По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

– О благая Джу, – простонала Кайсандра.

Раскалывалось само пространство.

– Черенковская радиация, – сказал Фергюс. – Сработало. Бездна распадается.

Кайсандра восторженно засмеялась, когда зеленых разрывов стало больше.

– У него получилось! О Джу, у него получилось!

Туманности исчезли, их деликатное свечение затмила первобытная энергия трещин. Смех Кайсандры затих. Уракус не исчез. Уракус все еще оставался на небе. Зловещий клубок флуоресцентных красных и желтых ветвей находился в самом центре бури чудовищного излучения. Нефритовые водопады света корчились в муках, отраженные Уракусом.

Грязно-красный свет проклятой туманности становился все сильнее.

– Он растет, – пробормотала Кайсандра. – Уракус растет.

Чудовищная туманность, которая наряду с благой Джу главенствовала в ночном небе Бьенвенидо всю ее жизнь, энергично сворачивалась и разворачивалась, словно призрачный змей, извивающийся в пространстве, и заметно увеличивалась в размере.

– Это невозможно, – сказал Марек. – Ничто столь огромное не может двигаться так быстро. Туманность имеет световые годы в поперечнике. И отстоит от нас на световые годы.

– Значит… Уракус начал движение много лет назад? – неуверенно спросила Кайсандра.

– Я так не думаю, – сказал Фергюс.

Кайсандра попятилась. Уракус теперь занимал четверть неба. Глубокие аквамариновые расщелины квантовых искажений отступали перед ним.

– Ох… – выдохнула она. – Так он все-таки идет к нам?

– О боже, – пробормотал Димитрий.

– Бездна чувствует неладное, – сказал Марек. – Она ощущает вред, который наносит ей квантумбустер. Возможно, таким образом она реагирует на происходящее.

– Но в Уракус отправляются недостойные души, – возразила Кайсандра. – Легенды Содружества называют это место адом. Найджел мне рассказывал.

– В ад мы точно не попадем, Кайсандра, – быстро сказал Фергюс.

Кайсандра не поверила ему.

Теперь Уракус заполнил собой все небо. Его спутанные сети бледно-желтых и алых плазменных прядей зловеще изгибались, устремляясь к Бьенвенидо. Вокруг пустоты в его центре возникли золотые искры. Они скользили вокруг и между отдельными прядями, как стаи бешеных падающих звезд.

– Он упадет на нас! – воскликнула Кайсандра. – Он сейчас врежется в Бьенвенидо!

Уракус поглотил их. Солнце скрылось за растрепанными вихрями его фосфоресценции. Внезапное затмение светила отбросило планету обратно в ночь. Слабый холодный муаровый свет – вот все, что теперь освещало ландшафт. Трещина кромешной черноты раскрылась по центру туманности. Длинные неровные пряди пульсирующей вишневой и шафрановой звездной пыли изогнулись громадными водопадами – миллионы искрометных струй, бьющих из Вселенной. Они все глубже и глубже погружались в бесконечную лишенную света пропасть, которая открывалась все шире.

Бьенвенидо рухнуло туда, вглубь, куда струились космические каскады. Уракус закрылся позади него.

Найджел Шелдон проснулся рывком. Кошмарное видение от АНС-дроидов о чудовищной пропасти еще владело его разумом. Он открыл глаза.

Торукс наблюдал за ним с противоположной стороны своей комнаты на борту «Олоккурала».

– Что сейчас произошло? – потребовал ответа Найджел. – Я больше не вижу их во сне. Куда, черт возьми, они делись?

Эпилог

За пределами бездны

Кайсандра услышала, как гудят над головой самолеты Сил воздушной защиты, когда шла через сады в задней части усадьбы. Она не удивилась: в тот день по радио передавали предупреждение о Падении. Большие радары из Управления космической бдительности засекли партию яиц, движущихся на Бьенвенидо с Кольца. Они предположили, что зона Падения придется к западу от порта Чана, недалеко от Сансонских гор; яйца упадут в пять часов утра.

