Черное Сердце (СИ) - "Gargoil"

— Процедура не займет дольше пяти минут, и да, можно, главное не покидайте лечебницу, а теперь вы можете пройти и занять свое место как официальный пациент нашего зала.

Анахель кивнул, и ассистентка услужливо провела бойца до его кровати, которая была одной из многих и которые уже занимали другие бойцы, воины в основном занимались культивацией.

Глава 100

Анахель сидел в позе лотоса на кровати, его дыхание ровное и стабильное, раны которые были — залечены. Его тело впервые за долгое время ощущается легким и расслабленным. Перед предстоящей битвой предстоит сделать лишь одно — стать сильнее.

Сейчас, он сосредоточился на втором, важном этапе закалки внутренних органов. Он уже закалил дыхательную систему, следующей идет пищеварительная система.

Анахель выдохнул, вновь очищая легкие от воздуха, тело его обмякло в позе лотоса, голова склонилась вперёд до груди, а плечи поникли. Его сознание упало в пропасть, а внутренняя энергия вновь принялась творить чудеса.

После закалки пищеварительной системы пропадет необходимость в пище, а так же исчезнут отходы жизнедеятельности, всё, что будет поступать в организм, будет превращаться в энергию, а что не сможет превратиться в энергию или что будет опасно для организма — будет очищено и растворено.

Обычные яды, которые попадут в организм, даже не подействуют, а более сильные яды магических животных или искусственно выведенные алхимиками, убийцами или мастерами ядов — будут ослаблены, но особо опасные всё ещё могут убить, вопрос лишь во времени. Улучшенная пищеварительная система так же поможет распознавать вещества, только они попадут в рот, можно будет заранее понять состав вещества, и не пропустить его дальше по пищеварительной системе.

Даже сама пищеварительной системы поменяется, помимо предыдущих функций она станет очищающей, обрабатывающей и поглощающей системой.

Как и в прошлый раз при закалке тела, Анахель сильно рисковал, сейчас внешних факторов, которые могут вывести его из культивации — больше, но шанс того что они потревожат Анахеля — меньше. Врачи и ассистенты не побеспокоят пациентов, пока им не прикажут, или если в них не возникнет резкая необходимость. Другие пребывающие на своих местах — заняты своим делом, и в здравом уме никто отвлекать человека от культивации не будет.

Анахель заснул и проснулся, для него прошёл миг, но в культивации он провел сутки, и теперь он обладатель уже двух закаленных систем внутренних органов, осталось ещё два, самых сложных процесса, и первый этап закалки тела будет завершен.

Анахель не стал терять время, и сразу начал накапливать внутреннюю энергию, восполняя новый свободный объем. Осталось трое суток, и у Анахеля было много возможных занятий, которыми он может заняться, и он решил закончить вторую стадию сжатия. Восполнив расширившиеся запасы внутренней энергии, он почти сразу приступил к культивации внешней энергии.

Внешней энергии вокруг башни культивации было достаточно, Анахель сосредоточился, и внутренне царство вновь сотряслось, на этот раз дольше и всё нарастающе звучал грохот, затем резкий звук всасывания и гул прекратился. Внешняя энергия вокруг башни впиталась в постройку, и башня извивалась, словно плавилась некоторое время, или пребывала под преломлением, размываясь и смазываясь перед внутренним взором, и в конце от башни разошлась рябь, и всё стихло.

Анахель увидел, что башня осталась такой же, но теперь она выглядела меньше, но крепче, и по ней пробегали блики света, словно маслянистые пятна, протекающие по башне. Анахель начал восполнять расширившийся резервуар внешней энергии, который вновь начал обволакивать башню.

Когда культивация была закончена, Анахель застыл в нерешительности, последнее что он хотел сделать, это начертить руны на своих новых оружиях. Но он не знал где та грань, когда он выйдет на новый уровень души, и когда он будет испытывать нечто, что было в городе-границе. К тому же, он не был до конца уверен, что это был именно прорыв души, а не откат от чрезмерного занятия рунным искусством.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Посоветоваться было не с кем, с минуту нерешительности, но в итоге он решил.

— Если я всю жизнь продолжу чего-то бояться, то так и не решусь сделать следующий шаг, что бы меня ни ждало впереди, я не узнаю это, пока не осмелюсь пройти вперёд.

