Избранное - Ван Мэн

Прошло несколько дней, и Су Нин получила от Ян Сэюнь записку. В ней говорилось:

«Су Нин, прости меня! В тот день я наговорила тебе много обидных слов, непростительных слов. Но ведь ты меня знаешь, и ты не будешь считать, что я враг тебе, правда? Су Нин, ты живешь правильно и честно, почему же ты иногда все-таки… почему? Скажи мне, доверяешь ли ты мне?»

Сунув записку в руку Су Нин, Ян Сэюнь побежала в спальню. После собрания, на котором ее критиковали, она стала часто уходить в спальню и размышлять в одиночестве, чтобы самой решить, совершила ли она какие-нибудь ошибки и как ей исправить их. И вот сегодня она не нашла за собой ни одной ошибки! Она не вытерпела и пошла поговорить с «главной по исправлению» в их классе — Юань Синьчжи. Она подошла к Юань Синьчжи и молча встала рядом, дожидаясь, когда та обратит на нее внимание.

— Ты ко мне? — спросила Юань Синьчжи.

Ян Сэюнь кивнула. Она отвела Юань Синьчжи в коридор и рассказала ей, как она работала над собой.

— Ну, ты молодец! — одобрила Юань Синьчжи.

На раскрасневшемся лице Ян Сэюнь появилась счастливая улыбка. Ян Сэюнь была похожа на первоклассницу, впервые услышавшую похвалу от учителя.

— Синьчжи, ты гений! — воскликнула она. — Вот если б у меня была такая же умная голова, как у тебя, со мной ничего бы не случилось!

Да будет тебе…

После ужина Чжэн Бо подождала Ян Сэюнь и предложила ей «прогуляться по проспекту».

Когда они выходили из школьных ворот на улицу, уже смеркалось. Облака на западе были освещены красными лучами закатного солнца, а с востока надвигалась и росла чернильная тьма. Машины мчались по улице сплошным потоком, словно хотели ускользнуть от наступавшей на них ночной мглы. Вокруг еще можно было увидеть множество прохожих, спешивших домой после работы, и, громко зазывая покупателей, сновали продавцы разной снеди. Этот такой привычный городской пейзаж неожиданно показался Чжэн Бо удивительным и прекрасным. Она почувствовала себя песчинкой, затерянной в огромном водовороте жизни.

Положив руку на плечо Ян Сэюнь, Чжэн Бо сказала ей:

— Малышка Ян, ты не видишь во мне никаких недостатков?

Ян Сэюнь вытаращила на нее глаза:

— Я? В тебе? — Она указала пальцем сначала на себя, потом на Чжэн Бо. — Да почему это я должна тебя поучать? Меня саму только что раскритиковали, да и ты сейчас, наверное, тоже собралась меня ругать?

— Нет, Сэюнь, я завидую тебе. Тебя, конечно, было за что поругать, но ты исправляешь свои недостатки, и как солнце растапливает лед…

— К чему про это говорить? Мне не это нужно. Лучше покритикуй меня.

— В следующий раз, хорошо? А сейчас дай мне договорить. Я завидую тебе, завидую твоему мужеству и энтузиазму. Ты можешь взять всякое дело в свои руки, а я? Я могла бы парить в небесах, а пока что ползаю по земле. Ты летишь вперед, как стрела, а я плетусь, как черепаха…

— Да что ты мелешь! — с жаром воскликнула Ян Сэюнь. — Мне до тебя далеко. Я в последнее время много о себе думала. Ты знаешь, мне кажется, что я похожа на мыльный пузырь: он такой яркий, всеми цветами радуги переливается, а потом вдруг хлоп — и нет его. Да, мне все интересно, но я ведь ни во что глубоко не вникаю. Может, я и могу быть полезной другим, но это потому только, что другие еще меньше знают, чем я!

Ян Сэюнь выпалила все это на одном дыхании и замолчала, вопросительно глядя на Чжэн Бо.

— Послушай, Сэюнь, спой мне что-нибудь, — неожиданно попросила Чжэн Бо.

— Я? На улице?

— Ну да. Или хочешь — расскажи мне что-нибудь, это тоже годится.

— Да ты, я гляжу, что-то задумала, верно я говорю?

— Не будем про меня, лучше расскажи ты что-нибудь.

— Хорошо, я тебе расскажу кое-что, это не очень важно, но только ты никому про это ни слова, ладно?

В ответ Чжэн Бо снова положила руку на плечо Ян Сэюнь.

— В позапрошлое воскресенье ко мне пришел один человек и пригласил меня в кино. Он сказал, что хотел пойти с приятелем, а у того вдруг на полпути живот разболелся. Приятель домой пошел, а он решил свободный билет мне предложить.

— Кто ж это такой?

— Да все он, Чжао Цзянь — тот представитель от шестьдесят пятой школы, который поздравлял нас с Новым годом. Ну, я и пошла. А после кино он уговорил меня пойти в Бэйхай, рассказывал всякие смешные истории, а еще говорил, что с Нового года не может меня забыть. Я спрашивала его, как он учится, вступил ли в комсомол, он сказал, что как раз борется за право вступить, я стала объяснять ему, что надо делать, чтобы быть достойным звания комсомольца… Он мне еще свою фотокарточку подарил, а я ее на кусочки порвала.

