История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

В сравнении с Францией русское сообщество в Британии было довольно небольшим, но молодые люди призывного возраста шли добровольцами в Вооруженные силы. Например, дядя одного из авторов книги Андрей Дейтрих служил в Королевских ВВС, летал на истребителе «Спитфайр», а его же двоюродный брат Михаил воевал в частях морской авиации. Князь Эммануил Голицын в начале войны оказался в Финляндии. Он был другом маршала Маннергейма и в смятении наблюдал, как многочисленные германские офицеры прибывают в эту страну. «Такое количество свастик мне не по душе», – заметил он маршалу (знаком финской авиации была в то время голубая свастика), который разрешил ему вернуться в Британию, где Голицын поступил в морскую авиацию Великобритании.

В 1944 г. Гитлер перевел тысячи советских военнопленных на запад, где они служили в составе «восточных батальонов» регулярных частей Вермахта и СС или в трудовых батальонах Тодта, которые строили Атлантический вал (полосу укреплений вдоль побережья Атлантического океана). Струйка русских дезертиров, переходивших в Сопротивление, превратилась в настоящий поток после высадки союзников в Нормандии. По мере того, как боевые действия перемещались в глубь Франции, «восточные батальоны» все чаще поднимали мятеж, сдавались союзным войскам и переходили в ряды Свободной Франции или Сопротивления. Это требовало большой смелости, потому что войска СС жестоко подавляли подобные попытки. Например, по приказу германского командования были казнены 60 человек, служивших в Азербайджанском легионе, которые планировали поднять мятеж.

На хорошо укрепленном голландском острове Тексел при подходе союзных войск поднял мятеж грузинский батальон Вермахта и сдал свою базу канадским частям, очень благодарным за это, так как им предстоял кровавый штурм укреплений. В соответствии с ялтинскими соглашениями, храбрые освободители были переданы НКВД для длительного «расследования». Их дальнейшая судьба неизвестна.

По оценке союзной разведки, около 470 тысяч военнослужащих немецких войск во Франции являлись советскими гражданами, и британское командование было убеждено, что пропаганда дезертирства среди них должна быть успешной, что, в свою очередь, приведет к ослаблению Вермахта, который в это время наносил большой урон союзным армиям. В качестве стимула дезертирам была обещана амнистия. Однако план, который мог бы существенно сократить сроки и уменьшить число жертв войны, был опротестован большевицким правительством на том основании, что «число таких лиц незначительно».

Некоторые русские пленные, содержавшиеся в лагерях на территории Британии, добровольно согласились десантироваться в тыл в самой Германии и попытаться поднять восстание среди сотен тысяч русских, принуждены работать на немецких заводах и фермах в качестве «восточных рабочих». Однако когда этот план стал известен в представительстве НКВД в Великобритании, его руководитель полковник Чичаев раздраженно заявил своим британским коллегам: «Мы хотели бы определенно сообщить вам, что мы не готовы сотрудничать с вашей организацией в запланированной вами операции, и настоятельно советуем вам забыть о русских в Германии. Зачем вы носитесь с этими жалкими русскими изменниками? Чем быстрее вы о них забудете и оставите их нам, тем лучше будет для наших будущих отношений».

И союзному командованию и самим перешедшим из плена, военных формирований и трудовых лагерей на сторону антигитлеровской коалиции гражданам СССР становилось все более очевидно, что наградой за их мужество станет смерть от пули сотрудника СМЕРШа или лагерное рабство.

А. Смирнова-Марли. Дорога домой. М.: Русский путь, 2004.

4.2.26. Планы послевоенного урегулирования. Тегеранская встреча. Народы Восточной Европы и планы Союзников

Коренной перелом в ходе войны после Сталинграда, сражения у атолла Мидуэй, капитуляции итало-германских войск в Северной Африке и высадки англо-американских войск на Европейском континенте в Италии поставили союзников перед необходимостью координации действий по окончательному разгрому противника и о послевоенном урегулировании. Первый шаг в этом направлении был сделан на Московской конференции министров иностранных дел трех держав в октябре 1943 г. Главной задачей советской дипломатии на конференции являлось ускорение открытия фронта во Франции. В секретном протоколе конференции было зафиксировано положение о том, что фронт во Франции будет открыт в 1944 г.

