Луна предателя - Линн Флевелинг

— Ты мог бы поклясться в этом в присутствии мага-правдовидца? — спросил Теро.

— Я готов говорить о чем угодно, не опасаясь любого волшебника.

— И ты готов поклясться во всем этом перед лиасидра? — спросил Серегил.

— От твоих слов может зависеть жизнь хаманца.

— Да, конечно!

— Что именно говорила Амали о поведении своего мужа? — спросил Серегил.

— Сначала она только упомянула, что Райш обеспокоен исходом голосования. Но по мере того как время шло, она казалась все более испуганной, говорила, что Райш ведет себя странно, впадает в черную меланхолию и плачет по ночам. Недавно, правда, она сказала мне, что пребывание в Сарикали оказало на него целебное действие, потому что у Райша неожиданно улучшилось настроение.

— Может, это было как раз перед пиром в тупе Вирессы?

Ниал задумался, потом пожал плечами.

— Возможно.

— И это все, что ты знаешь?

—Да.

Серегил поднялся и наклонился над Ниалом.

— Тогда скажи мне вот что: почему ты отправился вслед за нами? Теро говорит, тебя никто об этом не просил — ты вызвался сам. Беке ты сказал, что сделал это, чтобы защитить нас, однако теперь утверждаешь, что ничего не знал о мотивах Райша. Ты должен был что-то подозревать, иначе почему ты решил, что на территории Акхенди нам нужна защита?

Ниал смущенно опустил глаза.

— В тот день, когда вы исчезли, после того как хаманцы объявили тетсаг, я видел, как Райш подошел к Назиену-и-Хари. Я… Я подслушал, как он сказал ему об определенном перевале. Я и сам думал, что вы отправились той дорогой, только тогда я не знал, что она непроезжаема из-за оползня. Наверное, Райш тоже догадался, куда вы двинетесь, сказал я себе, только зачем ему говорить об этом хаманцам? Вот тогда я и заподозрил, что за его меланхолией что-то скрывается. У меня не было времени потребовать у него объяснений — да он ничего мне и не сказал бы, а Амали уехала. Я рассудил, что если найду вас раньше других, то смогу уберечь от опасности, может быть, даже помочь вам бежать. Впрочем, я все еще не понимаю, как нападение на вас связано с отравителем.

— Ты сам это объяснил, — ответил ему Алек. — Райш решил, что Торсин предал интересы его клана, и осуществил возмездие сам, заодно бросив тень на Вирессу и Хаман, чтобы они не смогли принимать участия в голосовании.

— И вы думаете, что Амали ему помогала? — тихо спросил Ниал.

— Я рассчитываю раз и навсегда выяснить это сегодня вечером, — сказал Серегил.

— Расскажешь ли ты лиасидра то, что рассказал нам сейчас? — спросила Адриэль.

— Разве у меня есть выбор, кирнари? — грустно ответил Ниал. — Клянусь тебе, Серегил, Светом Ауры, что я хотел только защитить вас. Я был уверен, что вы не уехали бы без очень веской причины. Надеюсь, мои поступки помогут тебе начать мне доверять. — Ниал коснулся своего сенгаи. — Мои поспешные действия могут мне дорого обойтись.

— Ты не рассказал ничего об этом Мориэль-а-Мориэль? — спросила Адриэль.

— Нет, кирнари. Я надеялся, что, может быть, и не придется. Но лгать ей я не буду.

Серегил искоса бросил взгляд на Теро, который, пока Ниал говорил, рискнул прошептать запретное заклинание. Маг слегка кивнул:

— рабазиец говорил правду.

— Мне придется забрать обратно кое-что из того, что я о тебе говорил, друг, — обратился к Ниалу Серегил, положив руку на плечо рабазийца, и незаметно подмигнул Беке. — Капитан, пока все не кончится, поручаю тебе обеспечить его безопасность.

— Будет исполнено, господин, — заверила его Бека.

Оставшись снова наедине с Ниалом, Бека обнаружила, что не может найти нужных слов. Неуютное молчание все длилось; девушка так и осталась стоять у окна.

Долг или нет, а ошибку она совершила. Ниал так сильно рисковал, чтобы остаться ей другом и возлюбленным, — гораздо больше, чем она подозревала. Чем же отплатила ему она? Она была слепа и подозрительна, проявила полную готовность верить самому плохому. Беке очень хотелось что-нибудь сказать, как-то объяснить свое поведение, но слова все не шли. Наконец она заставила себя взглянуть на Ниала и обнаружила, что тот мрачно смотрит на свои стиснутые руки.

— Думаю, Серегил прав насчет Амали, — прервал он молчание. — Она всегда использовала меня, а я позволял, чтобы она меня использовала. — Ниал поднял глаза на Беку и покраснел. — Может быть, мне не следует говорить с тобой о ней…

— Нет, все в порядке. Продолжай. Ниал вздохнул.

— Мы собирались пожениться, но Амали передумала. Ради блага клана, говорила она тогда: в ней нуждался кирнари. — Рабазиец горько усмехнулся. — Ее семья, конечно, была этому рада. Им такое замужество нравилось гораздо больше, чем перспектива породниться с бродягой вроде меня. Ведь здесь важнее всего долг, семья, честь.

Последние слова Ниал произнес со смесью сожаления и печали; Бека удивилась:

— Судя по твоему тону, ты не разделяешь таких взглядов.

Он пожал плечами.

— Я путешествовал больше, чем другие ауренфэйе, и теперь мне кажется, что иногда нужно переступить через закон ради того, что ты считаешь правильным.

Бека спрятала улыбку.

— Это не очень хорошо тебя характеризует, не так ли? Ниал бросил на нее оскорбленный взгляд.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я поговорила со своими солдатами и кое-кем из боктерсийцев. Похоже, никто ни о чем не знал до середины дня, а ты только что признался, что наша цель была тебе известна с самого начала. Значит, ты молчал, чтобы дать нам фору, а потом еще и показал Серегилу дорогу, когда нашел их с Алеком.

Бека подошла к Ниалу и остановилась перед ним, уперев руки в бедра. Рабазиец откинулся в кресле, с сомнением и растерянностью глядя на девушку.

— И к тому же, — прорычала Бека, — как выяснилось, ты много лет был другом женщине, которая разбила твое сердце, и позволял ей вить из себя веревки вместо того, чтобы посоветовать пойти и утопиться. Совершенно непонятное поведение, как ни посмотреть! Уж я знала бы, как с тобой поступить, окажись ты под моей командой!

— И как же? — гневно спросил Ниал. Усевшись верхом ему на колени, Бека схватила Ниала за уши и прильнула к его губам.

На мгновение ей показалось, что она ошиблась: рабазиец отшатнулся и не ответил на ее поцелуй. Потом сильные руки крепко обняли ее, и Бека, отпустив уши Ниала, стала гладить его темные волосы.

Когда они наконец разомкнули объятия, рабазиец скептически поднял бровь:

— Вот, значит, каким способом ты поддерживаешь дисциплину среди своих солдат? Бека ухмыльнулась.

— Ну, не совсем. По правде говоря, если бы кто-то из них оказался таким обманщиком, я бы привязала его к ближайшему дереву и всыпала десятка два плетей. То же самое полагается, кстати, за любовные шашни. Но я, пожалуй, не стала бы возражать, чтобы на моей стороне оказался человек с твоими талантами.