Виктор Шкловский - Владимир Березин

32

Надо сказать несколько слов о броневиках. О тех самых броневиках, в жиклёры которых недрогнувшей рукой сыпал (или не сыпал) сахар демонический Шполянский.

Броневики у Булгакова похожи на демонов войны. Он пишет: «Серая неуклюжая черепаха с башнями приползла по Московской улице и три раза прокатила по Печерску удар с хвостом кометы, напоминающим шум сухих листьев (три дюйма)». Или: «Один раз, и именно девятого декабря, две машины ходили в бой под Городом и, нужно сказать, успех имели чрезвычайный. Они проползли вёрст двадцать по шоссе, и после первых же их трёхдюймовых ударов и пулемётного воя петлюровские цепи бежали от них».

Шкловский в «Сентиментальном путешествии» говорит: «Но я не поступил непосредственно к Скоропадскому, а выбрал 4-й автопанцирный дивизион». Отсюда и растёт история «Михаила Семёновича Шполянского, командира второй машины броневого дивизиона». Но здесь имеются в виду вовсе не броневики «Остин», прочно ассоциирующиеся с выступающим Лениным, которым — и человеку, и машине — поставлен памятник у Финляндского вокзала в Ленинграде. Кроме «Остинов» существовал бронеавтомобиль «Гарфорд-Путилов», или «Гарфорд-Путиловец» — его собирали на базе американского грузовика «Гарфорд». Военные давно поняли, что будущее за пушечными бронемашинами, и из трёхдюймовой горной пушки сделали орудие для броневика. 72,6-миллиметровая пушка, конечно, не 76-миллиметровое орудие, что ставилось на знаменитый танк Т-34 первой модификации, но в условиях Гражданской войны аргумент вполне убедительный. Кроме пушки на «Гарфорд-Путиловец» ставили три пулемёта. Причём всё это вооружение и передвижение обеспечивали восемь человек экипажа. Расплатой за огневую мощь стали сравнительная неповоротливость и медленность хода («Гарфорд-Путиловец» ехал по шоссе со скоростью 18 километров в час). Тот самый двигатель, что можно было испортить, был четырёхтактным бензиновым мотором с воздушным охлаждением мощностью 30 лошадиных сил. Несмотря на все недостатки, эти исчезнувшие ныне начисто машины воевали повсюду, а потом некоторыми из них, захваченными как трофеи, пользовались даже немцы (есть их фотографии на берлинских улицах). Были они и у поляков, и у прибалтов. Изготовили всего около полусотни штук до революции, и жили они долго — почти до начала Второй мировой войны, и переделывали их потом в железнодорожные бронедрезины.

33

У К. Паустовского тоже есть этот луч: «Когда бой начался под самым Киевом, у Броваров и Дарницы, и всем стало ясно, что дело Петлюры пропало, в городе был объявлен приказ петлюровского коменданта. В приказе этом было сказано, что в ночь на завтра командованием петлюровской армии будут пущены против большевиков смертоносные фиолетовые лучи, предоставленные Петлюре французскими военными властями при посредстве „друга свободной Украины“ французского консула Энно.

В связи с пуском фиолетовых лучей населению города предписывалось во избежание лишних жертв в ночь на завтра спуститься в подвалы и не выходить до утра. Киевляне привычно полезли в подвалы, где они отсиживались во время переворотов…

Пальцы сводило от стальных затворов. Всё человеческое тепло было выдуто без остатка из-под жидких шинелей и колючих бязевых рубах.

В ночь „фиолетового луча“ в городе было мертвенно тихо. Даже артиллерийский огонь замолк, и единственное, что было слышно, — это отдалённый грохот колёс. По этому характерному звуку опытные киевские жители поняли, что из города в неизвестном направлении поспешно удаляются армейские обозы.

Так оно и случилось. Утром город был свободен от петлюровцев, выметен до последней соринки. Слухи о фиолетовых лучах для того и были пущены, чтобы ночью уйти без помехи».

34

Валентина Михайловна Ходасевич (1894–1970) — театральный художник, иллюстратор, автор плакатов; племянница поэта Владислава Ходасевича. Оформляла спектакль «Древо превращений» по пьесе Н. Гумилёва в театре «Привал комедиантов»; участвовала в оформлении Петрограда к революционным празднествам; автор декораций к пьесе В. Маяковского «Москва горит» в Первом Московском госцирке, к балету Д. Шостаковича «Золотой век» в Государственном академическом театре оперы и балета (1930) и многих других известных постановок.

35

Евгений Георгиевич Кякшт (1894–1956) — переводчик, театральный деятель; племянник М. Ф. Андреевой, который после смерти матери (в 1887 году) воспитывался в её семье.

36

Мариэтта Омаровна Чудакова (по рождению Хан-Магомедова) — жена А. Чудакова, литературовед, писатель, автор многих научных работ и книг, среди них «Мастерство Юрия Олеши», «Жизнеописание Михаила Булгакова», «Поэтика Михаила Зощенко», «Беседы об архивах».

37

Питирим Александрович Сорокин (1889–1968) — русско-американский социолог; окончил Петербургский университет, впоследствии был там профессором; лидер правого крыла партии эсеров, после Февральской революции 1917 года секретарь А. Ф. Керенского и главный редактор газеты «Воля народа». Выслан из Советской России на «философском пароходе»; с 1923 года жил в США.

38

Александр Валентинович Амфитеатров (1862–1938) — один из самых популярных журналистов в первые два десятилетия XX века (за фельетон «Господа Обмановы» о Царствующем доме Романовых в 1902-м на год был выслан в Минусинск), прозаик, публицист, театральный критик. Бежал из Советской России в 1921 году, жил в Италии.

39

Английская политическая партия, возникшая в конце XVII века и выражавшая интересы аристократии. — Прим. ред.

40

Дмитрий Евгеньевич Максимов (1904–1987) — литературовед, поэт; занимался русской поэзией XIX–XX веков; автор книг «„Современник“ Пушкина» (1934), «Поэзия Валерия Брюсова» (1940), «Поэзия Лермонтова» (1964), «Брюсов. Поэзия и позиция» (1969), «Поэзия и проза Ал. Блока» (1975), «Русские поэты начала века» (1986); составитель многих сборников.

41

Ольга Дмитриевна Форш (1873–1961) — писательница; дочь генерала Комарова, начальника военного округа на Кавказе. Известны её исторические романы о русских революционерах — А. Н. Радищеве, декабристах и народовольцах. Автор нескольких пьес.

42

Советская писательница Мариэтта Сергеевна Шагинян (1888–1982) была женщина эксцентричная, в зрелом возрасте пошла учиться на экономиста; свой недуг — глуховатость — она сделала частью образа и притворялась, что ничего не слышит, если нужно было пропустить мимо ушей опасные слова.