Форпост (Тетралогия) - Андрей Валерьев

— Франц. К машине. Игорь. Из рубки не высовывайся.

Маляренко снова обернулся к берегу и, сложив ладони рупором, закричал.

— Ма-ду!

Лицо девушки исказила жуткая гримаса. Она криво улыбнулась и медленно подняла руку, показав на что-то пальцем.

У Вани противно свело живот. Предчувствие его редко обманывало — девчушка, сплошь обвешанная бусами, ясно указывала на неприятности. Причём буквально — пальцем. Маляренко не оглянулся. Он и так уже всё понял — они 'попали'. Иван скрипнул зубами, выпрямил спину и всем телом развернулся в сторону залива.

Прямо на них, очень-очень тихо работая вёслами, от маленького каменного островка, лежащего посреди бухты, шла точная копия его 'Беды'.

Увидев, что их заметили, десяток гребцов, стоя орудовавший громадными вёслами, взревел и уже не пытаясь грести тихо, резко взвинтил темп. На носу чёрной лодки возник верзила, с ног до головы упакованный в кожаные доспехи, и принялся колдовать над какой-то штукой, установленной на носу его кораблика.

— Франц!

Маляренко гулко припечатал тяжёлой подошвой по палубе.

— Ходу! Игорь, — Иван обернулся к рубке, — вдоль берега выхо…

— БОСС!

Ермолаев нырнул вниз, за деревянную перегородку, исчезнув из вида.

'Ну чего ещё там?'

Ваня снова посмотрел на лодку чужаков. В руках у верзилы появился факел.

'Бля!'

— Бери выше, лодку не побей!

Кричали на русском, а Ваня даже не успел этому удивиться.

'Ну надо же…'

БУМММ!

Глава 3

В которой Иван становится зрителем реалити-шоу с самим собой в главной роли

— Быр-быр-быр-быр! Гыр-гыр-гыр-гыр!

'Какое всё солёное!'

Иван захрипел и его вытошнило. Морской водой.

— Не… не тряси…

Глаза ничего не видели, а всё тело как-будто онемело. Кто-то куда-то его тащил. Ваня чувствовал цепкие пальцы на своей руке.

— Быр-быр-быр-быр!

Спина ударилась о дно. Набежавшая волна легко приподняла тело мужчины и забросила ещё немного ближе к берегу.

— Быр-быр-быр-быр!

В ухо упёрлось что-то мягкое и тёплое. Ваня продрал один глаз. Его страшно жгло солью, вдобавок ко всему было похоже что ему в глаз насыпали мешок песка.

'Сука! Как больно то, а!'

Второй глаз просто отказывался открываться. Ваня совсем уж было громко заматериться, но тут снова накатил прибой и налил новую нехилую порцию морской воды прямо в открытый рот.

Маляренко снова вытошнило, но, зато, глазам стало полегче — чистая вода смыла песок. Ваня сфокусировал открытый глаз.

'Круто!'

Прямо перед глазом аппетитно покачивалась налитая упругая грудь. Грудь была женская, красивая и чёрная. Ещё на ней имелись капли воды и тёмно-розовый девичий сосок.

— Быр-быр-быр-быр!

Грудь исчезла из поля зрения, уступив место бездонному синему небу. Сильные руки обладательницы груди вытянули мужчину на галечный пляж и оставили его в покое. Ваня лежал, смотрел на ультрамариновое небо и думал о том, что он снова попал в какое-то кино.

'Это же всё произошло не со мной'

Ноги его остались в воде. Прибой их мягко колыхал.

'Прикольно, наверное, как щупальца мёртвого спрута выглядят'

Ваня попробовал повернуть голову на бок и в этот миг пришла боль.

— ААААААА! БЛЯТЬ! ЧТО Ж ТАК БОЛЬНО ТОООООУУУУ!

Боль обрушилась разом. Внезапно и сокрушительно. Будто всё тело одновременно включилось. Все нервные окончания. Все рецепторы. Все болевые центры. Маляренко лежал на берегу и орал благим матом на всю округу.

Над ухом встревожено залопотали нежным девичьим голоском.

Гыр-гыр-гыр-гыр!

Затем те же руки резким рывком повернули Ивана на бок. От боли потемнело в глазах, башка онемела и Ваню снова вырвало. Теперь просто пеной.

'О. А я то думал, что больнее уже быть не может!'

Иван Андреевич Маляренко вырубился.

— Смотри-ка, живой.

— Молодец девка, вытащила.

— Да, Константин Сергеевич, пленный это, конечно, не лодка, но хоть что-то…

— И не говорите, батюшка.

— Что с Алёшкой?

— Совсем плох. Болт позвоночник пробил. Отходит уже.

Второй голос неразборчиво забубнил какую-то скороговорку.

'Похоже молитва'

— Пойду к нему. Присмотри за немцем.

'Немец' — это я? Я — пленный?'

Иван пришёл в себя, но глаза открывать не спешил, прислушиваясь к разговорам. Голова его лежала на чём-то мягком и тёплом, а волосы ему перебирали чьи-то пальчики.

Это было бы здорово, если бы не горящий огнём правый бок и, по ощущениям, полное отсутствие правой руки. В плече чувствовалась тупая боль, а дальше…

'Надо глянуть'

По идее Ваня должен был испугаться, но ему было всё равно.

'Это кино. Это не со мной. Я же просто за маслом поплыл. И всё!'

— Константин Сергеевич, а мы за немцами пойдём?

— На вёслах? Смеёшься? Был бы ветер, а так…

'Значит, ребята ушли. Это хорошо'

Неожиданно для самого себя Ваня успокоился. Даже боль стала легче.

'Раз. Два. Три'

Маляренко открыл глаза. Над ним снова нависали чёрные груди, чуть дальше были видны две головы. Головы на него не смотрели и продолжали неспешную беседу.

— Это он? Дядя Костя? Разрушитель?

Дядя Костя с сомнением покрутил шеей.

— Не похож он на Сатану.

'Чегоооо? На Кого?!'

— И на Разрушителя он не похож.

— Так Настя сказала…

— Молодой! — В голосе 'дяди Кости' звякнул металл, — для кого Настя, а для кого и матушка Анастасия Ивановна! Ясно?

— Так точно! Но ведь, дядь Костя, она ж ясно сказала 'увидите такую же лодку как у нас — знайте, это ОНИ'.

— Да помню я, помню. Севка, ты посмотри на него…

Дядя Костя повернулся к лежавшему на пляже человеку и осёкся. Прямо на него спокойно смотрели два синих глаза.

— Оппа! Севка, девку убери.

Бац! Затылок ощутимо приложился о камни. Перед глазами снова залетали зелёные мухи, а в уши пробился тихий плач девушки и глухие удары.

Ваня сначала закрыл глаза, а потом их снова открыл.

'Консилиум, иху мать!'

Прямо над ним, нависая, сидело четыре человека.

— Да… Кость, хорошо что ты мелкой галькой картечницу зарядил, а то бы убило его на хрен. Доспехи на нём…

Бородатый мужик (впрочем, они все были бородатые) принюхался, сморщился и сплюнул. Прямо на грудь Ване.

— … фуууххх. Вонища. Ну и дерьмо у него вместо доспеха.

— Всё равно побило его порядком. Смотри, — молодой парнишка бесцеремонно задрал кожаный нагрудник Ивана. — Грудь, бок, рука.