— С чего ж ты так рассердилась?

— Я рассердилась? Мне плакать хотелось. А знаешь ты, что он мне под конец сказал, из-за того, что я его карточку разорвала, я, выходит, жизнь его загубила!

Чжэн Бо взяла Ян Сэюнь за руку. Ей было непонятно, почему Сэюнь, рассказывая про эти пустяки, так волнуется.

Ян Сэюнь тоже бросила испытующий взгляд на Чжэн Бо:

— Нет, Чжэн Бо, не обманывай меня. Я вижу, что у тебя что-то случилось.

— Ничего у меня не случилось.

— А может… — Сэюнь осеклась, но потом решительно спросила: — Тянь Линь?

— Тянь Линь? — удивилась Чжэн Бо, но вдруг сообразила, кровь бросилась ей в лицо, и она твердо сказала: — Что ты еще придумала? Ничего у меня не случилось… Да если бы что-нибудь и случилось, я бы тебе первой сказала! А ты?

— Я? Да со мной такого и не случится никогда.

На улице зажглись фонари, осветились витрины магазинов, горели огоньки проезжавших мимо машин. Всюду, куда ни посмотришь, сплошное море огней.

— Надо возвращаться, — сказала Чжэн Бо.

Едва они вошли в школьный двор, как У Чанфу украдкой сообщила им:

— Ли Чунь только что вернулась и плачет в спальне!

Ян Сэюнь очень удивилась, ведь Ли Чунь эти дни была такой веселой. И к тому же она никогда не плачет. Она побежала в спальню и увидела, что Ли Чунь лежит, свернувшись калачиком, на кровати.

— Ли Чунь! — окликнула ее Ян Сэюнь.

Ли Чунь обернулась, и Ян Сэюнь увидела, что глаза у нее совсем красные.

— Что с тобой, Ли Чунь? Тебе нехорошо?

— Ничего, ничего особенного…

— Ты заболела? Тебя кто-нибудь обидел? У тебя не ладится подготовка к театральному конкурсу?

Прошло немало времени, прежде чем Ли Чунь выдавила из себя:

— Очки, я должна носить очки, а я не хочу… Сегодня ходила в поликлинику, там мне сказали, что у меня резко ухудшилось зрение и мне обязательно нужно носить очки…

Не зная, стоит ли успокаивать Ли Чунь, Ян Сэюнь тихо вышла из спальни.

15

В школе начались приготовления к празднованию Первого мая. После репетиции ученицы третьего класса высшей ступени устроили классное собрание. Сегодня Ли Чунь должна была прочесть им текст своего выступления в театральном конкурсе.

Ли Чунь носила новенькие очки, которые придавали ей важный вид ученого. Она вышла вперед, стараясь всеми силами унять волнение, и начала читать. Она написала доклад на тему «Любовь к знаниям».

— «…Учеба — великая и прекрасная обязанность учащихся, — начала Ли Чунь. — Но в чем состоит ее смысл? В том, чтобы получить сто баллов и удостоиться похвал папы и мамы, или в том, чтобы стать настоящим патриотом, следуя лозунгу „Служить Родине“?»

Тут Ли Чунь запнулась. У Чанфу нагнулась к сидевшей по соседству Чжоу Сяолин и шепнула ей на ухо:

— Что-то не очень понятно.

Чжоу Сяолин тоже шепотом ответила ей:

— Уж больно сложно закручено.

Ли Чунь постучала пальцем по столу и продолжила:

— «…Нет, не для этого. Мы учимся потому, что стремимся к знаниям. Мы должны проникнуть в сокровищницу знаний, раскрыть тайны вселенной. В чем сила науки? В том, что наука открывает нам неизвестные прежде миры. Не помню сейчас, кто именно сказал: „В одной песчинке прозреваешь весь мир“. Так вот, наука как раз и занимается свойствами всевозможных песчинок, тут вам и физика, и химия, и геология… а из других наук…»

Голос Ли Чунь звучал все увереннее, перекрывая долетавшие со двора смех, звуки шагов и пение репетировавшего за окнами хора.

— «…Астрономия открыла человеку бесконечную вселенную. Знания астрономии сообщают нам, что земля — самая обыкновенная и далеко не самая большая планета в Солнечной системе, а солнце больше нашей земли в сто девять раз. Но есть звезды, которые больше нашего солнца в пятьсот раз!..»

Потом Ли Чунь говорила о полетах в космос, о сверхновых звездах и о том, есть ли жизнь на Марсе. Покончив с астрономией, Ли Чунь перешла к ядерной физике, потом к биологии, медицине, к философии, к живописи…

Наконец она кончила и под аплодисменты не спеша вернулась на свое место, а школьницы принялись горячо обсуждать выступление Ли Чунь. Юань Синьчжи, которая вела собрание, вынуждена была долго стучать рукой по столу, добиваясь порядка и тишины.