого образования, столь ограниченного по содержанию и распространению, этого национального наследия, которое когда-то укреплялось изоляцией, а теперь подвергается сомнению коммуникациями, революцией и войной?

Мужчины и женщины не нравственны от природы, поскольку их социальные инстинкты, благоприятствующие сотрудничеству, не так сильны, как индивидуалистические, служащие самому себе; поэтому те должны быть ослаблены, а другие усилены законом, выражающим волю и власть группы, и моральным кодексом, передаваемым через семью, церковь, школу, общественное мнение, обычаи и табу. Таким образом, в Англии 1789–1815 годов неизбежно было много преступлений, много нечестности и поток добрачных половых связей. Если верить Хогарту и Босуэллу, в Лондоне и фабричных городах было множество борделей и уличных проституток. Аристократия находила проституток дешевле, чем любовниц. Лорд Эгремонт, открыто принимавший Тернера и других художников, «как говорят, имел несколько любовниц, от которых у него было много детей….. Однако эти сплетни лишь усиливали теплоту, которую испытывали к нему друзья».27 О нравах высших слоев общества можно судить по тому, с каким дружелюбием они приспосабливались к нравам принца Уэльского. «Принц рос среди самой развратной аристократии, которую Англия знала со времен Средневековья».28 Можно предположить, что крестьянство соблюдало старый моральный кодекс, поскольку семейная организация сельского хозяйства требовала сильного родительского авторитета и допускала почти неизбежный надзор за молодыми со стороны старых. Однако растущий пролетариат, освобожденный от такого контроля, подражал своим эксплуататорам настолько, насколько это позволяли его доходы. «Низкие зарплаты в нерегулируемых потогонных производствах сделали соблазн сильным».29 У женщин-фабричных работниц был соблазн продавать себя за гроши, добавляемые к их минимальной зарплате.

До 1929 года законный возраст вступления в брак составлял четырнадцать лет для мужчин и двенадцать для женщин. Обычно брак был меркантильным. Мужчина или женщина считались желанными в зависимости от их фактического или потенциального дохода; матери денно и нощно строили интриги (как в романах Джейн Остин), чтобы выдать своих дочерей замуж за деньги. Браки по любви все еще оставались исключительными, хотя литература превозносила их. Законно признавался гражданский брак; для официального брака требовалось духовное лицо. Семьи были большими, поскольку дети были экономическим активом, лишь немного меньшим на фабриках, чем на фермах. Средства контрацепции были примитивными. Темпы роста населения увеличивались, но замедлялись из-за младенческой и старческой смертности, а также недостаточного питания, медицинского обслуживания и общественной санитарии. Прелюбодеяние было широко распространено. Развод мог быть получен мужем или (после 1801 года) женой, но только по акту парламента, который стоил так дорого, что до либерализации закона в 1859 году было выдано всего 317 разводов. До 1859 года движимое имущество женщины становилось собственностью ее мужа при вступлении в брак, и он автоматически приобретал все имущество, перешедшее к ней после брака. Она сохраняла свою собственность на землю, но доход от нее принадлежал ее мужу. Если она