Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— К чему эти разговоры, Риэра?

— Ни к чему, ты прав. — Я с грустью улыбнулась. — Но мне хотелось попрощаться. Навсегда.

— Не навсегда! — Деметрий вскочил на ноги и стиснул прутья решетки. — Я найду тебя в следующих жизнях, отыщу, где бы ты ни была! Тебе суждено быть моей!

— Даже если мне и не посчастливится вновь с тобой встретиться, ты сможешь только одно — принуждением взять мое тело. Душу не получишь никогда!

Я развернулась и направилась к выходу.

— Постой! — этот крик, словно у раненого умирающего зверя, заставил остановиться. — Риэра, умоляю!

Мои глаза снова встретились с его взглядом. В нем уже не было злости и заносчивости. Только мольба.

— Завтра меня казнят. — Почти неслышно прошептал мужчина. — Помоги принять смерть достойно, пожалуйста!

— Как?

— Приди на казнь. Чтобы в толпе было то единственное лицо, которое я хочу увидеть перед смертью. Умоляю, Риэра!

— Приду.

— Благодарю.

Я сдержала обещание — встала в первых рядах перед помостом. Люцифер остался верен себе — в качестве казни он выбрал сожжение. Внутри было муторно, словно съела что-то не то. В душе моросил серый промозглый дождь. Привязанный к столбу Деметрий смотрел в мои глаза, а мне не удавалось ощутить ту ненависть, которую раньше испытывала к нему. Если бы можно было отпустить его с уверенностью, что мужчина покинет этот мир и никогда более не вернется, я бы не колеблясь это сделала.

Падший сам поднес факел к хворосту и дровам, для верности политым смолой. Несмотря ни на что, я не отвела глаза до последнего. Судьба сжалилась надо мной — они наполнились слезами, и картинка поплыла, исказившись. У Деметрия право на снисхождение не имелось, ему пришлось принять все муки, которые он, должно быть, заслужил. Как и те, чьи поступки сделали его таким. Если есть хоть какая-то справедливость на свете, они должны взойти на костер вместе с ним — в потустороннем мире.

Я почувствовала, когда его не стало — словно в нашей непростой, трагичной истории кто-то поставил жирную точку, закрыл книгу и поставил на полку — пылиться рядом с остальными. Его жизнь закончилась, и я мысленно пожелала ему найти свой путь, каким бы он ни был, пройти его целиком, заслужить искупление, начать по новой.

Но в моей жизни мужчина стал лишь главой — и не факт, что самой ужасной. Об этом свидетельствовал взгляд Люцифера. Недобрый, острый, злой. Он явно был разочарован и раздосадован моей реакцией. Видимо, ждал, что его королева будет кричать от восторга, как толпа, что бесновалась за моей спиной. Сейчас все они выглядели, как обычные люди, но я видела демонов — таких, какими они были в битве с Деметрием. Теперь мне это никогда не забыть. Как и не стать никогда более королевой Падшего.

— Простите, — я зашла в спальню и замерла, глядя, как цирюльник быстрыми движениями бреет Люцифера, сидящего на стуле посреди комнаты. — Баал сказал, тебя нет во дворце. — Хотела забрать кое-что из одежды и вещей из спальни Падшего, не сталкиваясь с ним. Не вышло. Нашла кому верить, рыжему прохвосту!

— Мы уже закончили. — Люцифер дождался, пока мастер промокнул его щеки горячим полотенцем, и махнул рукой, отсылая его. — Риэра, что происходит? — он подошел ко мне.

— Ничего.

— Ничего — это слово отлично характеризует твое поведение по отношению ко мне в последнее время. — Мужчина усмехнулся. — Ты не смотришь в мою сторону, всячески избегаешь. Долго ты намерена обижаться, моя королева? Я соскучился по тебе. — Он притянул меня к себе и красноречиво продемонстрировал свое желание, упершись твердостью в брюках в живот. — Пора закончить наказывать и сменить гнев на милость.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Отпусти! — я оттолкнула его — гораздо грубее, чем следовало, поддалась эмоциям.

— Риэра, довольно капризов! — раздраженно прорычал Люцифер, снова прижав к себе.

— Это не капризы! — выдохнула я в его лицо. — Ничего — отличное слово, чтобы и твое отношение ко мне охарактеризовать!

— О чем ты?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Даже не знаю с чего начать!

— Выбери уже что-нибудь, будь любезна. — Тон был сух и ядовит.

