Меч Без Имени. Свирепый ландграф. Век святого Скиминока - Андрей Белянин

Жан начал быстро отъедаться. Лия выбилась в коки, завладела камбузом и кормила нас просто на убой, балуя всевозможными деликатесами. Купеческие суда по курсу не попадались, наше судно мирно рыскало неизвестно где, а моя морская болезнь уже на следующий день начала сдавать свои позиции. Думаю, мы бы смело проваландались с рассказами капитанши еще с месяц, но через два дня была замечена посудина, севшая нам на хвост. Ради такого дела Ромашка потащила меня на мостик, и впередсмотрящая Магнолия басом проорала о еще двух парусах на горизонте. Создавалось нехорошее впечатление, будто на «Розовую раковину» хотят напасть. Женщин это радовало. Морские Валькирии, возбужденно перемигиваясь, готовились к бою. Пользуясь общей занятостью, я отвалил на корму к Жану, туда же незаметно выбралась и Лия.

– Ну что, ребята, у нас есть шанс сбежать.

– А разве мы не будем участвовать в бое?

– Конечно нет, олух! На чьей стороне ты хочешь сражаться? Защищать этих субтильных гимназисточек из Смольного? Или бить их в спину, помогая тем трем баркасам, что летят сюда на всех парусах?

– Но… ну… нет, милорд, – замялся Жан.

– Лорд Скиминок, неужели вы хотите, пользуясь суматохой боя, захватить чье-нибудь не очень охраняемое судно и по-тихому отвалить? – прозорливо догадалась Лия.

– В самое яблочко, малышка. Только обязательно нужно, чтобы на корабле оставался хоть кто-то из команды. Мы сами – никудышные моряки и ни за что не доберемся до берега, если его не видно. Ты, случайно, не знаешь, где мы?

– Девчонки вроде говорили, напротив Темной Стороны, но далеко в море. Я сбегаю и уточню, а?

– Не надо, поздно. Сюда идут, линяй, пока тебя не заподозрили в недостойной лояльности к мужским особям.

Ни разу в жизни не участвовал я в морском сражении. Пришлось пополнить запас впечатлений. Три корабля натурально вознамерились взять нас в клещи. Благо, пушек в те темные времена еще не было, одного прямого паруса не хватало для нужного управления скоростью, а кустарный руль-весло не добавлял изящной маневренности. Так, плавающие калоши, под завязку набитые оголтелыми головорезами. Не Флинты – это точно! Сражение начиналось бездарнейше, противники явно надеялись взять нас обычным превосходством в силе. Первым на критическое расстояние к нам подошел невысокий шлюп с кроваво-красными бортами и грязным парусом, украшенным рогатой черепушкой.

– Черти, – брезгливо определила Ромашка и подняла руку вверх, давая сигнал лучницам. В ту же минуту с корабля замахали белой тряпкой. Из-за щитов высунулся длинный черт в блестящей кольчуге.

– Эй, Валькирии! Мы не хотим вашей крови. Дайте нам обыскать ваши трюмы – и мы уйдем.

– Что?! – побагровела воительница, не находя других слов на это беспросветное хамство.

– Нам нужен только ландграф! Отдайте его – и проваливайте куда хотите.

– Значит, вам нужен лорд Скиминок?! – бешено взревела Ромашка, хватая меня за шиворот и демонстративно встряхивая. – А если я сейчас брошу вам на палубу его голову?

Меня аж перекосило, но парламентер, подумав, сообщил:

– Это даже лучше. Не исключено, что мы скажем вам «спасибо».

Вместо ответа Ромашка отпустила мой воротник, и туча стрел, сорвавшись с «Розовой раковины», прямо-таки слизнула половину команды нападающих.

– Но… почему вы нас не выдали?

– Я никогда ничего не отдам мужчине добровольно! Вы – наша добыча, и они не получат вас ни живым, ни мертвым. Пусть попробуют взять силой хоть щепку с моего корабля!

– Тогда верните нам оружие! – взмолился я. – Мы тоже будем сражаться.

– За что? – прищурилась капитанша.

– За феминизм! – твердо решил я.

– Эй, там! Отдайте меч ландграфу и топор его оруженосцу!

В тот же миг корабли стукнулись борт о борт. В воздух взлетели абордажные крюки, черти рогатой бандой бросились на абордаж – их с почетом приняли на копья и вилы. Дав еще один залп, лучницы рассредоточились по корме и носу. Остальные, издав «ведьмин крик», принялись крошить ошарашенных чертей в салат «оливье» без майонеза. Мы с Бульдозером тоже от всей души приложили ладошки к правому делу. Если Люцифер наивно рассчитывал взять нас силами одного корабля, то он крепко просчитался. Второй корабль ударил «Розовую раковину» в другой борт, но был встречен лобовыми залпами притаившихся лучниц. В рот – пароход! Это уже не черти. Длинные волосы, дикая косметика, яркая бижутерия и пестрые юбки с разрезами… Батюшки-светы, Голубые Гиены собственной персоной! Сто лет не виделись, братцы-извращенцы. Валькирии обернулись к ним с удесятеренной яростью: Голубые Гиены являли собой злобную пародию на женщин, и они это чувствовали. Третий корабль был уже на подходе, когда мы вспомнили о первоначальных планах.

– Бульдозер! Поймай супругу и двигай за мной. Здесь справятся и без нас. – Я прыгнул на борт первого корабля и начал обрубать абордажные крюки. Из-под крышки трюма высунулись три перепуганных пятачка.

