Альда - Геннадий Ищенко

— Это он?

— Да, это походный знак короля-основателя. А это, — он показал на лежащий на ковре длинный меч в простых ножнах. — Его меч. Там очень сухо, и все хорошо сохранилось. Сталь за столетия потемнела, но гравировку герба прекрасно видно. Никаких сомнений больше быть не может — это он.

Альда взяла в руки диск медальона с прикрепленной к нему цепочкой с крупными звеньями и повертела в руках. Смотреть было особенно не на что: на ровной, слегка выпуклой поверхности было выбито довольно грубое изображение солнца. Медальон был достаточно тяжел, чтобы долго его держать в руке и неприятно холодил кожу.

— И такое постоянно таскать на шее?

— Раньше люди были покрепче и не такие изнеженные. Его меч тоже весит раза в два больше моего.

— Кого еще нашли?

— Их там двенадцать. Парни сейчас собирают все вещи и помечают, у кого что взято.

— Для чего все это нужно, папа? Похоронить всех…

— Не могу, дочка. О судьбе останков пусть думает герцог. Может быть, он так и решит. А может быть, позволит родственникам забрать тела их предков и упокоить в родовых склепах. Там почти у каждого родовое оружие. Некоторые гербы мне незнакомы, не все знатные роды того времени выжили. Но есть и те, кто принадлежит к очень влиятельным семействам. Думаю, что там будут очень благодарны тому, кто вернет им родовые реликвии и тела предков.

— А так же потребуют вдобавок наши шкуры, — невесело усмехнулась Альда.

— А это, как он все преподнесет. Может быть, еще спасибо скажут.

— И что будем делать дальше?

— Когда внизу все закончат, проделанное нами отверстие наскоро заделаем. А все вещи переправим в замок герцога. Наверное, надо будет съездить туда самим.

— А подвалы?

— Если барон Лишней хочет, пусть присылает людей, и пускай они в этих подвалах копаются. Лично я сыт по горло и подвалами, и тайнами баронов Ксавье. Если я ко всему этому и вернусь, то еще очень нескоро.

— И когда, как ты думаешь, поедем?

— Думаю, дня через три-четыре, если погода сильно не испортится.

— Значит, я, наверное, успею съездить к баронам Кариш.

— Все носишься со своим инструментом?

— Не только. Гале тоже стоит повидать отца, если она решила остаться с нами.

— Это да, — согласился отец. — Тогда завтра вместе съездим. Парни дальше и без меня прекрасно справятся, а если что, Альберт поможет.

— Это если Свен успеет со струнами.

— Сделает он тебе струны, можешь не беспокоится. Мне кажется, что ему самому загорелось такое сделать, чего никто еще не делал. Всяко интереснее, чем подковы ковать.

Отец как в воду глядел. В тот же день уже под вечер Свен принес ей готовые наборы струн.

— Вы, госпожа, извиняйте, — сказал он, но тоньше тех струн, что я в прошлый раз приносил, получилось сделать только одну. Пробовал еще тоньше, ничего не получается: нитка просто рвется. А вот толще сделать получилось. Обе струны одинаковые, но на одну навита проволока, о которой вы говорили.

— А как же получилось сделать такую длинную проволоку? Или ты из кусков мотал?

— Из кусков никак нельзя, расползется все. Я придумал вертушку, на которую цепляю один конец нити, и кручу. А сын заготовку греет, чтобы не остыла. Так можно очень длинную проволоку тянуть. Не сразу, но приноровились. Теперь я вам этих струн сколько хотите могу сделать. После вытяжки их еще, правда, надо шлифовать и полировать, но то нетрудно. Самая загвоздка в навивке. Сын за день только две струны и смог сделать. Но я придумал, что ежели к одному концу нити прицепить тяжелый груз для натяжения, а второй конец вращать, то проволока сама навиваться будет ровно виток к витку.

— Это хорошо. Мне-то самой много струн не надо. Сделаешь три набора и ладно. Но, если все получится, к тебе с заказами на них будут мастера обращаться из тех, что делают музыкальные инструменты.

— Тут такое дело. Инструмент ваш будет играть, конечно, звонче, да и громче тоже, но я думаю, что струны все-таки время от времени придется менять, больше всего самые тонкие. Особливо, если много играть. Жильные в этом понадежней будут.

— Тебе же лучше, будут еще про запас заказывать. Ты их сколько принес?

— Вот, извольте посмотреть, два полных набора по шесть штук. Но я их много вытянул, сейчас сын полирует. И проволока еще есть. У меня и дочь этим заинтересовалась. У нее есть дуара[26], так уже стала просить и ей поменять струны.

— Боюсь, что без переделки ничего не получится, — покачала головой Альда. — Натяжение нужно гораздо большее. Поэтому и сам корпус, и, в особенности гриф, должны быть прочнее.

— Тогда закажу корпус соседу. Он по дереву большой умелец.

— Не всякое дерево пойдет. На корпус лучше всего пустить липу, а гриф сделать из дуба. Все должно быть хорошо высушено и покрыто лаком от воды.

— У него всякое дерево под крышей годами сохнет. Что-нибудь подберет.

— Свен, вы не сможете до завтра сделать еще один набор? Мы как раз с утра собираемся к соседям, и я хочу навестить мастера и сделать заказ.

— Если выедете после завтрака, то утром поднесу.

— Вот спасибо! Подождите немного.

Она сбегала к себе и, вернувшись, протянула кузнецу несколько монет.

— Возьмите, здесь пять золотых. Это задаток. Золото от браслета можете оставить себе.

Кузнец не обманул и появился в замке с недостающими струнами перед самым завтраком и по настоянию Альды был усажен за стол. С сыном девушке пришлось выдержать настоящее сражение, когда он узнал, что его не берут с собой.

— Пойми, Алекс, — уговаривала она его. — Мы не будем брать карету, а поедем верхом. Так будет гораздо быстрее. Но для тебя по холоду это все равно слишком долго. Давно ты болел? Вот вскоре поедем на карете к Лани, тогда непременно возьмем тебя.

— А что мне делать сейчас? — упирался сын.

— Сбегай, поиграйся с Гленом. Пусть он тебя научит стрелять из лука. Видишь же, что у меня это пока не получается.

— А можно?

— Конечно. Только не надо ему лишний раз напоминать кто он, и кто ты. Играй с ним, как с равным тебе по положению, иначе толку от ваших игр не будет.

Выехали вшестером: отец, девушки и трое стражников. Верхом оказалось, действительно, гораздо быстрее, и в баронство Кариш приехали задолго до обеда. Во дворе замка их встретил сам хозяин, который порывался усадить всех за стол.

— Дорогой Лаш, — сказал отец. — Верхом-то до вас ехать всего ничего, а выехали мы сразу после плотного завтрака. Так что спасибо, но раньше обеда мы есть не будем. Давайте лучше где-нибудь присядем и поболтаем, пока молодежь будет делать свои дела.