Черная Луна - Олег Маркеев

Сорвал промокшую до нитки рясу, скрутил в тугой бич, хлестнул по траве, пробуя силу удара. Провернул меч в руке, размяв кисть.

— Начали, ребята, мне некогда! — крикнул он.

Все четверо разом пришли в движение, мечи замелькали, рассекая водяные струи. Показалось, они танцуют давно отрепетированный танец. Орудуя одновременно мечом и бичом, Максимов быстро попал в такт, и вихрь дьявольского танца подхватил, закружил его…

Ливень застыл в воздухе, умер ветер, исчезло все, остался только бушующий вихрь, пронзаемый, как молниями, острыми вспышками мечей.

Максимов не знал, сколько прошло времени, когда ему удалось прорвать кольцо: противник сделал выпад, но промахнулся, Максимов отбил клинок, едва не ткнувший его в грудь, перекатился через спину противника. Только коснулся ногами земли, двое сразу развернулись, закрыв беззащитную спину соратника своими клинками. Максимов отступил на шаг, выманивая их в атаку, ближний рванулся вперед, выставив меч, Максимов хлестнул по руке бичом, свободный конец захлестнулся мертвой петлей вокруг кисти противника, сжимавшей меч. Максимов рванул на себя, притянув ближе, и ударил мечом сверху вниз. Отчаянный крик заглушил рев ветра, противник отшатнулся, зажав обрубок уцелевшей рукой. Второй на секунду опешил, когда хлеставшая из обрубка руки кровь ударила ему в лицо. Максимов взмахнул над головой бичом, намертво прикрученный к нему меч косо чиркнул по шее второго противника, явно не ожидавшего такого удара. Противник захрипел, забулькал горлом, покачнулся и уже беззащитным принял новый удар — Максимов вонзил меч ему в грудь.

Толкнул завалившегося противника под ноги третьему, успевшему развернуться и пошедшему в атаку. Наткнувшись на препятствие, он отскочил, пятки скользнули по траве, расстояние не позволяло ударить, Максимов просто метнул меч ему в грудь. Никакой брони под черной курткой не оказалось, и меч по самую рукоять вошел в тело. Человек сломался пополам и мертво, как манекен, повалился на землю. Из спины торчал, остро вспыхивая в отсветах молний, клинок катаны.

Четвертый, последний, выписывал странные фигуры, размахивая мечом, работал заученно, как в спортзале, абсолютно не обращая внимания на Максимова, успевшего подхватить с земли меч.

Между ними лежали три трупа, но последний не спешил прорваться через препятствие. Показалось, что он работает с невидимым противником и никто в мире больше для него не существует.

Максимов перевел дух. Вытер пот, застилавший глаза. Поведение последнего его насторожило.

— Эй, Чак Норрис недоделанный, я здесь, — окликнул его Максимов, когда, выписывая очередную мудреную комбинацию, противник замер спиной к нему. Последний оглянулся, оскалил в улыбке зубы. — О, плохо дело, — прошептал Максимов, встретившись с совершенно безумным взглядом.

Максимов припал на колено, поднял голову одного из противников, принюхался к запаху из оскаленного рта. Острый запах какого-то травяного отвара.

— Ясно, перепил парень.

Максимов уронил в грязь голову убитого, машинально раздвинул борта кимоно на его груди. Черный иероглиф.

«Накачались какой-то наркотой для смелости. Или по обряду положено?» Максимов поднял взгляд на обезумевшую боевую машину, соображая, как бы быстрее вышибить из этого последнего остатки мозгов. Пришел к выводу, что можно бросить и так, как сломанную механическую игрушку, слишком дорого время.

Встал, с трудом разогнув измочаленное схваткой тело, только сейчас почувствовал, как саднят раны. Грудь и плечи посекли клинками. Из красной полосы на правом боку не переставая сочилась кровь.

«Тем более ну его на фиг!» — решил Максимов, зажав рану. Она оказалась слишком глубокой, потеря крови скажется непременно.

Над плечом что-то вжикнуло, мелькнув острым лучиком, ушло в темноту. И следом, испустив протяжный вопль, рухнул на землю последний.

Над самой головой в тучах заклокотало свечение, в его призрачном свете Максимов разглядел рукоять своего стилета, торчащую под лопаткой у последнего воина.

«Черт! Конечно же, их должно быть девять! Священное число на Востоке».

Предстоял бой один на один, из которого победитель выползает не намного живее поверженного врага и живет ровно столько, сколько требуется, чтобы последний раз в жизни улыбнуться.

