Дама с единорогом - Ольга Романовская

Роланд чертыхнулся, получив чувствительный укол подмышку, но сдаваться не собирался. Превозмогая боль, он удвоил град ударов. Уставший граф Вулвергемптонский не был к этому готов; у него не было сил отвечать на каждый удар своим ударом.

Воспользовавшись тем, что его конь не так тяжёл, как Сириус, и поэтому подвижнее, Роланд, совершив манёвр, нанес быстрый удар сбоку. Благодаря богатому опыту Сомерсет сумел его парировать — меч Норинстана прошёл по касательной. Но второго удара он вовремя не заметил. Осней пошатнулся, выпустил из рук оружие и тяжело завалился на шею коня.

Роланд с грустной усмешкой посмотрел на поверженного врага и попросил Господа принять ещё одну душу.

Баннерет Леменор издали видел их поединок, но помочь своему благодетелю не мог. Когда он оказался рядом с графом, тот уже истекал кровью. Рана была серьёзной, и баннерет велел оказавшимся поблизости "английским" солдатам вынести Оснея с поля боя.

Артур дал шпоры Авирону (уже не тому, на котором некогда охотился) и ринулся на поиски Роланда. Заметив его в толпе валлийцев, в порыве гнева он выхватил из рук оторопевшего Эдвина фошард и метнул его в графа. Баннерет промахнулся: остриё вонзилось в "английского" солдата.

— Арбалет! — Взбешенный неудачей, рявкнул Леменор. — Чёртова глотка, арбалет, Эдвин!

— Но у меня его нет, — развёл руками оруженосец.

Артур пошарил глазами по земле и велел Эдвину подать обломок копья. Примерив его к руке, он дал шпоры коню и окликнул Роланда. Тот обернулся, и баннерет вновь попытался вернуть давний долг.

На этот раз копьё вонзилось между рёбрами коня Норинстана. Он медленно подогнул ноги и завалился на бок, взрывая копытами снежное месиво. Граф поспешно высвободил ноги из стремян и вскочил на другого коня, незамедлительно подведённого оруженосцем.

Баннерет бросился в погоню, раздавая удары направо и налево. Но его старания были напрасны: предчувствуя неизбежность поражения и не желая позорного плена, Роланд поспешил скрыться.

* * *

Несмотря на серьёзность ранений, Осней был ещё жив; некоторым даже казалось, что ему лучше и он выживет. Действительно, все внешние признаки говорили об этом: лицо его приобрело покойное выражение, хотя мертвенная бледность так и не исчезла. Сомерсет был в сознании, довольно много говорил, даже шутил, но временами его черты искажала боль.

Артур который день ходил из угла в угол в какой-то лачуге, не в силах простить себе того, что не смог помешать Норинстану.

— Кто я после этого? Не сумел попасть в этого негодяя! — мысленно укорял он себя. — Оба раза мимо! Убить его было так просто, так же просто, как вонзить копьё в загнанного оленя!

— Но ничего, я убью Вас, подлец, убью, как убивают бешеную собаку! — в порыве гнева несколько раз на дню выкрикивал баннерет.

Эти же гневные самонадеянные слова Леменор невольно повторил у постели Оснея.

Барон де Фарден толкнул друга локтем в бок и укоризненно прошипел:

— Приберегите гневные речи для другого случая. Помолились бы за здоровье графа — как-никак, Вы многим ему обязаны.

Артур поспешил отойти.

— Баннерет Леменор, — тихо, но чётко приказал граф Вулвергемптонский, — подойдите ко мне. — И добавил, обращаясь к остальным: — Оставьте нас, сеньоры.

Перешёптываясь, они вышли; кое-кто, проходя мимо сконфуженного баннерета, не удержался от усмешки.

— Я часто слышал от Вас, — после минутной паузы произнес Осней, — что граф Норинстан чем-то сильно обидел Вас, знаю, что Вы так и не приняли его вызова, позволив считать себя трусом, но всё же не понимаю причин Вашей ненависти. Безусловно, долги чести нужно платить, но долг чести и ненависть — это не одно и то же.

— Извините, я не сдержался. — Леменор почтительно склонился над постелью больного. — Этого больше не повториться: я уезжаю, чтобы найти и убить предателя.

— Вы останетесь здесь, — возразил Сомерсет, — я приказываю. Несмотря на наши былые разногласия, Вы примете командование над моими людьми. А теперь расскажите, почему Вы так ненавидите графа.

Баннерет задумался. Ему не хотелось посвящать его в подробности своей личной жизни, поэтому он тщательно подбирал слова. Говорить или не говорить? И если говорить, то что?

— Всё началось ещё до первого валлийского похода, — начал Леменор. — Я влюбился, просил её руки, но её отец отказал мне. Она стала невестой графа, которого не любит и никогда не любила. Он везде преследовал её, добивался скорейшей свадьбы и даже сказал, что я погиб. Мерзкая ложь! А баронесса ему поверила, поверила этому негодяю! Я приехал к ней, а она приняла меня за мертвеца. Надеюсь, теперь Вы понимаете, почему я так его ненавижу?

— Нет, — приподнявшись на локте, покачал головой граф Вулвергемптонский. — Подобные истории не редкость…

Он замолчал и тяжело опустился на подушки.

— Будьте осторожны, — прошептал граф. — Гнев — плохой советчик; он застилает глаза мутной пеленой. Не повторяйте моих ошибок, подождите…

— Но я не могу ждать! — вырвалось у Артура. — Я не могу и не желаю ждать. Если я вижу врага, я убиваю его!

— Гнев — плохой советчик, — вновь повторил Осней. — У Вас есть долг чести, и Вы его уплатите, но я этого уже не увижу.

— Почему? — простодушно удивился баннерет.

— Вы же знаете, — усмехнулся Осней. Его лицо искривила судорога. Тяжело вздохнув, он продолжал: — Рана смертельна, Бог призывает меня к себе.

— Зачем поминать Костлявую раньше срока?

— Сейчас самое время. После моей смерти, баннерет, Вас ожидает блестящее будущее. Я бы не удивился, увидев Вас через пару лет судьёй или шерифом.

— Я не хочу разбогатеть за Ваш счёт, — с гордостью возразил Артур.

— К чему это Вы? — Глаза умирающего блеснули.

— Вы говорите, что после Вашей смерти на меня посыплются все блага мира, но мне этого не нужно.

— Не кривите душой, Вам бы этого хотелось, — вздохнул граф.

— Я не могу простить себе, что не смог предотвратить тот удар, эта рана предназначалась мне, — с горечью заметил Леменор.

— Не вините себя, так должно было случиться.

— Нет, я никогда себе этого не прощу, но я отомщу, обещаю Вам!

На улице баннерет кликнул Метью и велел седлать иноходца. Прикрикнув на нерасторопного конюшего и плёткой отогнав крестьянского мальчонку, невольно оказавшегося у него на дороге, Артур скрылся в зыбкой дымке багряного заката.

* * *

После поединка с Оснеем, граф Норинстан в последний раз попытался поднять своих людей в атаку и переломить ход сражения. Собрав солдат под свои знамёна, он врезался в поредевшие ряды противника, когда, просвистев рядом с ним, фошард вонзился в солдата, пытавшегося подрезать ноги его коню. Раненный пехотинец, страшно сквернословя, проклинал валлийцев. Роланд предпочёл добить его. И тут его окрикнули. Обернувшись, Норинстан увидел баннерета Леменора.