МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ №13 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Леонид Платов

Дедушка крякнул и поманил меня пальцем:

— Ты просмотрел мою работу?

Я совершенно забыл о его брошюре и сказал, чтобы не обидеть его:

— Еще не дочитал.

— Очень хорошо. Работа требует вдумчивого к ней отношения. Конспектируешь?

— Еще нет.

— Обязательно конспектируй. И обрати внимание на пятую главу, где приведен график… увеличения размеров пыльцы араукарий в зависимости от радиации…

Мама прервала пересказ сценария и строго посмотрела на дедушку, потом на Катю, уже напевавшую Косте какой-то новый мотив.

— Я слышу какие-то странные звуки. Кто-то поет. Не ваш свинячий ящер?

— Это я, мама, пела «Веселого слона».

— Ужасный танец! Я не говорю уж о том, как неприлично петь, когда говорят старшие. Но в данном случае…

— Действительно, ребята, у вас кто-то воет! — обрадованно воскликнула Катя.

— Пассат! — торжественно сказал Костя. — Обратите внимание на вазу с орхидеей: поверхность воды колеблется. Можете судить, какая сила ветра, если качается наш остров.

— Ой, как здорово! — крикнула Катя.

Мама задумалась. На лице ее блуждала улыбка. Наверное, она уже строила сцену с бурей на «Галатее».

Дедушка воспользовался паузой и подал дельный совет:

— Не вздумайте высовывать нос за двери — унесет, как пыльцу с араукарий.

Мама, Катя и дедушка улыбались на прощание и что-то говорили, все сразу беззвучно шевеля губами. Затем автомат извинился за атмосферные помехи, и мы остались одни перед темным экраном.

Костя, развалившись в кресле, стал насвистывать «Веселого слона», пассат за окном аккомпанировал ему. Неожиданно Костя сказал:

— Знаешь, лягу-ка я у тебя, вот здесь, на этой прекрасной имитации шкуры морского котика. Как все-таки у нас укоренились эти атавистические привычки; почему-то хочется лечь именно на шкуру и лучше, конечно, на подлинник. Но где его взять в наш гуманистический век… Нет, ты не беспокойся, мне ничего больше не надо, только брось из своей изысканной спальни пару подушек, одеяло и две простыни. Поболтаем, как на Ленинских горах. Помнишь нашу «каморку»? Ты иди, иди к себе, только не закрывай дверь.

Он долго укладывался, ворочался, ворчал что-то. Наконец умолк, но ненадолго.

— Ты не спишь? — спросил он. — Очень жесткая твоя искусственная шкура. Хотя, говорят, такие ложа очень полезны. Чем, не знаю. Проверим. Вообще отлично, только под бок почему-то попал твой универсальный ключ. — Ключ прошуршал по полу и ударился о стенку. — Нет, шкура без ключа вполне терпима. Знаешь, о чем я сейчас думаю? Ни за что не догадаешься.

— Трудно. У тебя такая сложная эмоциональная жизнь, — отозвался я.

— Не язви. Жизнь как жизнь. Не сложней, чем у всех. Я думал о Биате. Сейчас она, перед тем как заснуть, смотрит на Землю, и кажется ей Земля такой сияющей и тихой. Ей и в голову, наверное, не приходит, что пассат хочет сорвать наш остров.

Он замолчал наконец и, наверное, лежа с открытыми глазами, подумал так же, как и я: «Когда же появится эта звезда, наделавшая столько хлопот на Земле и укравшая у нас Биату?»

ПОБЕГ АТИЛЛЫ

В полном распоряжении китов находились пастбища с любимой едой, их охраняли от врагов, заботились об их здоровье и даже настроении и отдыхе; недавно Петя Самойлов установил около двадцати буев с транзисторами, и киты с видимым удовольствием слушали музыку на ультракоротких частотах. В полдень киты подплывали вплотную к музыкальным буям и замирали неподвижными глыбами.

Тави уверял, что во время слушания концертов они даже не сплетничают. Петя написал статью в радиогазету, специально выпускаемую для звероводов всех широт, о благотворном влиянии музыки на нервную систему своих питомцев и, как результат, отмечал увеличение веса китов и повышение надоев молока.

Матильда, например, стала давать молока больше на двести литров в сутки.

Все наши киты родились и выросли на пастбищах вблизи плавучего острова, и все же иногда, неизвестно по каким причинам, ими овладевает дух странствий. Где-то в подсознании гигантов дремлет желание бросить все и плыть, плыть по дорогам предков. В такие периоды усиливается охрана, подается более высокое напряжение на ограждения пастбищ, в редких случаях даже вводят в кровь китов антистимуляторы. И все-таки почти каждый год несколько китов (большей частью молодые самцы) уходят. Вырвавшись на простор, киты устремляются на юг, в Антарктику. Для побега выбирается темная ветряная ночь. Уйти беглецам почти никогда не удается: сразу же по их пятам устремляется аварийный патруль дельфинов с радиопередатчиками. К утру обыкновенно беглого кита настигает и воздушная погоня. Несколько дротиков с ампулами антистимуляторов, беглец останавливается и в окружении своих меньших братьев, дельфинов, покоряясь их приказам, лениво плывет назад, если до появления воздушного разведчика не перехватит его стая касаток.

Атилла, пятилетний голубой кит, бежал сразу после захода солнца. За ним в брешь, образовавшуюся в силовом поле во время шторма, устремилось еще около пятнадцати молодых китов. Все они были задержаны соединенными силами патрулей из приматов моря в двадцати милях от острова и к рассвету возвращены на пастбища. Одному Атилле удалось вырваться далеко вперед; он не обращал внимания на дельфинов, которые мастерски имитировали сигналы китов на высоких частотах. Смысл сигналов был таков: остановись, возвращайся назад, впереди опасность. Атилла почему-то игнорировал предупреждение.

Он или уловил фальшь, или инстинкт, приказывающий ему плыть к югу, был неодолим.

Всю операцию по возвращению беглецов провели дельфины без нашего участия. Сейчас десять из них сопровождали Атиллу.

Кит шел со скоростью двадцати миль в час. Самописец на центральном посту чертил на карте ровную линию; она начиналась от острова и двигалась в направлении Южного магнитного полюса.

Костя сказал:

— К рассвету он пройдет около двухсот тридцати миль. На ракете мы сможем догнать его не раньше двенадцати часов. Будь я дежурным, я бы разрешил немедленно отправиться на гидролете. Тогда мы сможем возвратиться к утренней дойке.

На это Нильсен (он был дежурный) ответил:

— Я думаю, что тогда бы вмешался совет острова и отменил распоряжение дежурного. В океане сильное волнение и опять замечены касатки.

— Мы возьмем гидролет, — сказал Петя.

— Утром. Только утром.

— У нас дойка.

— Вы не считаете возможным доверить этот процесс кому-либо из нас?

— Не хочется сваливать свой труд на других. Атилла убежал по нашей вине: мы не проверили после шторма силовые поля.