Дитя Реки.Корабль Древних. Звездный Оракул - Пол Макоули

— Ну почему же. У него, как и у любого, тоже должен быть шанс, — сказал Ворт. Он стоял под теплым дождем в одном заплатанном килте, его серая кожа блестела как масляная. На плече горел свежий ожог. Он посмотрел на Йаму сверху вниз и сказал:

— Я слышал, что они сразу пришли за бакалейщиком. Кто-то колотил к ним в дверь среди ночи. На следующий день они смылись. А потом появился корабль.

— А я слышал, что они — шпионы, — забубнил Худ. — Потому-то и улизнули перед всей кутерьмой. Они успели забрать свое добро, а остальные потеряли все нажитое.

— Хватит, — выкрикнул кто-то еще. — Он не стоит того, чтобы с ним говорили. — Вокруг костра согласно забубнили. Один вытащил пенис и стал мочиться в костер. Явно оскорбительный жест, и вокруг костра снова ехидно заржали.

Йама снова обратился к Ворту:

— Кто их увез? Куда они делись?

— Он того не стоит, — бросил Ворту Худ, вперив в Йаму взгляд сквозь жесткую челку прямых волос. — У меня нет семьи, и ни у кого здесь нет. Но мы потеряли наше жилье и все, что в нем было. Они позволили нам унести все, что сможем, а остальное сожгли дотла. А твой замок цел целехонек!

— И храм тоже, — вставил кто-то.

Йама стоял не шелохнувшись и твердо смотрел на амнанов. С ворчанием они стали отворачиваться. Только Ворт решился взглянуть в лицо Йаме.

Йама сказал:

— Если бы я был здесь, то сам сдался бы им. Но меня не было. Город сожгли впустую, чтобы причинить мне боль и заманить в ловушку. Меня почти поймали, но я спасся. И я не забуду, что они натворили.

— Мы все здесь — мертвецы, — произнес Ворт. — Это берег привидений и духов, а мы пришли сюда жить.

— Если вы в это верите, то позволяете им вторично вас сокрушить.

Никто не ответил, даже Ворт отвернулся. Тамора встала между Йамой и этими людьми, она положила руку на эфес и в упор смотрела им в спины, пока Йама уходил прочь.

Пандарас сказал:

— Они просто грубый сброд, господин. Неудивительно, что ты сбежал отсюда, как только смог.

— Они потеряли дома и весь скарб. Разумеется, они злятся. А я — причина всех бед, лезу к ним со своими вопросами. Я стал их стыдить, лучше бы мне помолчать.

Она в безопасности, думал он и чувствовал, как радость разрывает ему сердце. Она спаслась! Закиль так и сказал, а теперь Ворт и Худ подтвердили.

— Город разрушил не ты, а Департамент Туземных Проблем, — заявила Тамора. — Если им нужна жертва для расправы, пусть обратят взгляд на префекта Корина.

— Он вполне может сюда явиться, — сказал Йама. — Ты сама говорила, что мой обман их надолго не остановит.

— Ты слишком жесток к себе, господин, — вставил Пандарас.

В плечо Таморе ударил ком грязи, и она сделал движение, будто собирается гнаться за постреленком, который его швырнул. Детвора прямо по грязи бросилась врассыпную, свистя, смеясь и что-то выкрикивая.

Тамора сказала:

— Если мы останемся здесь на ночь, спать надо на корабле. И бросить якорь подальше от берега. Эти скоты выглядят так, что сразу ясно: уж плавать-то они умеют.

— Они очень красиво и быстро плавают, — ответил Йама. — Охотятся они в основном в воде.

— Похоже, они способны целиком сожрать рыбаря, — заметил Пандарас. — Посмотри только, какие у них животы! Некоторые и правда выглядят так, будто кого-то уже слопали и теперь переваривают остатки.

У шатра сидел старый Ротванг, положив деревянную ногу на табурет, и потягивал вино из полупустого бурдюка. Под рукой у шеста стояло ружье. Когда Йама с ним поздоровался, он подпрыгнул и энергично затряс его руку, бормоча, что не думал, что удостоится такого счастья, и предположить не мог… Он дышал крепким запахом бренди и косил глазом на Тамору и Пандараса.

— Ты неплохо выглядишь, мальчик. Мне кажется, ты немного подрос. Подожди здесь. Я позову сержанта. Он ждет тебя с тех пор, как мы заметили корабль.

— Мой отец…

Но Ротванг уже исчез за входным клапаном. И раньше чем Йама за ним последовал, появился сержант Роден, как всегда подтянутый и энергичный. Отполированный нагрудник сияет, черный кожаный килт безупречно чист, ботинки блестят, серые волосы недавно пострижены. Он стукнул Йаму по плечу и сказал, что охотно послушает о его приключениях в Изе.

— Расскажешь, где ты заработал этот шрам на лбу, — гудел он. — Думаю, забыл, как правильно отражать выпад. Но не расстраивайся. Тяжелые уроки не забываются, все идет впрок.

— Мой отец…

Лицо сержанта Родена не изменилось, но стало вдруг мягче.

— Эдил спит. Он теперь много спит. Когда он проснется, ты первым его увидишь, но я не стану будить его только потому, что вернулся его блудный сын. — Его взгляд упал на Тамору и Пандараса. — Мы выпьем чаю, и ты представишь меня своим спутникам. Ты стал наемником? Такая жизнь тяжелее, чем в армии, но зато ты увидишь больше сражений.

Йама улыбнулся. Сержант Роден всегда поощрял его желание отправиться вслед за Тельмоном и сражаться с еретиками.

Они выпили чаю за низким столиком под навесом палатки. Снаружи дождевые струи с силой били по размокшей земле. Сержант Роден был необычайно разговорчив: пытался отвлечь Йаму от мыслей о здоровье эдила.

— Я тоже с год был ландскнехтом, — рассказывал он, — как раз в твоем возрасте, может быть, чуть старше. Может, я снова завербуюсь, хотя в данный момент я, разумеется, все еще в распоряжении твоего отца. И надеюсь, еще долго останусь с ним.

Грубая кожа на резко очерченных скулах вздулась, а в голосе при этих словах слышалась настоящая любовь. Он с вызовом глянул на Йаму, как будто ожидал протеста.

Йама спросил:

— Они его мучили?

— В физическом смысле — нет, если не считать нескольких царапин, когда он оказал сопротивление при аресте. Но вот душа… — Сержант Роден с сомнением посмотрел на Пандараса и Тамору, явно не решаясь продолжать.

— Они не только мои товарищи по оружию, — объяснил Йама. — Они мои друзья.

— Я — его оруженосец, — гордо заявил Пандарас, — а Тамора… ну она — товарищ, но кто она теперь, не знаю.

— Я тоже служу Йаме, — сказала Тамора. — Моя жизнь принадлежит ему.

Йама снова обратился к сержанту Родену:

— Расскажи о моем отце. Я слышал, он пытался воспротивиться уничтожению города.

— Он получил приказ за день до прихода крейсера и отказался его выполнять. Вместо этого он начал эвакуацию города, потому-то спаслось так много народу. Он очень страдал, что приходится так поступать, но сделал все правильно. Департамент изменился, там нет больше места аргументам и дискуссиям, и хотя эдил служит дольше, чем префект…

— Префект Корин.