Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

— А чего она ей и так поздно пишет? — Развел руками по сторонам Влад, не желая просто и конкретно же сейчас признавать за собой и свою же вину ни в какую. Ну или по крайней мере не только и за одним же собой. Как и не только лишь свою. Так еще же и вышедшую изо рта того, у кого и молоко-то на губах еще не обсохло. Во всех смыслах. И с нерастаявшей сахарной ватой еще же и в симбиозе. Не склеившей же только отчего-то лишь и сами же уста хозяина. Но зато так и затесавшейся же своей свербящей приторностью в его же уже глотке и хрустящей кристаллами сахара еще и на зубах. — Я б тоже не помнил, если бы в полночь, а тем более и за нее что-либо прочитал! Тоже мне…

— Ты не помнишь не поэтому… — хмыкнул Егор и все-таки перевел на Влада свой хмурый, скептически-прищуренный синий взгляд. Но будто бы и не на него, в то же самое время. И не смотря же на как и в него же тем более. Пройдясь лишь только внешне — по силуэту, его контуру и всем же сторонам от него. Словно только и обдув, оросив же его своей морской свежестью с легкими и в то же время терпкими нотами хвои и ее же смолы и отправившись с этим всем затем за его спину и дальше. Будто бы и перенимая же тем самым способность Ника. Но, правда, и без самого же бриза. Как и какого-либо другого ветра. Просто: морской воздух и с крупицами же влаги в нем, — …а потому… что к этому же самому моменту, какому-либо, в тебе если еще и не бар, то и уже полбара. И так же — пол еще какой-то девчонки… а может быть, уже и двух!

— Близня-я-яшки… — оскалился рыжий. И только же было хотел так же продолжить подтрунивать над ним и с той же все своей ехидной миной, но и тут же себя оборвал и замолчал, будто бы и резко что-то вспомнив, но и на деле же — лишь припомнив и с дуру же еще наложив одно на другое, сравнив и сопоставив. И, конечно же, затем прикусил язык, как и щеки изнутри, выдавая себе параллельно и внутренне тех самых тумаков Егора и затрещин же уже от себя за подобные же все словечки. Да еще и при всех. Да и тем более же при том, кто как и он же сам знает что, нет, кто все же это такие не понаслышке. Но и так же продолжает же: надеяться на лучшее и готовиться к худшему. Периодически же только все равно попадая на такие и не грабли, как и кусты же шиповника, не хуже и терновника, и вновь же взлетая с кровавыми ранами на своем-птичьем теле. Не хуже и самого же слова, что если уже вылетело — не поймаешь. Да и поздно же уже! Ведь и оно уже успело, сделало свое дело — и спикировало в горящий камин. Но нужно доигрывать. И дочитывать. Никто же его текст ему не напомнит, а уж и тем более свой не начнет, пока он же свое не закончит. И вот как и тут, с этим же всем быть и оставаться же ему хорошим братом, вставшим вроде бы и на путь истинный — исправления, когда так и тянет вновь и вновь подцепить, зацепить и вырвать? И не ради же самого больного. Да и не чтоб только одеяло не с себя стянуть и на себя же самого эту самую ситуацию перетянуть. А чтобы показать, что ему не все равно. Да, не все равно! И пусть только лишь по крайней мере и точно же в этом конкретном моменте. Но разве и в этом суть? Продолжить ведь тоже всегда можно. Только и не должно же это все так запросто повиснуть и напрасно же зависнуть сейчас и как просто итог. Да и пропасть же даром. Как и его же все же характер. Не должно. Вот и все! Сказано — сделано. И мята вернулась в ряды травянистых. Как и хвойных. С влажной и хорошо же так же разрыхленной землей. — Гор, а, Гор! Брат… Ну не ревнуй! Как только же — так сразу, ты же знаешь уже. Ты, главное, скажи или просигналь, маякни или свистни когда Софию забрать — и я тут же примчусь! Поменяемся…

— Картиной обойдешься! — Процедил сквозь зубы блондин и клацнул ими под тихое свое же грудное рычание. — Ценитель прекрасного… времен Ренессанса… блин! Мхм… Ты ее у себя вешаешь, чтобы восхвалять и восполнять?.. Размер к размеру, я имею в виду! Или чтобы один размер не испортил вдруг… и стоя просто же… другой? И краска же так же вдруг не потекла! Ладно же, если еще от пота и слез… слюней и соплей… крови… Но и там-то же все же!..

— Закрыли тему! — Рявкнул русоволосый и все-таки уже сел на диван между ними, теперь и не столько уже и отпугивая собой их и друг от друга, как и от себя самого — и их же самих, а загораживая и перекрывая, закрывая же тем самым одного от другого. Не целиком, да, но и хоть частью. И так же став же пусть хоть и на время и какой-то, но ведь и преградой-перегородкой между их почти что и схлестнувшихся уже энергий, как и молниено-мечущихся взглядов. Смотря теперь только на Никиту, вставшего уже на его место — перед ним и всеми. — Что было в сообщении?

— Просьба отписаться по окончании силовой тренировки… — зевнул Влад и тем же самым не только и на некоторое время оборвал самого же себя, но и не двусмысленно вполне же еще и оценил параллельно же себя, как и так себе цитирующего текст пересланного себе же самому сообщения, ответив уже сам и вместо Никиты. И, тут же заблокировав, отложил свой серый телефон в таком же матовом чехле на подлокотник кресла. Не убрав же его таким образом и обратно — из поля своего же зрения и в один из передних карманов своих же штанов. Как и из поля зрения же остальных — хотя стоило, тем более и на таких же еще семейных сходках. Так еще же и дополнительно задержался на нем какое-то время взглядом, будто бы осмысляя и переосмысляя прочитанное. И только спустя это же немгновение