Бездна голодных глаз - Генри Олди

Вернее — его Предстоятель.

10

…Неясный шум разбудил меня. Я сел на постели, сунул ноги в мягкие туфли и долго вслушивался. Глухая тишина властно царила в храме. Ни звука. Померещилось, наверное… Да, но отчего я проснулся?

В следующий момент совсем рядом послышались шаги. Они медленно, но верно приближались, шлепая в гулких переходах всей тяжестью явно немалого веса… Рука моя безошибочно нашарила холодную рукоятку кинжала в изголовье — покинув Дом, я старался всегда иметь при себе оружие, хотя и понимал всю его тщету — но сейчас я с удовлетворением отметил, что пока я шел к двери, ни одна половица не скрипнула.

Шаги приблизились вплотную и замерли. Потом до меня донесся тихий шорох — словно некто осторожно гладил рукой по стене и дереву — дереву той запертой двери, за которой стоял я, стоял и ждал. Я предполагал, откуда мог явиться незваный гость… Ну что ж, у меня найдется к нему много вопросов; вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. Давайте, почтеннейший, прошу вас, во имя Искушенного Халла; ну что же вы медлите?…

И тут произошло то, чего я никак не ожидал — в дверь робко постучали.

От удивления я на некоторое время потерял дар речи. Стук повторился, и за дверью послышался неуверенный бас Эйнара:

— Сарт, ты спишь? Открой, это я…

У меня вырвался вздох облегчения. Я поспешил откинуть засов и зажечь свечу.

Эйнар молча стоял в проеме и глядел в стену поверх меня. Через его согнутую руку было переброшено тело какого-то человека в темной накидке. Эйнар постоял, потом рука его разогнулась, и ужасная ноша соскользнула на пол с шорохом, подобным звуку падения кучи тряпья.

Я подошел ближе и присел на корточки у трупа. В выпученных глазах пришельца заплывали смертью недоумение и запоздалый страх. У человека была сломана шея.

— Он пришел за тобой, — просто сказал Эйнар, по-прежнему не двигаясь. — Ему не повезло. Он перепутал двери.

Узкий нож в пальцах слепого выглядел игрушкой. Эйнар еще немного повертел тусклую полоску, затем легко переломил лезвие у самой гарды и бросил обломки на тело, тщательно вытерев ладони о подол рубахи.

По комнате поплыл незнакомый резкий запах. Так пахнет гниющая листва.

— Пусть утром уберут. Хорошо, Сарт? И осторожно — по-моему, здесь пахнет ядом.

Эйнар нащупал косяк двери, неуклюже повернулся и пошел по коридору, держась, как обычно, неестественно прямо.

Только позже до меня дошло — ему очень хотелось вытянуть руки перед собой. Но он так и не сделал этого.

На рассвете я разбудил слепого, и мы вместе закопали тело на заднем дворе. Нас никто не видел, и я надеялся, что ночной визит некоторое время останется тайной.

Мне нужно было это время.

И почти неделю в Фольнарке ничего не происходило.

11

Прошлой ночью у меня в комнате появилась Лайна. Вначале я было обрадовался — мне в последнее время вдруг стало очень не хватать моей Повелительницы Ночи — но тут же понял, что Лайна-Предстоящая (да, соскучилась… да, конечно, но — потом…) пришла не за тем.

Это огорчило меня больше, чем я предполагал. Видимо, воздух храма в Фольнарке обладал некими размягчающими свойствами…

Варна-Предстоящая задыхалась без веры. От меня ждали работы. От меня, и только от меня. На Грольна и Клейрис я еще не мог до конца положиться — у них там что-то начало складываться, и Гро прямо весь светился от счастья, так что толку от них обоих сейчас не было почти никакого. Ладно, дам влюбленным пару дней позаниматься собой, а там посмотрим. Время пока есть, но немного…

Немного. Через три дня в храме (и во всех храмах Сиаллы, вплоть до столичного) должно было состояться Весеннее Празднество. Так сказать, День посева… Раньше на такие праздники стекались толпы народа и вели себя достаточно прилично, но теперь у меня были все основания подозревать, что даже в других, более благополучных храмах, Празднество Сиаллы на этот раз может превратиться в безумную оргию — не без некоторой помощи служителей Хаалана-Сокровенного, будь они трижды неладны!

А вот здесь, в Фольнарке, дела были совсем плохи. Окрестные селения обнищали, людям — в заботах о хлебе насущном — было не до любовных песнопений, да и сил на саму любовь не всегда хватало; кроме того, неподалеку расквартировали сотню панцирной пехоты, и заранее стало известно, что служака-сотник ни за что не отпустит своих солдат в храм Сиаллы, хотя обычно военачальники смотрели на подобные дела сквозь пальцы.

Этот факт, как и многие другие, утвердил меня в уверенности, что чья-то невидимая рука умело выстраивает случайные, казалось бы, события в единую цепь…

Ну что ж, отдых закончился. Пора было браться за работу.

Мою работу.

12

Я смотрел на себя в зеркало, а из его металлической глади на меня пялился в меру нахальный и не в меру франтоватый столичный капрал. Мундир пришелся впору — нигде не давило, не резало под мышками, поножи сверкали кокетливым глянцем; и верительные грамоты из штаба на сей раз были подлинными. Для меня так и остались загадкой место и способ добывания столь весомых бумаг. Молодец, Лайна, постаралась…

Я отошел от зеркала, взял сумочку с тремя гранеными флаконами, переданными мне Варной-Предстоящей после убедительных просьб — и долго запоминал их внешний вид. Не дай бог перепутать… женщины мне этого не простят!

Роа уселся на мое плечо, оступился на эполете и громко выразил крайнее неудовольствие по поводу моего переодевания. Я потрепал его по шее и решил не прогонять. Для избалованного штабиста ловчий беркут-любимец был вполне уместен. Тем более редкая, никем не виданная порода… Что еще? Ах, да — меч. Положено по форме, но путается в ногах. И конь. Всенепременно — конь, хотя тут и пешком-то идти не больше часа, и то если не слишком спешить…

— Господин сотник? Честь имею…

Сотник принял меня сдержанно, но вежливо. С одной стороны, я был младше его по чину, но, с другой — проверяющий из столицы, чей-то фаворит и возможный кляузник.

Короткопалые лапы сотника неуклюже комкали ворох моих замечательных бумаг, и у меня сложилось впечатление, что наш бравый офицер — человек не шибко грамотный, что было, в общем-то, и неудивительно; во дворе два солдата вываживали мою загнанную лошадь, с которой капала пена (я прогнал ее вокруг небольшого леска раза три на галопе, для пущей убедительности), и вообще пока все было в порядке.

Со вздохом вернув мне документы, сотник повел меня осматривать казармы. Ну что ж, здесь как раз я и не ожидал разнообразия. То же, что и везде — деревянные, наспех сколоченные бараки, нары с соломенными матрасами, козлы для оружия… Впрочем, вокруг было на удивление чисто, и я уже с большим уважением поглядел на своего провожатого.