У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия Екатерины II в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768 — 1783 гг.) - Алексей Лебедев

В 1793 году, в связи с разрывом отношений с революционной Францией, Балтийский флот, вышедший для действий в море, получил прямое указание не только препятствовать французской торговле, но и захватывать суда Дании и Швеции, так как обе эти страны отказались участвовать в торговой блокаде Франции. Протесты Стокгольма были отвергнуты на том основании, что война против Франции не может подчиняться общим правилам. Иными словами, идеологический элемент этой войны, или, как выразился Остерман, тот факт, что французы были бунтовщиками, оправдывал задержание нейтральных судов и конфискацию французских товаров, как и товаров, происходящих из Франции или направляющихся туда на борту нейтральных стран.{1319}

Несмотря на все приведенные примеры развития взглядов относительно способов ведения войны против неприятельского судоходства, крейсерская война русского флота в войне 1768–1774 гг. так и останется для него единственной столь большой крейсерской войной в XVIII в., отчего она становится еще более показательной.

Кстати, слабость действий против судоходства в Архипелаге проистекала и из-за отказа от постоянной блокады Дарданелл, хотя именно на этом и настаивал рескрипт Екатерины II от 22 марта 1771 г. Однако в течение всей войны русские эскадры и отряды появлялись у Дарданелл лишь периодически. А.Г. Орлов и Г.А. Спиридов так и не смогли организовать полную блокаду пролива, хотя бы в том же виде, как это было сделано русским флотом в войне 1828–1829 гг. Как следствие, Константинополь практически в течение всех лет войны продолжал получать необходимые грузы и, таким образом, фактически не голодал.

Показательным подтверждением последнего служит поведение турецких властей при наступлении настоящих проблем с поставками продовольствия в Константинополь. В частности, в 1770 г. турки сделали все возможное, чтобы помешать русским захватить остров Лемнос, а в 1807 г,, уже после нескольких месяцев полной блокады Д.Н. Сенявиным Дарданелл, султан буквально вытолкнул турецкий флот из проливов, чтобы тот попытался снять или хотя бы ослабить блокаду.{1320} В 1773–1774 же годах практически весь флот Османской империи действовал на Черном море.

Последний момент, кстати, также не был выгоден России. Ведь угроза Константинополю заставляла турок сразу же собирать для его обороны все основные морские силы, что немедленно улучшало ситуацию на Черном море. Достаточно напомнить о том, что Чесменский погром, приковавший остававшийся турецкий флот, позволил А.Н. Сенявину сначала закончить формирование первой эскадры Азовской флотилии, которая затем сыграла важную роль в овладении Крымом. К 1773 же году турки, видимо, убедились, что русский флот в Архипелаге больше не создает угрозы их столице, почему и перебросили свои корабли на Черное море.

Исходя из сказанного, заметим, что анализ событий 1771–1774 гг. позволяет сделать вывод о спорности решения А.Г. Орлова об отказе от удара по Константинополю в 1770 г., ставшего больше промахом, чем правильным ходом.

Относительно же неудач при ударах по приморским городам и крепостям турок, то есть по второму указанному нами пункту, отметим, что их причины в основном заключались не в стратегических, а в тактических ошибках, которых мы коснемся ниже.

Таким образом, подводя итог стратегическим действиям русского флота в Архипелаге, необходимо отметить, что они ясно продемонстрировали необходимость высокого уровня подготовки флота в мирное время, наличия большого числа малых и крейсерских судов для войны против судоходства противника, а также для снабжения своих соединений,[208] своевременности постановки конкретных и обоснованных задач, обеспечения необходимыми силами и средствами (флоту в Архипелаге нужны были корабли, войска), более эффективного использования достигнутых успехов путем концентрации внимания и ресурсов на главных направлениях. К сожалению, в ходе данной экспедиции во всех указанных моментах присутствовали существенные промахи, вследствие чего далеко не все имевшиеся возможности были использованы русским флотом.