Решительно вдохнув и выдохнув, он достал свой нож-тесак, и начался процесс начертания рун. В итоге он начертил по семь рун на всем приобретенном оружии, а на первом ноже он начертил восьмую руну. Он делал это не сразу, отдыхал и принимался за работу, каждый раз подводя себя к границе усталости, но никогда не переступая её. Его душа была сильней, потому за раз начертить он мог больше рун, чем прежде, и уставал он дольше. Таким образом, прошло двое с половиной суток, и Анахель понял, что пришло время получать благословение, а потом останется только ожидать начала миссии.

Он подошел к дежурному врачу, которым оказался старичок в преклонном возрасте, который шустро семенил ногами под своим широким халатом. Едва сдерживая свой смех, он следовал за стариком. Они пришли к арке, которая была окаймлена золотом, и в которую были инкрустированы ценные металлы и сверкающие магические камни.

— Дальше я с тобой не пойду, поклонись, прежде чем пройти в храм. — Сказал провожавший его мужчина, своим тихим хриплым голосом, и как можно быстрее удалился, словно храм его пугал.

Анахель не видел причин пренебрегать советом, потому прежде чем войти — поклонился, сгибая спину под прямым углом, и только потом, вошел в «храм» как выразился старик.

В глаза ударил яркий свет, нос уловил резкий и приятный, успокаивающий запах благовоний, который разносился дымом по храму из подвешенных кадил, но не выходил за пределы помещения.

Сам храм представлял собой прямоугольно здание, по крайне мере оно так выглядело изнутри. Два ряда лавочек, по центру и по бокам которых были свободные проходы. Весь зал пестрил украшениями, и был словно отлит из золота. Колонны на которых висели развивающиеся кадила, окна которые светили ярким белым светом, сужающийся потолок с великолепной фреской. Перед лавками сцена с трибуной, за которой стена — белая и простая, с краев которой спадают занавески подтянутые бархатной нитью, которая закреплена на медном гвозде, грубо торчащем со стены. По бокам от подтянутых золотистых подвесок были темные проходы в дальние залы, из которых доносились отголоски мелодичного пения хора. По центру стены, было квадратное углубление, края которого пересекали занавески. В углублении был алтарь, это был диск из золота, по краям были круглые отверстия, а по центру был шпиль, на конце которого полумесяц смотрящий вверх.

Анахель никого не видел, осмотрев красоты зала и вернув свой взор, он увидел, что на сцене, словно призрак без единого шума или ряби в воздухе, появился служитель. Анахель слегка осунулся, но не подал виду, оставаясь стоять спокойным и собранным.

Мужчина, стоящий на сцене выглядел мрачно, обвисшая темная кожа лица была испещрена морщинами, впавшие глаза, казались двумя затухающими точками света на зияющей бездне, темные круги под глазами не добавляли живости мертвому образу человека. Руки его сложены в замок перед темной мантией, которая закрывает всё тело, свисая и доставая до пола. Темные, грязные, сальные волосы завязаны в свободный хвост.

— Приветствую тебя, заблудший сын, не видевший доселе света. Ты прошел за просвещением, или покаяться в грехах своих? — спросил спокойный, успокаивающий и расслабляющий мелодичный голос мужчины. Он смерил Анахеля взглядом, от которого внутри всё задрожало. — Которых как я вижу у тебя не мало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я здесь чтобы получить благословение. — Ответил Анахель стараясь держать свой голос ровным, уверенным, но не твердым, чтобы не создать впечатление, будто он требует.

Мужчина кивнул, а затем, Анахель моргнул, потому что показалось, что его глаза щиплет.

Когда он открыл глаза, увидел прямо перед собой служителя храма, глаза Анахеля расширились, он вздрогнул и сделал шаг назад, положив руку на рукоять клинков, которые незадолго до выхода повесил себе на пояс. Только положив руки на рукояти, он ощутил на себе могучее давление. Анахель задрожал, кости заскрипели, а мускулы начало сводить в болезненных судорогах. Руки начали сжиматься в тиски, и грозились разорваться в кровавых брызгах, зубы сводила боль, в глазах всё смешалось, тело, ломало надвое, ведя части тела в разные стороны, горло сдавило удушающей хваткой, от которой отмирала голова, словно перекрыло доступ к кислороду, который не нужен телу с закаленной дыхательной системой. Анахель начал бесконтрольно потеть, а инь и ян отказывались приходить в движение.