Чёрный дом - Стивен Кинг

— Не забудь его, — шепчет Мышонок. — Оно тебе понадобится.

— Зачем? Зачем оно мне понадобится?

Мышонок чуть покачивает головой:

— Не… знаю.

Нюхач перегибается через плечо Джека и берет листок с подобием карты.

— Встретишься с нами завтра утром в баре «Сэнд». Приезжай к половине двенадцатого, чтобы ровно в двенадцать мы уже стояли на этом гребаном проселке. А пока пусть карта останется у меня. Как маленькая гарантия того, что ты послушаешься Мышонка.

— Хорошо, — кивает Джек. Для того, чтобы найти «Черный дом» Чамми Бернсайда, карта ему не нужна, но в принципе Мышонок прав: не то место, куда хочется пойти с наступлением темноты. Жаль, конечно, оставлять Тая Маршалла в горящих землях, Джеку претит эта мысль, но он должен помнить, что на кону нечто большее, чем жизнь маленького мальчика.

— Нюхач, ты уверен, что хочешь вернуться туда?

— Черт, нет, я уверен, что не хочу, — негодующе отвечает тот. — Но какая-то тварь убила мою дочь — мою дочь! — и эта тварь вылезла оттуда! Ты хочешь сказать, что не знаешь, прав ли я?

Джек молчит. Разумеется, прав. И разумеется, он хочет, чтобы Нюхач и Док сопровождали его, когда он свернет на проселок-просеку, ведущую к «Черному дому». Если они смогут дойти до него.

«Д'ямба, — думает он. — Д'ямба. Не забудь».

Он поворачивается к дивану:

— Мышонок, как ты…

— Пожалуй, укол «кадиллака» ему не понадобится, — говорит Док.

— Что? — Джек тупо всматривается в здоровяка-пивовара-байкера. И чувствует, что безмерно устал.

— Тикают только его часы, — отвечает Док и начинает петь.

К нему присоединяется Нюхач, потом Медведица. Джек отходит от дивана с мыслью, созвучной мысли Генри: «Почему так быстро пролетело время? Как такое могло случиться?»

— На небесах пива нет… вот почему мы пьем его здесь… и когда… мы уйдем… отсюда…

Джек на цыпочках пересекает гостиную. На дальней стене часы с подсветкой и логотипом «Кингсленского золотистого дива». Наш давний друг (сейчас он выглядит на свой возраст и очень печален) в недоумении бросает взгляд на циферблат и не верит своим глазам. Но наручные часы подтверждают: уже почти восемь. Он пробыл здесь чуть ли не целый день.

Почти стемнело, а Рыбак по-прежнему в городе. Не говоря уже о его сотоварищах из другого мира.

«Д'ямба», — думает он, открывая дверь. А выходя на растрескавшееся крыльцо и закрывая за собой дверь, со всей искренностью бросает в уходящий день: «Спиди, как мне хочется свернуть тебе шею».