Большие успехи, равно как и чувствительные неудачи, имели место и в тактике русских эскадр. С первыми связаны все три победы русского флота, прежде всего Хиосское и Чесменское сражения 1770 г. Уже в них русский флот продемонстрировал ставку на ведение решительного боя. Богатым был в этих сражениях и набор тактических приемов. Так, впервые была проведена атака флота противника с помощью кильватерной колонны, спускающейся под углом почти в 90°, открывавшая новые возможности в ведении регулярного морского боя. Не меньшую значимость имело и возобновление весьма подзабытых к середине XVIII в. в такого рода сражениях следующих тактических приемов: сосредоточение сил на части эскадры противника, сближение на короткую дистанцию, нанесение решительного удара по флагманам, проведение артиллерийско-брандерной атаки флота противника, укрывшегося в бухте. Помня, как мучились англичане в регулярных столкновениях Семилетней войны, это достижение можно назвать воистину эпохальным в развитии тактического искусства парусных флотов, причем как в России, так и за рубежом.{1321}

Менее «богатым» стало Патрасское сражение 1772 г., хотя в нем М.Т. Коняев, во-первых, рискнул разрушить линию ради отсечения части турецких сил, а во-вторых, выполнил достаточно сложный удар по противнику, находившемуся под прикрытием береговых батарей, путем сближения с ним на ближнюю дистанцию и ведения артиллерийского огня со шпрингов. Показателен и конечный итог Чесменского и Патрасского сражений: в первом из них турецкий флот был уничтожен полностью, во втором — большая его часть. Завидный результат.

Однако опыта сражения с флотом противника в открытом море русский флот так и не получил. Но если регулярный бой оказался невозможен, поскольку турки при столкновениях с русскими кораблями сразу же отступали, то бой после погони уже не смогли осуществить сами русские флагманы, так как спускались на противника лишь в линейном-построении, т. е. действовали строго шаблонно. Правда, Д. Эльфинстон попытался атаковать турок в английском стиле (без построения линии), но в столкновении 16 мая 1770 г. он явно с этим перегнул, а полезный опыт погони 24 мая того же года оказался забыт в связи с последовавшей опалой адмирала. В результате в Русско-шведской войне 1788–1790 гг. русский флот так и не вышел за рамки шаблонного принципа использования линии баталии.

Выявились проблемы в русском флоте и с проведением десантных операций. Серьезные ошибки были допущены при высадке в Морее, в период осады Лемноса, а также во время действий у Бодрума и Станчо. Причины указанных неудач объяснялись просто: нехватка войск, постоянная разбросанность сил и неумение делать выводы из ошибок.

В заключение анализа действий русского флота в Архипелаге хотелось бы сказать вот о чем. Накануне решения крымской проблемы в 1783 г. Г.А. Потемкин представил Екатерине II документ с планом действий русского флота в Архипелаге против Турции на случай войны с ней. В нем он проанализировал все ошибки Архипелагской экспедиции 1769–1774 гг. и абсолютно верно сформулировал задачи русского флота в Средиземном море. В частности, Г.А. Потемкин писал: «Отправление флота в Архипелаг последует не ради завоеваний на сухом берегу, но для разделения морских сил. Удержав их флот присутствием нашего, всю мы будем иметь свободу на Черном море. А если бы что турки туда и отделили, то уже будет по нашим силам… Главный вид для флота Вашего величества — притеснять сообщение по морю туркам с их островами и Египтом, и чрез то лишить их помощи в съестных припасах. Притом все целить пройти Дарданеллы, что и несумнительно при благополучном ветре (курсив наш. — Авт.). Препятствовать турки захотят, тут они обязаны будут дать баталию морскую, чего нам и желать должно. Но чтоб Дарданеллы форсировать с сухого пути, на сие нужна армия, ибо у турок достанет сил обороняться. Притом мы видели в прошедшую войну, что они и тремястами человек гоняли наши большие десанты. Какая же разница флоту действовать единственно на водах? Число пятнадцати кораблей уже несумнительно превосходит силу турецкую. К тому числу почтенному сколько пристанет каперов, обеспокоивающих везде их транспорты, а искусный и предприимчивый адмирал, верно, выждет способ пролететь Дарданеллы (курсив наш. — Авт.)… Нужен испытанный в предприимчивости и знании адмирал. Нигде столько успехи от маневра и стратегии не зависят, как на море, а сих вещей без практики большой знать нельзя, а вашему величеству известна практика наших морских…».{1322} Иными словами, Г.А. Потемкин четко обозначил в качестве приоритетных задач при новой отправке флота в Архипелаг то, что так и не было сделано в 1770–1774 гг.: прекращение морской торговли с широким использованием каперов и максимально быстрый прорыв флота к Константинополю.