Не переключив сетчатку на инфракрасное видение, Кайсандра не могла различить самолеты на фоне угольно-черного ночного неба. Но все уже знали и приветствовали этот характерный звук – прямо над ней раздавался шум двойного двигателя IA‑505. Самолеты базировались на аэродроме свеженькой эскадры округа, недалеко от города. К настоящему моменту в порт Чана доставили пять самолетов IA‑505, и еще три ожидались до конца года. Они были настоящим чудом производства для примитивной промышленной базы Бьенвенидо – первые самолеты, способные поднять крупнокалиберные пулеметы Гатлинга, которые могли пробить оболочку яиц паданцев. По радио постоянно восхваляли доблестных рабочих на больших новых производственных линиях, воплощавших проекты Лоры Брандт в металле.

Кайсандра восхищалась действиями Лоры. Той приходилось иметь дело с инженерами, которые выросли на паровых двигателях. Двигатели с наддувом V12 находились на пределе их понимания. Литейным заводам Бьенвенидо потребовалось не слишком сильное переоборудование, чтобы начать изготавливать компоненты. Производство стало расти. Небеса сделаются безопаснее.

Большое здание обсерватории представляло собой простую, выстроенную полукругом каменную стену с куполообразной крышей, чьи деревянные панели можно было раздвинуть и открыть телескопу доступ к небу. В регионе не имелось других зданий, подобных этому, что рано или поздно могло вызвать проблемы. Кайсандра все еще не решила, стоит ли демонтировать сооружения на ферме, которые они построили для содержания и эксплуатации систем, снятых Найджелом с «Небесной властительницы» перед его последним полетом. Или Кайсандре с АНС-дроидами достаточно будет постоянно переезжать с места на место. Жизнь на чемоданах не слишком ее привлекала. Но теперь, когда медицинский модуль закончил обогащать ее тело бионониками, она больше не нуждалась в нем. А вот полуорганические синтезаторы – другое дело. Ей не хотелось их оставлять. Они могли произвести очень много полезных предметов Содружества.

В течение шести месяцев синтезаторы производили сложные компоненты для телескопа Димитрия. Теперь телескоп, оборудованный множеством безупречных зеркал и электронными сенсорами фокусировки, был единственным в своем роде на Бьенвенидо. Димитрий каждую ночь проводил в обсерватории, прочесывая пустое небо в поисках… ну, хоть чего-нибудь.

Бьенвенидо медленно поворачивало порт Чана к рассвету. Движение планеты вознесло над горизонтом Аквеус, яркую синюю точку, сияющую собственным светом в абсолютной ночи. Соседствующий с ними водный мир находился на расстоянии семнадцати миллионов километров – слишком далеко, чтобы невооруженный глаз видел его как серп. Другое дело Валатар, газовый гигант, который тоже вращался вокруг их нового солнца и отстоял от Бьенвенидо на десять миллионов километров. Когда происходило соединение планет, его розовый диск царил в небе и служил причиной приливов, обрушивавшихся на прибрежные города, и сезона бурь, хлеставших землю.

Сильный пульсирующий шум двигателей V12 затих на западе. Кайсандра открыла дверь обсерватории и вошла внутрь. Димитрий сидел на табурете, одетый в толстый свитер, поскольку ночью температура воздуха сильно опускалась. Рядом с ним на рабочем столе лежала пара процессорных модулей, которые управляли телескопом. Сверху на одном из модулей Кайсандра заметила голографический портал старого образца. Огромный мультизеркальный телескоп сам по себе заполнял большую часть обсерватории. Сегодня он был направлен на юго-запад.

Когда Кайсандра вошла, Димитрий оглянулся.

– Как прошел суд?

– Да ну его, – махнула она рукой, выражая жестом отсутствие интереса. Ей все еще было непривычно отсутствие экстравзгляда и текина. Даже сейчас, спустя пять лет после Великого Перехода, Кайсандра часто пыталась ощутить эмоциональную составляющую мыслей тех, с кем общалась, хотя нельзя сказать, будто ей когда-либо удавалось читать эмоции АНС-дроидов, даже когда они еще находились в Бездне. – Как мы и ожидали.

Сигнал столичного радио, вещающего на коротких волнах, всю ночь то возобновлялся, то пропадал, что сильно раздражало, но результат показательного процесса с самого начала не вызывал сомнений.