Глава 24

Д'ямба — активное, мощное заклинание. Однажды возникнув, оно образует сеть, которая расширяется и усиливается, захватывая вселенную. Когда Джек Сойер сдирает живой яд с глаз Мышонка, Д'ямба впервые сверкает в мозгу умирающего, и его рассудок мгновенно осознает, что произошло. Заклинание охватывает все новые пространства, используя психическую энергию мозга Мышонка, и вскоре Д'ямба достигает Генри Лайдена. По ходу Д'ямба касается Тэнзи Френо, что сидит у окна в нише бара «Сэнд» и видит прекрасную молодую женщину, улыбающаяся в круге света в дальнем конце автостоянки. А перед тем как женщина исчезает, до Тэнзи доходит, что ей показали Ирму, какой та могла бы стать. Доходит Д'ямба и до Дейла Гилбертсона. Тот едет домой из полицейского участка и внезапно понимает, как же ему не хватает Джека Сойера. У него буквально щемит сердце, и он дает себе слово поймать Рыбака, какие бы препятствия ни встретились на пути. Д'ямба посылает сигнал Джуди Маршалл и открывает для нее окно в Запределье, где Тай спит в камере с серыми стенами, ожидающий спасения и живой. В мозгу Чарльза Бернсайда д'ямба контактирует с истинным Рыбаком, мистером Маншаном, который раньше звался Мистером Понедельником, аккурат в тот момент, когда костяшки Бернсайда барабанят по стеклу. Мистер Маншан воспринимает ее как проникновение холодного воздуха в грудь, как предупреждение, и это вторжение вызывает дикую ярость и ненависть. Чарльз Бернсайд, который понятия не имеет о д'ямбе, а потому не может ненавидеть это заклинание, чувствует эмоции своего господина и вспоминает тот случай в Чикаго, когда мальчишка, вроде бы умерший, выбрался из брезентового мешка и запачкал заднее сиденье кровью, которая могла привлечь внимание полиции. Эта чертова кровь, субстанция, продолжавшая висеть над ним, будто дамоклов меч, даже после того, как он тщательно замыл все следы. А вот Генри Лайден, с которого мы начали, не испытывает ни радости, ни ярости. Генри получает от д'ямбы информационный заряд. Д'ямба прочищает Генри мозги.

Визиты Роды, понимает он, обусловлены исключительно чувством одиночества, которое он испытывает. И когда он поднимается по ступенькам, то слышит лишь свое неугасающее желание быть рядом с женой. А существо по другую сторону двери в студию — ужасный старик из «Макстона», жаждущий проделать с Генри то же самое, что уже проделал с тремя детьми.

Кто же еще мог появиться в доме в такой час и постучать в стеклянную верхнюю половину двери? Не Дейл, не Джек и, уж конечно, не Элвена Мортон. Остальные остановились бы у входной двери и нажали на кнопку звонка.

Генри требуется пара секунд, чтобы оценить ситуацию и составить план действий. Исходит Генри из предположения, что он быстрее и сильнее Рыбака, которому, по его прикидкам, лет восемьдесят пять, а то и больше. У него есть еще один козырь:

Рыбак не подозревает, что жертва знает, кто за ней охотится.

Чтобы и дальше держать Рыбака в неведении, Генри решает выказывать максимум дружелюбия, даже любопытства. А когда Рыбак откроет дверь студий, которую он, Генри, к сожалению, оставил незапертой, будет действовать быстро и решительно.

«Готовы ли мы к этому? — спрашивает себя Генри и приходит к выводу:

— Это единственный шанс».

Горит ли свет? Нет. Он собирался работать в одиночестве, поэтому свет не включал. Следующий вопрос: стемнело ли на улице? И сам отвечает: скорее всего нет. Еще час, и он бы сумел незамеченным прошмыгнуть по дому и удрать через черный ход.

Но шансы его достаточно велики, поскольку солнце садится за дом, так что с каждой секундой в гостиной и кухне, окна которых выходят на фасад, становится чуточку темнее.

Прошло, возможно, две секунды после стука в дверь, и Генри, который делал вид, что не услышал стука своего незваного гостя, больше не может терять времени. Со стороны кажется, что он по-прежнему погружен в свои мысли, но при этом как бы ненароком одной рукой он охватывает основание тяжелой статуэтки (премия лучшему ведущему радиопередачи, несколько лет назад присужденная Джорджу Рэтбану и полученная его представителем), а другой — берет с подноса выкидной нож (кто-то из восхищенных слушателей принес его на университетскую радиостудию и попросил передать Висконсинской крысе). Генри использует нож для того, чтобы вскрывать целлофановую обертку футляров с лазерными дисками, а не так давно, в поисках дела для рук, научился затачивать его. С убранным лезвием нож напоминает несколько необычную, плоскую перьевую ручку. Два вида оружия в два раза лучше одного, размышляет Генри, особенно если противник думает, что второе оружие совершенно безвредно.