Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

уверена. Я тоже не выношу чужих детей. Более того, я даже не понимаю, как их родители терпят этих маленьких чудовищ, хотя сама мать троих. А все потому, что свое – это свое. Пока не родишь, не знаешь, любишь ты детей или нет.

– Спасибо, что напомнила. Беременность и роды – это еще одна причина, по которой я не спешу становиться матерью.

Юлиане приносят эспрессо, и она с благодарностью переключает внимание на кофе. Его терпкий аромат на время отключает шум торгового центра вместе с недовольным писком Митьки, которому не дают попить, и стирает горький осадок от неприятного разговора.

– Знаешь, мы знакомы всего год, может меньше, – Лиза сует сыну поильник и игрушечного робота, чтобы отвлечь его внимание, – но сдается мне, твоя проблема глубже банального нехотения. Кажется, ты упоминала, что страдаешь клаустрофобией? Не расскажешь, как именно заработала такую «особенность»?

Юлиана стискивает маленькую чашку с эмблемой кафе – желтой кукушкой – и одним глотком допивает напиток.

– Нет. – От воспоминаний бросает в холодный пот. Она вновь превращается в маленькую девочку, которую…

Усилием воли Юлиана обрывает собственные воспоминания и встает из-за стола.

– Лиза, если я захочу записаться к психологу, то не волнуйся, у меня много знакомых из этой сферы.

– Юлиана, ты что? Я не хотела тебя обидеть. – Лиза тоже поднимается, но Митя дергает ее за широкий рукав.

– Знаю, просто сегодня был тяжелый день. К тому же твой сын вряд ли даст нам посплетничать. – Юлиана легким поцелуем касается полной щеки Лизы и заставляет себя улыбнуться малышу. – До встречи, дорогая.

В ответ Лиза молчит и провожает Юлиану тяжелым взглядом, который та чувствует печатью между лопаток, пока не выходит из торгового центра.

* * *

Юлиана скидывает ботильоны на тонком каблуке и блаженно разминает ступни, сидя на бежевом пуфике в прихожей. В квартире, несмотря на поздний час, тихо. Так тихо, что кроме собственного сердцебиения и дыхания ничего не слышно. Она не выдерживает и набирает номер Ильи. После пары длинных гудков, эхом отзвучавших в голове, он отвечает:

– Привет-привет.

– Ты где?

– Как злобно, – смеется Илья. – Приезжай ко мне на работу и увидишь, где я нахожусь. Если ты, конечно, еще помнишь дорогу.

Юлиана мысленно осаживает себя и вздыхает:

– Не переживай, помню. Я, считай, там выросла. И да, я злая. У меня колесо спустило, а муж не отвечает и не перезванивает. Хорошо, что клиент вызвался помочь. Ты вообще дома появишься?

– Прости, детка, мне следовало перезвонить. Но доверитель за сегодня уже вынес мне мозг. Ненавижу разводы… – Илья горестно вздыхает. – Через час буду дома, надеюсь… Так что с машиной?

– Уже все улажено.

– Мне следует ревновать к столь обходительному пациенту? – вкрадчиво интересуется муж.

– Ты же знаешь, у меня одни семейные пары. Я, как и ты, ненавижу разводы и стараюсь их предотвращать, – хмыкает Юлиана. Она плечом зажимает мобильный и вешает плащ в шкаф-купе. – Ладно, пойду приготовлю ужин.

– Ты сегодня меня удивишь? У нас будет домашняя еда? – смеется Илья.

Юлиана усмехается и, перед тем как сбросить вызов, отвечает:

– Да, называется пельмени «Моя хозяюшка».

Она смотрит на почерневший экран монитора. Да, ревновать и правда не к чему. Валентин всего лишь подвез ее, ну и наплел ерунды насчет любви с первого взгляда.

Она поворачивается к спальне, но краем глаза замечает, что дверь в угловую комнату с эркером приоткрыта. Нахмурившись, Юлиана раскрывает ее шире и включает свет, который озаряет пустое помещение. Голый пол, белые стены. И окно без занавесок, словно обнаженная девица.

Раньше тут был домашний кабинет Ильи, но месяца три назад он заявил, что ему хватает работы в офисе, и нанял друга сделать ремонт, пока они отдыхали в Крыму. Тот переклеил обои, убрал мебель. Зачем?

Юлиана морщится, когда на ум приходит Лизин вопрос. Не дай бог, Илья захочет детей. Тогда их спокойной жизни придет конец.

Юлиана захлопывает дверь, с треском отсекая ворох беспокойных дум. В спальне она снимает рубашку Ильи и мнет в руках. Взгляд задерживается на двери в гардеробную. Одиночество и тишина делают свое черное дело, навевая гнусные воспоминания. От них не спрятаться.

Чулан. Ей шесть лет. Дверь закрывается.

Темно.

Холодно.

Страшно.

Она кричит, но никто не слышит. Не слышит самый главный человек в мире.

Мама.

Не слышит или не хочет слышать? Ведь она совсем рядом. Там, с той стороны, где нет жуткой темноты, от которой рябит в глазах…

Юлиана отшатывается от двери, к которой подошла почти вплотную, и вытирает ладонью покрытый испариной лоб.

– Все в прошлом…

Обычно, когда у нее случается приступ клаустрофобии, эти слова произносит Илья, но сейчас она одна. Как в детстве.

Страх, который невозможно побороть гипнозом, психоанализом или ворожбой… Что только Юлиана не испробовала! Мысль, что блок в голове мешает избавиться от клаустрофобии, приводила в бешенство, и поэтому она с яростью принялась изучать психологию, надеясь, что сумеет помочь себе сама. Но ошиблась.

Юлиана открывает дверь в гардеробную на максимум и через силу заставляет себя войти. Вешает рубашку на плечики и уже собирается выйти, как голова сама запрокидывается и взгляд устремляется на верх стеллажа, где лежит та самая коробка, с которой началось утро. Юлиана приподнимается на носочки и дрожащими пальцами стаскивает ее с полки. Быстро, на одном вдохе выбегает из гардеробной, спотыкается о ковер и летит на пол вместе с коробкой.

Удар – саднящая боль в колене.

Крышка слетает с коробки, и содержимое вырывается наружу. Фотографии, газетные вырезки, мягкая кукла с пуговицами вместо глаз. От неожиданности Юлиана отползает назад и замирает на четвереньках, диким взглядом поедая фотографии.

Вдох, выдох, вдох, выдох… Осторожно, будто трогает холодный труп, одним указательным пальцем Юлиана придвигает к себе верхнее фото и рассматривает его в мельчайших деталях.

Раскидистое дерево, которое растет на даче матери Ильи. Юлиана любила устраивать под ним пикники. Часто стелила плед в зелено-коричневую клетку и приносила корзинку с едой. Она не помнит, когда Илья сделал это фото. Яркий солнечный день, она сидит под деревом и улыбается. А рядом с ней годовалая малышка с синими бантиками на голове.

Еще одна фотография. Зима. Горы. Юлиана с Ильей стоят на лыжах, а на животе Ильи в эргорюкзаке висит та же девочка. Она в смешном оранжевом комбинезоне и шапке, которая завязывается под подбородком. Малышку можно узнать лишь по голубым глазам. Они точно такие же, как на предыдущей фотографии.

Юлиана не помнит, чтобы они с Ильей ездили в горы. И в животе скручивается нервный узел.