Синдзи-кун. Тетралогия (СИ) - Хонихоев Виталий

Чуть позже мы с Иошико сидели на детской площадке и смотрели, как стайка детишек бегала и играла в какую‑то свою игру.

– Это была Вереск. – говорит Иошико: – она может проходить сквозь стены. Но она не умеет управлять своей способностью. Мы пробовали ее научить, но пока без толку. Когда она расстраивается – она может и не заметить, что шагнула в стену, или упала в нее. Но самое страшное – что она может проходить так не только через стену. Но и через пол, например. Или – через землю. Поэтому она никогда не гуляет на улице, поэтому она всегда должна находится там, где внизу есть хотя бы еще одно помещение. Желательно на втором этаже, или на первом – если внизу есть подвал. Потому, Син, что она может погрузиться так глубоко, что мы не успеем ее схватить. А она – не умеет дышать под землей. – Иошико замолчала. Молчал и я.

– А вон там – видишь, мальчик с забинтованными кистями рук? Это Нори. У него кисти рук воспламеняются на солнце. Очень удобно, не так ли? Вот только, в отличие от тебя – он не исцеляется мгновенно, а ожоги – очень болезненны и трудно заживляются. Девочка с бородавкой на лице? Шика. Она умеет управлять бородавками. Просто управлять, но не свести их совсем. Перемещать по телу. Суперспособность, верно? Знаешь почему у нее на лице бородавка, почему она не сместила ее на спину, скажем? Потому, что там уже нет места. Еще девочка рядом, это Эми. Видишь у нее в руках кружку? Она всегда с ней ходит. Потому что несколько раз в день она выхаркивает один свой позвонок. В кружку. Да, с такой способностью ей конечно не светит дворянство и полная амнистия. Когда она вырастет, она сможет получать стипендию зарегистрированного мага и устроиться на работу, где то, что она несколько раз за день выблевывает часть себя в кружку – не будет мешать ее карьере. Ты вот знаешь такую работу, Син? И я не знаю.

– Йо! – одно из окон открылось и оттуда высунулась сияющая мордочка Вереск: – спасибо за шоколадку. А у тебя есть еще?

– Еще будет в следующий раз! – крикнула ей Иошико: – ты уже умылась?

– Умылась! Сейчас мне укол поставят и я пойду на балкон прогуляюсь. – крикнула в ответ девочка и скрылась за подоконником. Иошико вздохнула и повернулась ко мне.

– И вот, когда наша сиятельная Сумераги‑тайчо будет покорять вершины в компании своих подружек‑суперов, когда она будет танцевать на Императорском балу, получать титул, деньги, славу и полную амнистию – пусть она вспомнит этих вот детей со способностями и задаст себе простой вопрос – насколько это справедливо? Почему Огненная Сестра носит красный Армани и катается в собственном лимузине – потому что добилась этого своим трудом и стараниями, или просто у нее открылся удобный талант? Что было бы, если бы у Тигрицы была бы способность Эми? Смогла бы она пробиться на вершину и стать членом команды, или от нее просто избавились бы как от обузы? И ты, ты сам – где бы ты был, если бы все, что ты умел бы – гонять по своему телу бородавки? Или застревать в стенах. Или чихать зеленой слизью. – она замолчала. Молчал и я. Сказать было нечего. Это была правда.

– Ты знаешь, что только от двенадцати до десяти процентов от общего количества одаренных – обладают действительно полезными способностями? Остальные – вот как они. Эти люди живут на государственную стипендию. И это все – сплошная ложь и фарс. Никому не нужна интеграция магов в социум. Нужно держать под контролем тех, кто бесполезен и подкупать, привлекать на свою сторону тех, кто опасен. Разделяй и властвуй. – Иошико встала и ушла. А я еще долго сидел и смотрел на играющих детей.

Глава 30

– Постой! – ловлю Иошико за руку, она отдергивает ее. Иошико расстроена. Она не хочет говорить, она только что выдала свой манифест о несправедливости мира и лицемерии всех окружающих. С какими‑то моментами я согласен, с какими‑то нет. Но я знаю одно – быть жертвенным спасителем – не выход. Да, возможно, сейчас мы с Иошико поссоримся, но попробовать поговорить не мешает.

– Чего тебе? – спрашивает она, обернувшись. Вес тела перенесен за заднюю ногу, передняя стоит на носке. Готова реагировать. Готова дать отпор.

– Поговорить. – я поднимаю руки вверх, ладонями к ней и даже делаю шаг назад, демонстрируя свои мирные намерения.

