Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

Разумеется, назвать это везением можно было лишь отчасти. Ведь единственное существо, способное рассказать Кикахе, где находится информация о машине творения-разрушения, говорить уже не могло и никогда не сможет.

Кикаха не нашел никаких признаков насильственной смерти ни на черепе, ни на скелете. Возможно, Дингстету просто наскучило его бессмысленное и бесцельное существование, и он принял яд. Или же Зазель сконструировал своего слугу таким образом, чтобы тот умер, прожив определенный срок. В общем, чего б там ни погубило Дингстета, он оставил после себя мир, который постепенно останавливался, словно у него садилась батарея.

— Ну не знаю я, что делать! — выкрикнул вслух Кикаха.

А затем, взвыв от досады и ярости, схватил череп и швырнул его в темноту пещеры. Ситуация не стала лучше, зато злость немного поутихла. Крик его подхватило громкое эхо и отразило обратно к нему от дальних стен, точно этот умирающий мир непременно желал оставить за собой последнее слово.

Его угнетала мысль, что смерть Дингстета вовсе не означала, будто данные о машине творения-разрушения стали абсолютно недоступны. Если Рыжий Орк доберется сюда, он, возможно, сумеет извлечь их из компьютера. Он ведь ученый и достаточно умный, чтобы сообразить, как это сделать.

Кикаха треснул, правда, не слишком сильно, кулаком по спинке каменного кресла и выкрикнул:

— Я еще не проиграл!

14

Символы на стене могли двигаться по кругу, но могли и вести к центру управления. Кикаха решил углубиться в пещерно-туннельный комплекс. Пройдя чуть больше мили, он остановился. Светящиеся шишки и лишайник стали здесь коричневатыми. По меньшей мере половина шишек свалилась с потолка на пол, а остальные выглядели так, словно не смогут более долго цепляться за потолок. Если это гниение распространится дальше, то все туннели и пещеры окажутся в кромешной тьме, а выработка растениями кислорода прекратится.

Не привыкший легко отказываться от своих намерений, Кикаха шагал вперед, помечая стену крестами через каждую сотню футов. Ни одного растения, не тронутого гнилью. Но пресной воды тем не менее было в избытке. Хотя нет, через десять минут вода в ручье начала иссякать, а еще через пять в идущей по центру коридора канавке осталась только водяная пленка. Да и та при такой нарастающей жаре должна была вскоре испариться. К тому времени светящихся шишек осталось так мало, что Кикаха видел перед собой туннель только в пределах пяти футов. Он снова остановился. Какой смысл упорно идти дальше? Этот мир скоро умрет. И хотя строчки символов по-прежнему ползли по стенам, то это означало лишь одно: громадный компьютер еще жив. Вероятно, он будет работать до тех пор, пока не иссякнут запасы энергии. А это может занять неведомо сколько тысячелетий.

Кикаха повернулся и пошел назад, к той огромной пещере. Чтобы не сбиться с пути, ему приходилось держался поблизости от стены, помеченной крестами. Через несколько минут ему пришлось вытащить из рюкзака фонарь. Он привязал его ко лбу и зашагал быстрее. Затем воздух так обеднел кислородом, что Кикаха вытащил из рюкзака баллон и повесил его на ремне за правым плечом. Надев маску, он включил подачу воздуха. Однако время от времени надо будет перекрывать доступ кислорода и сдвигать маску набок. Несколько минут можно продержаться и без кислорода, а потом ему придется снова надеть маску и вдохнуть «свежего» воздуха.

По крайней мере, теперь никому не придется волноваться по поводу того, что Рыжий Орк завладеет информацией о древней машине. Эта мысль подбодрила Кикаху. Отныне он мог целиком посвятить себя убийству тоана и вызволению Ананы.

Следуя собственным указателям, Кикаха наконец вернулся в громадную пещеру. Там кресты прекратились, поскольку он не видел никакой надобности помечать стену и здесь. Он продолжит путь до противоположной стороны, найдет помеченный крестом вход в туннель, из которого не так давно шагнул в эту пещеру. Вместо того чтобы идти вдоль стены, Кикаха пошел по середине пещеры, в направлении центрального туннеля. Луч фонарика падал на пожухлые куски растений и кости животных, порой весьма причудливого вида. И тут Кикаха остановился.

Вот оно, каменное кресло. Но где же скелет Дингстета?

Подойдя вплотную к пустому креслу, Кикаха несколько раз повернулся кругом, освещая лучом фонарика всю пещеру. Луч, правда, не достигал ни потолка, ни стен. Кикаха пошел туда, куда, как ему помнилось, швырнул недавно череп. Но, хотя он обследовал довольно широкий участок, где тот мог упасть, ему так и не удалось его найти.

Кикаха снял кислородную маску.

— Дингстет! Дингстет! — звал он вновь и вновь. Имя громовыми раскатами возвращалось к нему от далеких стен. Когда эхо утихло, Кикаха снова надел маску и прислушался. Услышал он лишь биение собственного сердца. Но теперь невидимый наблюдатель будет знать: незваный гость наконец-то понял, что он не единственное живое существо в Пещерном мире.

Кикаха подождал пять минут и выкрикнул имя еще двенадцать раз. И снова эхо, а потом тишина.

— Я знаю, что ты здесь, Дингстет! — крикнул Кикаха. — Где бы ты ни прятался, выходи!

На ожидание Кикаха отвел себе десять минут и расположился в каменном кресле. После этого придется уходить. Но когда-нибудь он вернется, прихватив более солидные запасы еды и кислорода, и возобновит поиски. С ним, вероятно, отправится и Хрууз, а уж хрингдиз должен определить, удастся ли ему каким-то образом заставить электрическую кровь снова запульсировать в жилах этого мира.

Прошло две минуты. Кикаха считал такой срок ожидания вполне достаточным, поскольку не мог с полной уверенностью сказать, хватит ли ему кислорода. Вдруг... Нет, не может быть! Ему показалось, что где-то раздался еле слышный смешок. Он выпрямился, напряженно вглядываясь во тьму, затем встал и медленно повернулся кругом. Не успел Кикаха развернуться на три четверти, как что-то с силой ударило его справа по голове. Удар причинил ему боль, но не оглушил. Он прыгнул вперед и, подняв руку к голове, выключил фонарик, потом пробежал примерно десять шагов вперед и шлепнулся на твердый пол. Сжимая в руке лучемет, Кикаха лежал и прислушивался. Кстати, ему было известно, что именно его ударило. Соскакивая с кресла, он успел краем глаза заметить череп Дингстета, катившийся во мрак.

Кикаха вслушивался в тишину так, словно жизнь его зависела теперь только от слуха, — впрочем, так оно и было. Через несколько секунд за спиной у него раздался еще один смешок, погромче. Кикаха откатился немного в сторону, а затем поднялся, готовый к прыжку. Тот, кто метнул в него череп, вероятно, мог видеть в темноте. Что ж, это не проблема. Сняв рюкзак и порывшись в нем, Кикаха вытащил специальные очки и надел их.