За все надо платить (СИ) - Наталья Чеботок

— Твою мать! — вырвалось у Соболевского.

— Не паникуй раньше времени. — Павел допил чай и похлопал друга по плечу. — Я поспрашиваю своих ребят о подручных Цветкова. Они время от времени следят за ними, мало ли чего там происходит. Может, что-то и найдем. Даже уверен, что найдем.

— Быстрей бы. — Вздохнул Матвей. — Мы все беспокоимся об Ангелине.

— Понимаю, как что узнаю — наберу тебя. — Чистяков попрощался и ушел.

Матвей прошел в гостиную к жене, сыновья не выходили из спальни. В квартире было тихо, в воздухе висело напряжение и тревога. Каждый из Соболевских переживал за Ангелину и Марусю. Скорей бы Чистяков что-нибудь выяснил!

Глава 45

Анне Набутовой казалось, что последние дни она живет в каком-то фильме ужасов. После того, как её перевели в следственный изолятор, куда вместе с ней отправили и Зайцеву с тремя подружками, Аня поняла, что её несчастья на этом не закончились. В камере, где их разместили, уже находились пятеро заключенных, внешний вид которых говорил о том, что они находятся здесь не в первый раз, а являются завсегдатаями.

Анне выделили самую крайнюю койку, недалеко от мест общего пользования. Запахи туалета вызывали постоянную тошноту, смрад в камере от немытых тел не давал дышать нормально. Анне хотелось вырваться на свободу, так не ценимую ею раньше, чтобы вдохнуть свежий глоток воздуха, но, увы, она ничего не могла изменить. Помочь ей было некому, и даже муж отказался от неё. После вчерашней встречи с адвокатом, Набутова убедилась, что к Виктору за помощью обращаться не стоит. Набутов не пожелал даже проведать жену, дав указание Иволгиной купить Анне необходимые вещи и продукты и на этом посчитал свой долг выполненным. Сидя с Иволгиной в комнате для свиданий, Анна ощутила всю безнадежность своего положения. Она осталась одна. Совсем. Муж вычеркнул её из своей жизни, а родителей ранее вычеркнула сама Анна, не поддерживая с ними никаких отношений. Да и помочь они не смогут, сами живут еле-еле сводя концы с концами. Как же ей теперь выжить в этом страшном месте?

Сокамерницы ещё постоянно делали пошлые намеки в адрес Анны и ей становилось не по себе, передергивало от отвращения, стоит ей увидеть на их лицах масляные улыбки и ощутить прикосновения влажных рук. Что она может сделать против девяти озабоченных женщин? Да ничего! Анна боялась наступления ночи, когда никто не сможет заступиться за неё. Страшно было предстать перед сокамерницами беззащитной. Всю ночь женщина старалась не спать, вздрагивая от каждого скрипа кровати и кашля сокамерниц. Сколько она ещё сможет продержаться в таком режиме? Анна не знала.

Старшие Соболевские не спали. Захарка уснул только после того, как его убедили — Геля уехала в командировку и вернется не скоро.

А вот Лиане, Матвею и Дмитрию было не до сна. Дмитрий искал в сети какую-нибудь информацию о Цветкове, стараясь переключить мозг с ужасных картин, всплывающих перед глазами. У него получалось ненадолго отвлечься, когда находил что-то интересное, вчитывался, а потом разочарованно вздыхал, понимая, что это им ничем не поможет.

Лиана вообще не могла успокоиться, с каждым часом накручивая себя все больше. Где сейчас находится её девочка, как с ней обращаются? Эти мысли ни на минуту не оставляли женщину. Страх, вполне осязаемый, липкий, мерзкий проникал в её мысли, забрался под кожу, вытесняя надежду на благополучный исход дела. И слова Матвея совсем не успокаивали, наоборот хотелось остаться в тишине, чтобы никто не отвлекал, не мешал думать о дочери. Вспоминать все свои промахи, ошибки, не внимание к Геле. Как она могла не заметить такую боль в душе дочери? Как не заметила, что с Гелей дела обстоят не так хорошо, как она думала и говорила дочь?

В отчаянии Лиана застонала. Закрывая уши руками, сильно качала головой, словно желая избавиться от множества мыслей, роящихся в голове.

— Ш-ш-ш, Лиана, тебе надо успокоиться. — Матвей был рядом и ни на секунду не покидал жену, не давая ей погрязнуть в своих страхах.

— Не могу, — тихо проговорила Лиана. — Лицо Гели так и стоит перед глазами и мне страшно за неё. Виню себя во всем.

— Что за глупости! — Матвей обнял жену за плечи, притягивая к себе. — Ты-то в чем виновата?

— Во многом, — глухо ответила Лиана, — если бы не думала о своих страданиях, не было бы всего этого. А ты помнишь меня тогда, — женщина схватила пальцами за футболку мужа, цепляясь за неё с силой, которую от себя не ожидала. — А Геля переживала одна, все в себе держала. У меня появился ты, а у Гели никого не было! И я отстранилась, получается. Оставила ребёнка наедине со всем этим кошмаром. Что я за мать после этого? — выдохнула Соболевская. Раскаяние накрыло её с головой, словно тяжелое и душное одеяло.

— Самая лучшая, — Матвей гладил жену по спине, успокаивая жену. Хотя знал, что самым действенным лекарством для жены будет возвращение Ангелины домой. Живой и невредимой. — Разве Геля когда-нибудь упрекала тебя?

Немного помолчав, Лиана отозвалась:

— Нет, никогда, но мне от этого не легче. Всегда из-за проблем между родителями страдают прежде всего дети. И сколько бы им не было лет, развод родителей не может на них не отразиться. Вот и Геля вместо того, чтобы оставить позади прошлое, решила мстить. И к чему это привело?

— А ты уверена, что Геля могла выбрать другой путь? — Матвей помнил фанатичный блеск глаз падчерицы и понял, что Геля никак не могла отказаться от мести. Она осознанно шла на это, и жена зря винит себя.

— Что ты имеешь в виду? — Лиана слегка отстранилась от мужа, быстрыми движениями вытирая щеки.

Матвей устроился удобнее на диване, притягивая жену вновь к себе.

— Иногда человеку необходимо совершить собственные ошибки, чтобы понять, что этот путь был неверным. Геля хотела отомстить, и её никто не мог отговорить от этого! — убеждал Матвей Лиану. — Я много раз говорил с ней, но Геля не желала прислушиваться к моим словам. И Димка был с ней всегда рядом. Думаешь, он не пытался повлиять на решение Ангелины?

Лиана вздохнула, соглашаясь с мужем. Ангелина всегда была упряма и не слушала никого.

— Возможно, ты и прав. Я в то время старалась с ней поговорить, объясняла, что так бывает, что люди расходятся, но никто от этого не умирал ещё. Но, видимо, я сделала слишком мало, раз не смогла достучаться до дочери, не смогла объяснить, что лучше все плохое оставить в прошлом. Я и увезла Гелю из Владивостока для того, чтобы уберечь её от встреч с отцом и его любовницей, чтобы не было лишних моральных травм. А получается, что все равно не смогла уберечь её. — Лиане нестерпимо было жаль, что не смогла она донести до дочери то, что хотелось. Что не смогла оградить её от всего этого. И в этом она винила себя.