– Что вы делаете, милорд?

– Да так, знаете ли, рублю канаты…

– А зачем?

У них еще хватало мозгов задавать идиотские вопросы. Боже, и таких недоумков берут во флот?!

– Вот что, матросня, через десять минут эти мускулистые девочки навсегда покончат с неосторожными морпехами из Голубых Гиен. Тогда они вспомнят про вас и в горячке боя вряд ли проявят сострадание к уцелевшим рогоносцам. Вы, конечно, как хотите, но лично я намерен удрать, пока тут не слишком пахнет керосином…

Черти быстренько посовещались и шепотом доложили:

– Мы с вами, ландграф. Покорнейше просим принять командование кораблем. Клянемся, что, пока не доберемся до суши, будем честно соблюдать равноправное перемирие.

– Уговорили, – важно кивнул я. На палубу спрыгнул Бульдозер, державший в охапке вырывающуюся Лию. Она размахивала сабелькой и возмущенно орала:

– Пусти, дурак! Я сейчас пойду и еще раз врежу промеж глаз этому кудрявому недоноску с бантиком…

– Все в сборе? – Я занес Меч Без Имени над последним связующим канатом. – Полный ход! Отдать швартовы…

Трое чертей оказались хорошими мореманами… Мы отвалили так тихо и незаметно, что любо-дорого посмотреть. Валькирии уже успели разделаться с экипажем первого корабля Голубых Гиен и сейчас брали на абордаж второй. Им дела хватало, но на всякий случай я швырнул два горящих факела на судно противника. Теперь Гиены вынужденно боролись не только с женщинами, но и с пожаром. А в целом все получилось крайне успешно… Ну, если не считать разгневанной Ромашки, грозившей нам кулаком с носа «Розовой раковины». Мы тоже помахали на прощанье.

– Милорд, взгляните, на горизонте три паруса! – подбежал взволнованный Жан. Он уже избавился от доспехов, завязал рану на лбу синей тряпкой и с отросшей щетиной здорово походил на морского волка.

– Где? Ага… интересно, кто бы это мог быть?

– Если позволите сказать, господин ландграф, – поклонился рулевой черт, – сюда идут три гребные галеры. Судя по форме паруса и носовым украшениям, это корабли Валькирий.

– О нет! Мы должны успеть добраться до берега. Раскочегаривайте вашу лохань, или я начну с отшибания рогов, а закончу откусыванием хвостов с кисточками!

– Ветер в нашу сторону. Не сомневайтесь, к вечеру мы будем на суше.

К вечеру проклятый ветер изменился. Мы рыскали в темноте, пока я не принял волевое решение – спустить парус и отдаться на волю волн. Черти оказались простыми матросами, штурман и капитан были зарублены в бою. Ребята ловко лазили по мачте, тянули канаты, драили палубу, даже держали руль, но имели весьма поверхностное представление о том, где же все-таки берег и как туда попасть, если ветер сменил курс. В общем, наверно, стоит подождать утра, а при ясном солнышке определиться будет не в пример легче. Мы спустились вниз, заняли каюту капитана. Лия пошуровала тут-там, накрыла на стол, а потом уже, сытые и ленивые, мы включились в обсуждение событий. Но сначала я задал самый важный вопрос:

– Что случилось с Луной?

– Лия знает. Ей Брумель рассказал, – вздохнул Жан.

– Тут такое дело, милорд… Я даже не знаю, с чего начать… Кто прав, кто виноват?… Вы бы женились на ней, что ли, лорд Скиминок!

– Сам знаю. Вот верну сына, тогда и женюсь. Почему она сейчас-то убежала?

– Она ушла. Поручик сказал, будто она все видела через кусты.

– Что видела? – покраснел я.

– Ну, это… Вас и ее… королеву в смысле. Вы ведь целовались там, за ручку ее держали, на колени усаживали…

– Ты все врешь, мартышка!!!

– Я вру? Да мне Брумель так сказал, а ему она. Если мне передали искаженную информацию, так это не моя вина. Я ведь там не была. Откуда мне знать? Вот вы – были. Ну так и поправьте меня – вам виднее.

Я заткнулся. Из-за своего идиотского желания быть хорошим для всех взял и загубил собственное счастье. Ну, как теперь объяснить, что не я сажал Танитриэль на колени, а она сама садилась? Не я просил ручку для поцелуя, а она сама под нос ее сунула, пришлось… И не обнимал я ее вовсе, а успокаивал. Вот хоть сами у нее спросите… О черт! Влип так влип. Если даже мои ребята мне не верят, то уж Луна… Тем более что она все «видела» своими глазами! Было отчего впасть в апатию. Не нравится мне все это. Какая-то бесполезная суета неизвестно вокруг чего. Вот был Ризенкампф – была проблема. А сейчас? То деремся, то нет, то мы бежим, то от нас бегут, суета… Несерьезно все. Главного нет. Концепции не хватает. Вот у Буратино был Золотой Ключик – вокруг него все и вертелось. Смысл был, а у меня его нет. Грустно. Устал я от этой суматохи. Как верну Ивана, заберу Ольгу, помирюсь с Луной – и баста, на отдых. Рыбалка, книги, этюды, никакого рыцарства. Да, надо бы еще удрать от Люцифера, найти Локхайм, набить морду Раюмсдалю, покончить с бронзовым богом, навсегда разогнать кришнаитов, накостылять Зингельгоферу, загнать в мумию Черную Сукку, ну и… Боже, когда все это кончится?! В тихой печали я незаметно уснул…