– Говори. – она стоит не меняя позы. В первый раз вижу ее такой. Иошико, даже когда пыталась из меня пыль выбить – и то выглядела более позитивной. Значит – личная травма. Что ж.

– Не здесь. – опускаю руку и мягко улыбаюсь: – знаю я одно местечко…

Мы сидим в том самом кафе, которое Питер облюбовал для переговоров. Здесь уютно, каждый столик как будто изолирован от остальных, симпатичные официантки в белых передничках и с кошачьими ушками (ободок? Мутация?), бармен, который понимает жест «братишка, повтори» и хороший кондиционер. Ненавязчиво играет мелодия по радио, легкий фоновый шум заглушает голоса посетителей.

Перед Иошико – тот самый коктейль с зонтиком и кусочками фруктов. Передо мной – чашка кофе, потому что сейчас мне надо быть очень аккуратным. Мне нравится Иошико и я не хотел бы прекратить общаться с ней. Видеть ее на своей парте, качающую ногами. Слышать ее смех.

– Знаешь, что. – говорю я: – давай начнем с аксиомы. Мир – несправедлив. Не, не, не, погоди. – поднимаю я палец, видя, как Иошико вскидывается: – это – факт. Например, где‑то прямо сейчас рождается девочка с пороком сердца, которая не проживет и десяти минут. Она ни в чем не виновата, но она умрет. Где‑то есть люди, которые родились без рук, а где‑то – без ног. Где‑то есть такая же как ты девушка, но у нее прекрасная способность, у нее любящая семья и она – наследница какой‑нибудь империи. У нее замечательный бойфренд и всю свою жизнь она проведет на вершине успеха и славы. А другая девушка будет изо всех сил стремиться хотя бы приблизится к этому, но так никогда и не достигнет. Мир – несправедлив. Что с этим делать?

– Изменить его! – твердо отвечает Иошико, сжимая кулаки. О, думаю я, как все запущено. Не иначе как мозги у вас в Братстве промывают юным членам. Или это подростковый возраст, гормоны, прочие изменения в женском теле. Девичьем.

– Смотри, действительно есть такая возможность изменить мир. Помнишь историю про мальчика и морскую звезду? Нет? Это когда после отлива мальчик ходил по берегу, находил морских обитателей, которые были оставлены волнами на берегу и относил их в море. Это увидел один человек и спросил – Что ты делаешь, мальчик? – а мальчик объяснил, что спасает морские звезды, которые иначе умрут. Тогда человек окинул взглядом пляж с миллионами морских звезд и сказал – Мальчик, разве ты не понимаешь, что твои усилия ничего не изменят? – Мальчик посмотрел на человека и бросил еще одну звезду в море. – Изменят – сказал он – для этой звезды. – я замолчал, внимательно глядя на нашу школьную гяру. Она сосредоточено слушала меня, в конце кивнула головой. Да, это близко тебе, это то, как ты живешь – подумал я, слушай же дальше.

– Но у этой истории есть продолжение. Развитие. Мы взяли гипотетического мальчика и гипотетический пляж. Как ты думаешь – насколько часто мальчик сможет каждый раз после отлива бродить по пляжу, занимаясь спасением звезд? Он не будет учится, у него не будет друзей, он не встретит девушку своей мечты, не женится, не заведет детей? Или – на самом деле он делал это не для морской звезды, а для себя? Для него это просто прогулка по берегу моря, которую он совместил с чувством своего морального превосходства и выполненного долга?

– Ты хочешь сказать, что… – нахмурилась Иошико.

– Да. Люди помогают другим людям потому, что им хочется быть хорошими. Внутри. Для себя самого. Быть правыми. Быть на более высокой моральной позиции – смотрите, у вас есть ваши дворцы и титулы, слава и власть, но вы все равно говно, а я – Белоснежка. – Иошико фыркнула.

– Да. Наличие этой позиции всегда очень удобно для оправдания своей лени, своего смирения со своим нынешним местом, например. Я ничего не добился, но это потому, что я высокоморальный человек, а в этом гнусном мире все сволочи. И я не говорю, что не надо помогать другим людям или животным. Помогай. Но осознавай, что это зачастую нужно тебе, а не им. В первую очередь – для тебя – это нужно тебе самой. Вот, в частности – морские звезды на берегу после отлива не гибнут. У них эволюция выработала механизм гибернации, они просто засыпают и ждут прилива. А мальчик маялся херней. И так на пустом месте мы создали и трагедию и поучительную историю и героя, который жертвует собой ради других.