— Хорошо, раз ты настаиваешь. — Я сложила руки на груди. — Мать Малько.

— И что? Предлагаешь домыслить самому?

— Проверяешь? Мне известна правда, не старайся. Ты заплатил ей, чтобы инсценировать покушение на меня дракониц.

— Удивила, — он хмыкнул. — Дальше.

— Что ты сделал с ее сыном?

— Не твое дело.

— Подослал ко мне Абигора в виде коня!

— Дабы сохранить тебе жизнь, неразумное создание.

— Князя инкубата и суккубата? — теперь хмыкнула я. — Повелителя искушения и похоти? Он уже половину женщин в городе соблазнил!

— Больше. — Люцифер усмехнулся и вздохнул. — Тебя бы он не смог опутать чарами. Помнишь, когда я дарил его тебе, был проведен обряд? Ты вкусила его крови под заклятие — «В тебе нет власти над ней», мои слова нерушимы.

— Ми чувства к тебе, что вспыхнули как пожар в засуху, тоже были заклятием? Что за морок ты навел на меня?

— Послушай, строптивая! — Падший подошел ближе, сверля льдом глаз. — Я на тебя морок не наводил!

— Клянешься?

— Да, безумная!

— У демона лживый язык. — Пробормотали губы.

— Вот как?! — прошипел он. — Кусаешь в ответ? Такова твоя благодарность за все, что я дал тебе?! Сделал королевой мира, что вскоре будет именоваться Ад.

— Почему именно мне? — задала я тот единственный вопрос, который имел значение.

— Потому что нити вероятностей — все, что проходят сквозь мою судьбу, ведут к тебе! — рявкнул мужчина. — Знаешь, что Господь сказал мне напоследок? «Когда-нибудь ты полюбишь». Таковы были его последние слова мне. Ты и есть то наказание, которым он наказал меня. Ты — моя геенна огненная, Риэра! Тебе начертано свыше быть со мной!

— Не буду. — Я помотала головой. — Не смогу. Не хочу.

— Не смей! — Люцифер схватил меня за локоть и подтащил к столику, где еще лежали инструменты цирюльника. Схватив бритву, взял мой палец и провел им по лезвию. — Ты ходишь по очень острой грани, дорогая! — Падший заглянул в мое лицо и усилил нажим. — Может получиться вот так! — бритва легко рассекла плоть — глубоко, до кости. — Поняла меня?!

— Отпусти! — я оттолкнула его, глядя на кровь, что струйкой потекла на пол.

— Господин, — после стука раздалось из-за двери. — Тебя ожидает гость.

— Выпроводи его, Баал! — рявкнул Люцифер. — Я занят! — он потащил меня к кровати, но демон, но мое счастье, не унимался:

— Прости, но ты должен его видеть.

— Замотай, — Падший сунул в мою руку платок, — встретим гостя вместе.

— Отпусти! — взмолилась я.

— Никогда! — выдохнул он мне в лицо. — Ты королева, веди себя подобающе.

Дождавшись, когда я замотаю рану, он вновь схватил меня и потащил к двери, выпустил только когда мы вышли в тронный зал — огромный, в багровых тонах, с двумя тронами на возвышении. В центре стоял… Валах!

— Тебе и на это хватило наглости? — язвительно осведомился Люцифер, встав напротив.

— Куда уж мне до тебя, Падший, — тот дернул уголком губ, окатив его презрительным взглядом.

— И что же привело нарушителя клятв сюда? Не испугался ведь!

— А чего мне бояться? — Император хохотнул. — Убить меня — у тебя кишка тонка, пленить попытаешься — приму обличие силы и от твоего показушного скворечника останутся рожки да ножки, как и от твоей королевы! А девочку будет жаль! Она лихо разобралась с пришлыми, несмотря на то, что ты все просрал! Какова она, победа, доставшаяся от женских ручек, а?

— А каково на вкус предательство сына?! — не остался в долгу Люцифер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У меня они хотя бы есть, сыновья, — не сорвался на ярость Валах, хотя щеки и побелели от гнева. — Не то, что у тебя.

— Ну да, одного скоро казнишь, другой на очереди, скоро и до последнего руки дойдут. Кого на престол-то посадишь?

— Не старайся, я поболе твоего на свете пожил, на глупости не введусь. Пришел лишь за тем, чтобы сказать: завтра буду ждать тебя в долине у лкесовой рощи — с армией. Приходи, узнаешь, чей это мир!