Бремя власти - Игорь Анейрин

Почти не замочив сапог, Гуго, прыгая с камня на камень, легко перебрался на противоположную сторону ручья. Ещё раз глянув на хмурившееся небо, он вздохнул и принялся взбираться наверх по неровным ступеням, каждая из которых имела высоту не меньше локтя. Ворота, как он заметил ещё снизу, были полуоткрыты.

На полдороге он остановился, пытаясь отдышаться. Надо же — устроить такой бестолковый подъём к воротам замка. Наверное, где-то есть другая дорога к Дубрену: ведь как-то заводили туда лошадей? Не по этой же лестнице?

Гуго огляделся и замер. Прямо из лесной чащи, медленно ступая, на него вышел волк. С красными глазами, чёрный и невероятно огромный, размером с полугодовалого телёнка. Потом ещё один. И ещё. Штук пять чудищ смотрели на него с верха лестницы.

Юноша замер, едва сдерживая дыхание. Она здесь. Леди Алиенора здесь. Ведь говорил же народ, что с ней идут чёрные волки. Тысяча мыслей одновременно билась в его голове. Чёрт, чёрт, чёрт, как же быть? Не меньше двух дюжин тварей, оскалив морды, смотрели на него со всех сторон. Это тебе не тени. Мой мечик против них — что хворостина супротив медведя. Загрызут на счёт два.

Гуго, осторожно поняв ногу, поставил её на следующую ступень. Ближайший к нему волк еле слышно зарычал. О, боги.

— Это ты, Гуго? — раздался сверху негромкий голос. Животные, как по команде, сели. У ворот высилась фигура Сайруса.

— Да, мастер, — с трудом поборов дрожь в голосе, облегчённо крикнул юноша, — это я! Я хотел бы увидеть леди Алиенору…

— Поднимайся… они не тронут тебя.

Волки исчезли в мгновение ока; Гуго ринулся наверх.

— О, мастер… это просто жуть какая-то…

Сайрус, ни слова не говоря, смотрел на него, скрестив на груди руки. Лицо его казалось бледным и осунувшимся; страшный рубец на щеке был багровым.

— Ты хочешь видеть мою госпожу? — наконец спросил он.

Гуго молча кивнул.

— Зачем?

— У меня важные новости для неё. Из Лонхенбурга, от её старых друзей. От мастера Миртена.

Сайрус подумал пару мгновений.

— Хорошо… ты можешь пройти. Она отдыхает. В донжоне, на втором этаже.

Гуго поклонился и сделал шаг вперёд; маг схватил его за плечо.

— Постой… ты должен знать.

— Что?

— Леди Алиенора изменилась. Она… другая. Не серди её.

Гуго посмотрел в глаза Сайрусу. Они были тёмные и очень уставшие. Маг невесело усмехнулся.

— Я пытался убедить её. Но это уже невозможно. То, что внутри неё, я изгнать не могу. И я должен защищать её. Я не могу оставить бедную девочку.

— Я понимаю, мастер. Я тоже… попытаюсь.

Сайрус еле заметно пожал ему плечо. Гуго, кивнув в ответ, скорым шагом направился к чёрному проёму двери.

Внутри царил полумрак. Серый дневной свет едва освещал каменную залу со столом и парой лавок посередине. Стойки для оружия пустовали, и лишь на полу посреди пучков полусгнившей соломы валялось несколько мечей и алебард. Они — и несколько кучек окровавленных тряпок, вид которых заставил юношу в очередной раз вздрогнуть. О, боги… как она могла сделать это?!

Старательно переступая через одежду, Гуго принялся подниматься по каменным ступеням, выбитым в круглой стене башни. На мгновение остановился перед маленькой почерневшей от времени дубовой дверцей, из-под которой лился почти незаметный красноватый свет. Вздохнул — и вошёл внутрь, решительно толкнув дверь рукой.

