Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен

— Нет, — наконец сказал он. — Надежды нет. В открытом бою лувийцы превосходят нас во всем.

— Но ведь наши быстрые колесницы могут окружить их с флангов и...

— И что? Сколько легких колесниц мы можем выставить? Двести? Триста? Пока его войска будут держать строй, закрывшись стеной щитов, толку от этого будет немного. А их тяжелые колесницы будут бить наши ряды, словно тараны. Они прорвутся!

Артакс вздохнул. Горячий воздух трепещущими полосами скользил над равниной, обманывая его видом гладких озер там, где был лишь белый песок. Вдалеке Артакс увидел одинокую фигуру. Путешественник, казалось, плывший посреди моря горячего текучего воздуха, представлял собой лишь силуэт. Фигура набросила на голову плащ, как капюшон, чтобы защититься от жары.

Артакс снова обратился к Джубе.

— Еще тринадцать месяцев до битвы. Какая здесь погода через месяц после дня летнего солнцестояния? Будет прохладнее?

— Нет, жарче, — ворчливо отозвался Джуба. На загорелом лице воина выступил пот, пропитывая красную повязку на лбу. Из-за стриженой окладистой бороды лицо его казалось почти квадратным. — Вы должны отдать приказ хорошо обеспечить наших воинов водой на протяжении всего дня. Жара быстро отбивает их желание сражаться.

Артакс поглядел на раскаленное белое солнце в небе.

— Начиная со второго часа пополудни, солнце будет светить лувийцам прямо в лицо. Если они будут ослеплены, то будут сражаться хуже.

— Если Муватта не дурак, то выступит уже утром. Ко второму часу пополудни исход сражения будет уже предрешен.

— Есть ли какое-либо событие, которое могло бы повернуть его в нашу пользу?

Джуба широко усмехнулся, но глаза его глядели сурово.

— На подходе к долине лувийцы могут попасть в пыльную бурю.

— А если мы отравим их воду?

— Восхитительно! Мы в восторге. Наконец-то наши речи начали приносить плоды. Так выигрывают сражения.

— Разве это говорит честный Аарон, которым я столь часто восхищался в последние луны? — Полководец задумчиво глядел на него. — Иногда мне кажется, что в вашей груди живут две души.

— Иногда мне тоже так кажется, друг мой, — может ли он все- таки осмелиться довериться Джубе?

Аарон ликовал.

— Да, сделай это! Мы тоже за. Такую ношу крестьянская душа не может нести в одиночку. Скажи ему, кто ты!

Невдалеке закричал один из стражей. До путника, шедшего по пыльной равнине, было еще около сотни шагов. Навстречу ему бежали вооруженные люди. Он отбросил накидку, которую натянул на голову. Это был Львиноголовый!

Воины тут же опустились на колени. Девантар прошел мимо них. В животе у Артакса появилось нехорошее чувство. Неужели настал его судный час? Подумал о своих реформах, проведенных за последние луны. О беспокойстве в империи.

Янтарные глаза с вертикальными зрачками пронзали Артакса. Клыки Львиноголового сверкнули в ярком свете. Джуба отпрянул от него.

— Готовишься к сражению с Муваттой? Это мудро. Муватта меньше тревожится относительно исхода сражения. Его приготовления ограничиваются тем, что он начал созывать войска для битвы.

— Он поручил пиратам потопить Оловянные флоты Арама, — возмутился Артакс. — Он давно уже начал войну.

— Несколько дней назад моя крылатая сестра жаловалась, что захваченные военные корабли Лувии видели в гаванях твоей империи. Ты придерживаешься обязательства соблюдать мир с Лувией?

— Ты знаешь, как туда попали эти корабли, — взволнованно ответил Артакс. — Он позаботился о том, чтобы пираты напали на его гавани, чтобы они были лучше вооружены!

— И ты прогнал прочь лувийских послов, требовавших выдачи кораблей...

— Как бы там ни было, я не велел рубить им головы.

Львиноголовый обнажил клыки. А затем указал на равнину, где клубы пыли скрывали боевые колесницы.

— Я знаю, что ты задумал. Мне нравится, что ты повернул против Муватты его же пиратов. Впрочем, моя крылатая сестра не очень вдохновилась твоими планами. Ей хотелось бы уничтожить твоих людей с помощью молнии и града. Она исполнена решимости поддержать Муватту.

— А почему ты не послал пиратские флоты на дно моря? Что это за справедливость такая? Что...

— Боги выше справедливости! Они свободны от всех оков!

Артакс почувствовал резкую вспышку гнева девантара, словно пламя на собственном теле. Он застонал. Рухнул на колени. Джуба кинулся к нему.

— Прочь, червяк! — Взмахом руки девантар отшвырнул военачальника прочь, словно тот был не тяжелее перышка. — Твои деяния и новое честолюбие развлекали меня, Аарон. Я был великодушен по отношению к тебе, но никакого высокомерия не потерплю. Ты — мое творение. Целиком и полностью. Восстань против меня — и я тебя сломаю.

Но Артакс не собирался сдаваться и позволить запугать себя. Проснулось его былое упрямство, его боевой задор, его дух противоречия, благодаря которому он сумел многое вынести и пережить в своей жизни. Девантар говорил о жизни десяти тысяч людей, как будто это имело столь же малое значение, как пыль на его плаще. Артакс был уверен, что не выдержит гнева девантара. Но он лучше умрет, чем станет таким же, как Аарон.

— Если я буду знать, что на них может обрушиться гнев богини, поскольку мы не смеем надеяться на ту же милость, что и Муватта, то я не стану посылать своих людей, — корчась от боли, произнес Артакс. Внезапно его полностью охватило пламя.

Джуба закричал и хотел было броситься ему на помощь, но одного щелчка пальцами со стороны девантара оказалось достаточно, чтобы он снова рухнул в пыль.

Артакс извивался. Он страдал и, тем не менее, сознавал, что пламя не сжигает его. Боль была настоящей — все остальное лишь иллюзия.

— Если ты что-то просишь у меня, то всему есть своя цена, — пророкотал в его мыслях голос девантара. — Ты поднялся столь высоко и можешь снова пасть очень низко. Я обещаю тебе защитить твоих воинов, если они будут выполнять твои безрассудные приказы. Но если ты потерпишь поражение, будет другой Аарон. А тебя я пошлю в какой-нибудь одинокий лес Нангога. Место, где Зеленые духи особенно жестоки. И ты снова станешь не более чем крестьянином. Смерть стала бы слишком легким наказанием для тебя. Ты должен жить, у тебя должно быть много времени на то, чтобы подумать о том, что бы ты мог выиграть и как твое высокомерие обратило все в прах.

— Ты знаешь, когда мы хотим нанести удар, — каждое слово отвоевывалось у боли. Артакс собрал в кулак всю свою силу воли, но долго ему не продержаться. Боль лишит его чувств. Лишь одна мысль поддерживала его — он снова будет крестьянином! Девантар вернет ему жизнь! То, что казалось тому наказанием, придавало Артаксу сил. Но затем его снова захватила другая мысль. Он никогда больше не увидит Шайю! — А подготовка к Небесной свадьбе может завладеть вниманием Ишты?