Падшие ангелы Мультиверсума - Леонид Алехин

Мангас пропускает выпад шпаги в бедро. Танцующее острие вспарывает мышцы, и гигант теряет подвижность. Оружие Пса с широкого замаха врубается ему в бок.

Под широким лезвием хрустят, ломаясь, ребра. Корсар вопит, уже вслепую размахивая руками. Чисто случайно ему удается ударить Пса эфесом в висок. Младший лейтенант падает, левая сторона его лица лаково поблескивает от крови.

Руперт же успешно отражает неприцельные, но все еще смертельно опасные выпады. Используя инерцию противника, он пружинисто отскакивает назад, за пределы его досягаемости, Он понимает, что с такой раной от палаша Четыре Руки не протянет и минуты.

Но, отступая, Руперт не замечает опасности. Ползущего как краб Айзенбарда, чьи руки вновь сомкнулись на сабле. Стражник натыкается на корсара спиной.

Коротыш Улыбка вскинулся, нанося хлесткий удар с разворота. Широкая сабля прочертила воздух с громким свистом и разрубила спину Руперта ниже кирасы.

На лице знаменитого дуэлянта появилось удивленное выражение. Его рот приоткрылся, из глаз потекли слезы. Он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на своего убийцу. Но из-за разрушенного позвоночника тело его больше не слушалось. Колени подогнулись, и он упал лицом вперед.

Жизнь угасла в его глазах, когда разочарованный пользователь отключился от своего аналога. За секунду до того, как «рог нарвала» пробил его череп за ухом.

С чавкающим звуком отдернув испачканный сапог, Айзенбард тщательно вытер его о рукав покойника. И, стряхивая кровь с сабли, посмотрел на капитана Береса. Последнего, кто должен был сегодня умереть в этой комнате.

Кортик против сабли. Однорукий калека против свирепого и умелого бойца, Капитан Берес был героем, но не дураком.

Его здоровая рука подбросила кортик, перехватывая его за лезвие. Айзенбард усмехнулся. Знаменитая борода надежно защищала его горло, тело скрывалось под кольчугой. Куда собирается метить этот обреченный? Онулыбнулся, блестя железом.

Капитан бросил кортик. Просто так, не стараясь утвердить его в полете Словом. Целясь условно в круглое лицо гнома.

Дзинь! Айзенбард отбил кортик. И тут же двинулся вперед, помахивая гнущейся саблей. Вот и все, капитан. Пора ставить точку.

Здоровая рука капитана нырнула под кирасу. И появилась обратно, сжимая свернутый в трубку пергаментный свиток. Вокруг свитка вился шелковый шнур с блестящей коричневой печатью. Гном-корсар втянул воздух расширенными ноздрями. Свиток за пол комнаты вонял незнакомой Магией. Что еще за уловки?

Не тратя времени, капитан Берес раскусил печать, яростно сплюнул размякшим сургучом. И отбросил свиток прочь. Опасался, что он вспыхнет у него в руках?

Пергамент не загорелся испепеляющим магическим огнем. Айзенбард Оскаленный напрасно метнулся в сторону. У свитка было другое предназначение.

С удивительно громким шорохом он развернулся в воздухе. Его края излучали яркий и чистый зеленый свет. Интенсивность свечения постепенно нарастала, пока на него не стало болезненно смотреть, По комнате протянулись длинные тени.

Черные на зеленом – картина безумствующего сюрреалиста. Возникло гудение, низкое, пульсирующее вместе с магическим светом. Слышимое не ушами, а скорее внутренностями. У гнома оно вызвало желание яростно чесаться.

Висящий б воздухе свиток, сотканный теперь целиком из зеленого сияния, разросся до размеров большого окна. Края его подрагивали, и очертания находящихся вблизи предметов расплывались. Если бы кто-то попытался посмотреть на «окно» сбоку, то не увидел бы ничего. С другой стороны оно. выглядело точно так же – зеленый прямоугольник. На его полное появление ушло не больше двадцати секунд.

Когда они истекли, капитан Берес с разбега бросился в «окно». И, нырнув в него головой вперед, пропал.

Издав полный бешенства крик, Айзенбард бросился за ним следом. Его глаза заслонила пелена ненависти.

Что-то обвило его ногу, и он полетел на пол. Еще не завершив падения, корсар извернулся и рубанул саблей то, что его удерживало, Зазубренное лезвие с лязгом отскочило, наткнувшись на цепь. Щиколотка Оскаленного была обмотана цепью Мэри.

– Проклятие! – закричал Айзенбард. – Что ты делаешь?!

– Успокойся, – пиратесса, сжимающая цепь обеими руками, кивнула на зеленое «окно». – Туда тебе пути нет.

С нечленораздельным рычанием Айзенбард брыкнул ногой, вырывая у нее цепь. Начал подниматься. Во всей его позе было несгибаемое намерение последовать за Бересом.

– Смотри, дурак! – Мэри Кровь нашарила вокруг себя обломок мебели. И запустила его в источник зеленого света.

Полыхнуло. «Окно» поглотило обломок без остатка, плюнув в ответ зеленым огнем. Айзенбард увернулся. Там, куда приземлились светящиеся капли, остались выжженные пятна размером с тарелку. Потыкав в одно из них пальцем, гном обнаружил, что оно проваливается насквозь. Дерево пола стало не плотнее слежавшегося праха.

– Дерьмо! – выразился корсар, потихоньку остывая. – Что это за дрянь?

– Я уже видела такие штуки, – Мэри потихоньку сматывала цепь. – Запасной выход для одного. Маг вписывает в свиток имя владельца и место, в которое он должен быть перенесен. А с теми, кто пытается лезть следом, случаются всякие неприятности. Ты сам видел.

– Значит, этот ублюдок далеко? – подытожил Айзенбард.

– Я думаю, он в самом надежном месте, которое мог себе вообразить, – Мэри сморщилась, оглядывая нанесенную ей рану. – Как ты отнесешься к тому, чтобы понести меня на руках?

– Где бы он ни был, я его достану, – тихо, для самого себя, пробормотал корсар. Подойдя к лежащей Мэри, он впервые в жизни посмотрел на нее сверху вниз.

– Понести тебя? – переспросил он. – Ты путаешь меня со своим многоруким кавалером, детка.

– Он уже не сможет кого-нибудь понести, – холодно сказала Мэри. – Эти твари достали его.

И Айзенбард услышал доносящиеся из угла хрипы.

Четыре Руки был силен. Жизнь вытекала из его разрубленного тела медленно и неохотно. Струилась густым потоком темно-коричневого цвета. Засыхая, этот ихор становился черным и не смывался никакой водой.

Узкие глаза мангаса неподвижно смотрели вверх. Лишь незаметные движения зрачков и век говорили, что их владелец живет. И еще иногда воздух с сипением оставлял длинную треугольную рану в груди.

Мэри протянула руку и кончиками алых ногтей прикоснулась к подбородку мангаса.

– Ты слышишь меня? Ответное движение глазами,

– Ты понимаешь, что рана слишком серьезная?

Четыре Руки опустил веки. Он все понимал, он держался так долго, чтобы браслет за его жизнь достался друзьям. Такие, как он, умели заставить смерть подождать.

–Я могу сделать это для тебя, – голос Мэри звучал ровно.