Алиенора была там. В белом платье, отчётливо видимом в темноте, и с тоненькой золотой короной на распущенных волосах. Она сидела в глубоком кресле вполоборота к холодному очагу; лишь единственная свеча, одиноко стоявшая на каминной полке, едва рассеивала сумрак. Девушка медленно повернула голову.

— А, Гуго… — несколько растерянно произнесла она. — Это ты? Как ты оказался здесь? Как дела в Хартворде?

Глаза Алиеноры словно затягивала какая-то дымка; говорила она тихо и задумчиво.

Гуго опустился на одно колено.

— Миледи… я давно не был в Хартворде. Я приехал из Лонхенбурга с важной новостью для вас. Вы ведь помните: его высочество Ллевеллин отправил туда меня и Миртена с письмом для короля?

— Да… какая ж новость?

Алиенора опустила свою руку на нечто, лежавшее на маленьком столике возле её кресла. Глаза Гуго мало-помалу начали привыкать к полумраку и, вглядевшись, он вздрогнул от ужаса. На столике стояла голова Эдмунда. Посеревшая, с пятнами, закатившимися зрачками и слегка оскаленным ртом; Алиенора ласково гладила её по волосам. Слева от кресла на другом точно таком же столике стояла, чуть завалившись набок, голова Лотара Гленгорма.

Неимоверным усилием Гуго взял себя в руки, проглотив застрявший в горле комок.

— Это… насчёт леди Бланки, госпожа, — чуть запнувшись, сказал он.

— Бланки?!

— Она родила сына. И это не сын короля. Это ребёнок вашего брата.

Алиенору начала колотить дрожь.

— Замолчи! — внезапно завизжала она. — Они убили всех… отца, Эдмунда, Лотара, дядю Пемброка, а теперь эта сука хочет заставить меня поверить в то, что галахадов ублюдок — это сын Эдмунда?

— У него есть знак… родимое пятно. Как у вас, как у Эдмунда…

— Ты видел?! Ты видел сам? Или она нарисовала его специально для тебя?!

Алиенора наклонилась к Гуго, подавшись к нему всем телом и заглядывая в глаза. У юноши перехватило дыхание. Скрюченными пальцами она вцепилась в подлокотники кресла. Лицо её было мертвенно-бледным, щёки ввалились, вокруг глаз пролегли глубокие тёмные тени. Её губы девушки, а мелкие жемчужные зубки выстукивали еле заметную дробь.

— Нет, госпожа… Томас видел. Томас Одли. Вы помните его?

— Одли? — Алиенора откинулась назад, внезапно успокоившись. — Как же… помню. Он ведь сейчас на королевской службе, так?

— Он на службе у леди Бланки, госпожа, — вымученно произнёс Гуго. О, боги, подумал он, что за чушь я несу. Она не поверит мне.

Алиенора пожала плечами.

— Конечно, не поверю. Она просто хочет спасти своего выродка. Но у неё не получится.

Гуго, оторопев, открыл рот.

Алиенора усмехнулась, вновь опустив руку на голову Эдмунда; тоненькими пальчиками она нежно перебирала пряди его волос.

— Удивительно, да? В последнее время я иногда слышу, о чём думают люди. Но они думают такие глупости… — Она зевнула, прикрывшись ладошкой. — Ты не поверишь: сначала они жалуются на жизнь, а когда она заканчивается, начинают жаловаться на смерть. Кричат, кричат, что-то просят… Я не понимаю. Глупцы. Я сама умирала несколько раз. Ничего страшного.

— Дай мне свою руку, — вдруг потребовала она.

Гуго нерешительно протянул руку вперёд; Алиенора крепко ухватила его за ладонь. Прикосновение её было холодным и каким-то пронизывающим; пальцы Гуго словно свело судорогой. Он сделал попытку выдернуть руку, но у него не получилось; холод стремительно потёк по венам. Гуго не мог вздохнуть. Захрипев, он завалился набок, дёргаясь на полу, как червяк.