Другим важным результатом конференции стало принятие американского проекта декларации о всеобщей безопасности, содержавшей основной замысел будущей Организации Объединенных Наций. Стороны также договорились об учреждении в Лондоне Европейской консультативной комиссии представителей трех держав, которой поручалось разработать конкретные условия капитуляции Германии.

Обсуждался вопрос об Австрии, считать ли ее ответственной за развязывание войны как части Германии или рассматривать аншлюс как оккупацию и, в таком случае, считать Австрию первым захваченным Германией государством. В результате была принята «Декларация об Австрии», признававшая аншлюс 1938 г. недействительным и предусматривавшая восстановление независимости австрийского государства.

При поддержке американцев Сталину и Молотову удалось заблокировать британское предложение о создании наднациональных федераций в Восточной Европе. Британская дипломатия пыталась с помощью находившихся в Лондоне эмигрантских правительств восточно-европейских стран создать заслон советской экспансии в виде демократических польско-чехословацкой и югославско-греческой конфедераций. Со временем они должны были стать основой двух более широких объединений – в Центральной Европе и на Балканах. Сходные проекты обсуждались и сотрудниками государственного департамента США.

Американцы, продолжая традицию Вудро Вильсона, отстаивали право каждой национальной страны восстановить свою полную независимость. Сталин же, отвергая британский план, преследовал иные цели – пренебрегая Атлантической хартией, он жаждал наконец-то реализовать старые устремления московских коммунистов большевизировать Европу, завершить то, что не удалось сделать за двадцать пять лет Коминтерну. Большие конфедерации демократических государств Центральной Европы могли помешать его планам. Намного проще было разбираться с каждой маленькой страной по отдельности. Черчилль знал большевиков и понимал планы Сталина существенно лучше, чем Рузвельт, потому и противился им изо всех сил.

Московская конференция стала большим успехом Сталина, впервые ощутившего себя полноценным членом клуба великих держав. «Замечания и предложения советской делегации весьма серьезно принимались во внимание» – говорилось во внутреннем отчете Молотова об итогах конференции, работа которой по-казенному оценивалась в нем как «удовлетворительная».

28 ноября – 1 декабря 1943 г. в Тегеране состоялась первая встреча руководителей «большой тройки». Главная инициатива в ее созыве исходила от Рузвельта, а место проведения – оккупированный союзниками Иран неподалеку от советских границ – было выбрано по настоянию Сталина. Советской задачей номер один оставалось закрепить обязательство союзников по второму фронту и добиться определения точных сроков начала этой операции. Хотя англосаксы на конференции в Квебеке договорились было о вторжении во Францию весной 1944 г., Черчилль продолжал ратовать за балканское направление главного удара по «мягкому подбрюшью Европы». Он рассчитывал на помощь греческих и югославских партизан. Такой вариант, по расчетам британского премьера, не только снизил бы потери союзников, но и предотвратил распространение советского контроля на Центральную и Южную Европу. Черчилль рассчитывал на капитуляцию Германии после такого охвата ее с юга и востока. Американцев же больше волновала перспектива затягивания войны и глубокого советского прорыва в Германию (а, возможно, и Францию) в случае отказа союзников от лобового удара по нацистской цитадели через Ла-Манш и север Франции (план «Оверлорд»).

Сталин понимал, что союзники «не могли допустить такого скандала, чтобы Красная армия освободила Париж, а они бы сидели на берегах Африки» (как скажет он после войны главе французских коммунистов Морису Торезу). И хотя лавры вступившего в Париж в 1814 г. Александра I не давали Сталину покоя, он трезво оценил свои возможности – в Париж союзники его вряд ли пустят, а вот хозяином Центральной Европы он стать вполне может.

Вновь, исходя из совершенно разных мотивов, Рузвельт и Сталин оказались вместе против Черчилля. Совместными усилиями они преодолели сопротивление британского премьера, и начало операции «Оверлорд» было назначено на май 1944 г. «Конференция Сталин – Рузвельт – Черчилль, – информировал Молотов советских послов, – пришла к удовлетворительному с нашей точки зрения решению вопроса о сроке операции в Западной Европе». В ответ Сталин впервые открыто заявил о готовности СССР вступить в войну с Японией вскоре после капитуляции Германии, чего давно ждали от него союзники.