— Выходи!! — заорал Максимов, подняв меч. На краю поляны появилась черная фигура. Человек нагнулся, легко поднял над головой безжизненно разбросавшую руки женщину. Обнаженное тело, отражая мутное фосфорное свечение, кипевшее в туче, светилось мертвенным светом.

Человек уронил женщину себе под ноги, выхватил из-за спины меч и дважды вонзил в распростертое на земле тело. В первую секунду Максимов подумал, что это продолжение жуткого обряда и на его глазах убили ту, что оказалась так похожей на Вику, — Лилит. Порыв ветра донес дикий, нечеловеческий хохот. Так мог смеяться только тот, кто нанес жестокий удар в сердце врага.

Сердце у Максимова замерло, превратилось в кусок льда и разорвалось на куски. Он почувствовал, что бежит навстречу врагу и ничто на свете остановить его уже не сможет.

Когда до врага осталось метров десять, столб ослепительного света обрушился с неба и с адским грохотом разлетелся на миллиарды горящих осколков, прошивших тело насквозь…

Лилит

Зарницы полыхали над затопленным ливнем городом.

Лилит остановила машину, завороженная зрелищем. Раскинувшееся в низине море огней, рассеченное пунктирными сверкающими линиями дорог. Мрачная бездна, накрывшая город, бурлила черными волнами, внутри ее скользили яркие всполохи, прорываясь вниз зигзагами молний.

— Конец Света, — прошептала Лилит. На секунду представила, как грянет последний гром, земля рванет к небу, вздыбленная рвущимся наружу огнем, черная пелена закроет солнце — и все рухнет в бездну.

До соленого вкуса закусила губу. Толкнула рычаг скоростей, до отказа вдавила педаль в пол.

Маленькая юркая машина, взвизгнув колесами на мокром асфальте, рванула с места, как пришпоренный конь.

Когти Орла

Экстренная связь

Навигатору

С районом проведения операции связи нет. Контакт с Сильвестром потерян.

Дикая Охота

В гробовой тишине ветер гнул березы, терзал густую листву, выбивал из травы капли воды, кружа, подбрасывал вверх, перемешивая с другими, летящими с черного неба. Медленно нараставшее в тучах свечение взорвалось молнией, беззвучно чиркнувшей по небосклону.

Тугая капля шлепнула точно в висок. Гулкий удар вошел в голову, словно кто-то тронул колокол. Это и вырвало его из забытья. Сразу же вернулась боль в израненном теле. Максимов с трудом сел, осмотрелся. Оказалось, он лежал поверх трех трупов. Ошарашенно покачал тяжелой головой. Пальцы, побелев от судороги, все еще сжимали рукоять меча.

Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню капель. Слизнув холодную влагу со спекшихся губ, Максимов окончательно пришел в себя. Разом навалились звуки ревущей вокруг бури.

Встал, опершись на меч, на подгибающихся ногах побрел к краю поляны. Сил на бой уже не осталось, только дикое желание убить, вгрызться в горло человеку в черном и не разжимать мертвой хватки, пока не затихнут последние конвульсии. Первый раз в жизни ему хотелось напиться крови врага.

Босые пятки обожгло жаром. Максимов не поверил своим глазам, под диким ливнем он вошел в выжженный дымящийся круг, сухая трава шипела, принимая в себя капли дождя.

Стоя в центре девятиметрового круга, Максимов поднял лицо к небу. Оттуда, из черной бездны ударила в землю молния. Максимов увидел человека, черной куклой валявшегося на краю круга, широко и безвольно разбросав руки.

Пошел вперед по дымящейся траве, не обращая внимания на ожоги, колющие босые ноги. Занес меч для удара и замер.

Показалось, по лежащему прошлись огнеметом. Дымилась влажная одежда, сквозь подпалины выступала белесая распаренная плоть, правая кисть до локтя была обуглена, страшно и омерзительно белели связки, выпирающие из черно-красных мышц. Левую ступню разворотило, словно разрывной пулей, измочаленное, красное месиво едва держалось на белых зазубренных костях. Даже ветер не мог разогнать удушливый запах паленого мяса.

Странно, но лицо незнакомца осталось неповрежденным. Тонко вздрагивали ноздри, кривились добела сжатые губы. Он морщил узкие веки, когда капли дождя попадали в глаза.

Он увидел Максимова, и губы растянулись в некое подобие улыбки. Он всем телом потянулся к мечу, скрюченные, обугленные пальцы на сантиметр не дотягивались до рукояти. Усилие отняло у него последние силы, человек протяжно выдохнул, на мгновение закрыл глаза. А когда открыл, в них было столько мольбы, что Максимов опустил меч.