Глаза Сатаны - Константин Волошин

— У англичан звали Джоном, сэр, — ответил Хуан смиренно.

— С кем плавал? Давно?

— Последний раз участвовал в осаде Сан-Хуана Френсисом Дрейком, сэр.

— Да? Интересно! Тогда у сэра Френсиса ничего не получилось. Так у кого ты плавал, Джон?

— У Бена Мак-Ивена, сэр.

— Где-то слышал про такого. Не помню. Кого ещё можешь назвать?

Хуан перечислил своих товарищей, но только Кейто всплыл в памяти англичанина. После чего он обернулся к Полу:

— Отдели этого от остальных, Пол. Вроде свой парень. — И обернувшись к Хуану спросил: — Оружием владеешь?

— Владею, сэр. Могу показать. Дай кинжал и посмотришь.

Марк усмехнулся, кивнул Полу и тот протянул Хуану его же узкий кинжал, отыскав среди остальных.

— Меть вон в того матроса, Джон! — воскликнул Марк, указал на побледневшего испанца, который попятился от него.

Хуан покачал головой, показывая, что ему такое не нравится. Однако согласно кивнул, заметив с сожалением, обращаясь к матросу:

— Прости, но своя жизнь дороже. Я слегка, ты только не дёргайся.

Хуан почти без замаха бросил кинжал. Он мелькнул стрелой, матрос вскрикнул, наклонился, схватившись за бедро. Там торчал вонзившийся на пару дюймов кинжал.

— Что так неточно? — спросил Марк.

— Куда метил, сэр, — с некоторым замешательством, ответил Хуан. — Могу в мачту точнее бросить. Зачем убивать человека, коль он мне не причинил никакого вреда?

— Он испанская собака! Их всех стоит убить, Джон!

— Только потому, что им первым довезло с Новым Светом? — Хуан тут же с сожалением посмотрел в лицо Марка, но тот вспышку подавил.

— Языкатым трудно будет у нас, Джон. Ладно, живи. Пол, всех в трюм! Грузим провиант! Поспешай, дьяволы!

От англичанина отвалила ещё шлюпка. Две первые уже готовились отваливать от испанца, гружёные товарами.

В сгущающихся сумерках испанский корабль пылал ярким пламенем, а из его нутра ещё доносились вопли и грохот в борта несчастных матросов.

Хуан с грустью смотрел на удаляющийся факел в море. Далёкие молнии полыхали на западе. Гроза уходила дальше. Потом Хуан перевёл взгляд на далёкий берег острова Мона, но его уже не было видно. Корабль держал курс на юго-запад. Свежий ветер упруго надувал паруса трёх мачт, судно делало не меньше шести узлов.

Хуана ни с кем не знакомили. Он сам довольно скоро перезнакомился со всеми своими новыми товарищами. Смотрели на него с недоверием, подозрением, лишь умение так метко и сильно бросать кинжал несколько умерили у них эти чувства. Он знал, что это нужно ещё подтвердить в бою, когда орда пиратов ринется на абордаж, круша всё на своём пути.

Опять вспомнилась Габриэла. Постепенно в груди нарастало чувство, похожее на то, которое им овладевало в моменты страсти. Он даже оглянулся, боясь обнаружить себя, усмехнулся.

Скоро Хуан узнал, что судно идёт на соединение со многими пиратскими судами англичан и французов. Что-то готовится главарями пиратов. Остров Малый Кайман скоро не сможет вместить все корабли, готовые принять участие в набегах на испанские города.

Хуану было удивительно наблюдать, как бездумно и пренебрежительно относится начальство к подготовке к боям и захватам добычи.

Капитан со своими помощниками постоянно пили в каюте, попивали и матросы, что было равносильно преступлению на других кораблях. Оружие обслуживалось кое-как, а поддерживать боевое состояние команды никто не собирался. А на Хуана, который немного занимался этим, смотрели с покровительственным пренебрежением, как на забаву молокососа.

В бухте острова уже стояли шесть судов. «Белого сокола», как назывался корабль Хуана, встретили нестройным грохотом пушечных выстрелов и криками, приветствуя очередного члена вольного братства.

Начались постоянные пьянки и походы на остров, где беспрерывно трудились распутные бабы из цветных. Их было мало и приходилось ждать своей очереди по нескольку дней.

— Ты что это, вроде не очень обеспокоен женщинами, Джон? — приставал к Хуану один из молодых пиратов с почти белыми волосами и темно-карими узкими глазами. Его звали Пит, он почему-то постоянно искал общества Хуана, много расспрашивал его о его приключениях и злился, не получая исчерпывающих и пространных ответов.

— Ещё не свыкся с вашими порядками, — неохотно ответил Хуан. — В прежние времена порядок на судне был намного жёстче, Пит. А женщины? Признаться, зреет голод, но не так чтобы…

— Вот погоди! Скоро все наши соберутся, тогда погуляем по берегам! Уж я не пропущу ни одной сеньориты!

Хуан улыбался, представлял нового приятеля в объятиях жгучей брюнетки со смуглой кожей. Кровь начинала бурлить и опять, как уже случалось, перед его внутренним взором появлялась Габриэла. И ни разу она не предстала в своём теперешнем положении.

Зато Мира почти не вспоминалась. А вспоминая её, он испытывал лишь сожаление, что он не может быть рядом, и что она терзается неизвестностью и беспокойством. К ней у него были скорее родительские чувства, и то не такие уж крепкие.

Иногда он думал: «Какого чёрта я с ней связался? Бабка умерла, денег я ей добыл! Чего ещё от меня требуется? Она уже смотрит на меня, как на свою собственность! И что мне с нею делать?»

В другой раз он смотрел на неё совершенно иначе. Представлял, какая она будет, когда вырастет, повзрослеет. И становилось смутно на душе. В такие мгновения он смущался, никак не мог поставить себя рядом с той, которая скоро должна стать яркой, красивой девушкой. И что он с нею?

Корабли в бухту прибывали почти каждый день, а однажды на горизонте в сетке редкого дождя показались три корабля. Они вошли под салют всех собравшихся здесь судов. Пушечный грохот стоял целых полчаса. Дым плыл во влажном воздухе, морды пиратов блестели от пота, дождя, больше походили на негров от копоти порохового дыма.

Это прибыл знаменитый искатель испанских галеонов англичанин Боб Бристолец со своими товарищами.

И начались бесконечные споры, обсуждения и советы среди капитанов кораблей и соединений. Каждый предлагал свои планы, отвергал чужие, и так продолжалось почти месяц. К этому времени провиант у многих закончился, и среди пиратов появились первые недовольные.

Хуан все это с интересом наблюдал, ожидая случая улизнуть от этой банды. Кошель ему так и не вернули, дали всего несколько монет.

Вскоре все двадцать три капитана, собравшихся здесь, разделились на три неравные партии. Самая многочисленная возглавлялась Бобом Бристольцем. У него оказалось девять судов со ста шестнадцатью пушками.

«Белый ястреб» попал в самую слабую группу кораблей. Их оказалось всего четыре и те не самые мощные. И пушек оказалось всего сорок одна.

Эти требовали пройти вдоль побережья Южной Америки, пограбить его и с добычей уйти домой.