Ленинград сражающийся, 1941–1942 - Борис Петрович Белозеров

тыла действующей армии задержали и разоблачили на Ленинградском фронте около 650 шпионов и диверсантов[946]. В 1942 г. только войсками НКВД по охране тыла Ленфронта было задержано 26 шпионов, 10 бандитов, 60 изменников Родины, пять мародеров, 374 отставших от своих частей, 3420 расхитителей продовольственных грузов[947].

Л. А. Говоров знал, что германская разведка, и прежде всего абвер, предпринимали все меры к тому, чтобы через своих агентов, находившихся в осажденном Ленинграде, создать центр по разложению населения, страдающего от голода и холода. Агенты абвера стремились вызвать у ленинградцев нетерпимость к этой действительности и побудить их к возмущению при нахождении в очередях в магазинах и на рынках. Нарастание этого недовольства могло привести к гражданскому неповиновению, последствия которого были чрезвычайно опасны. Во-первых, это возможное слияние гражданской толпы с теми, кто находился в окопах, т. е. своими мужьями и отцами, которые в целях солидарности с ними могли бросить боевые позиции. Во-вторых, хлебные и иные бунты могли вызвать ненависть к руководителям города и привести к необоснованно большим жертвам. В-третьих, это побуждало немецкое командование активизировать свои наступательные действия с целью захвата Ленинграда.

Л. Говорову было известно, что все руководство города, и прежде всего А. А. Жданов, УНКВД и УНКГБ проводили большую работу по выявлению и пресечению контрреволюционных, бандитских и грабительских групп, дезертиров и других вражеских пособников. Их основу составляли бывшие кулаки, торговцы, помещики, дворяне, чиновники и другой деклассированный элемент. В блокадном городе таких лиц насчитывалось более 2500 человек[948]. С июля 1941 г. по 1 октября 1942 г. органами УНКВД Ленинградской области было арестовано 9574 человека, из них 1246 шпионов и диверсантов, ликвидировано 625 контрреволюционных групп и формирований (169 шпионско-изменческих, 31 террористическая, 34 повстанческих, 26 националистических)[949].

Определяя меры по пресечению попыток вражеской агентуры по расширению сети абвера, Л. А. Говоров просил Военный совет фронта активизировать оперативно-разыскную деятельность органов милиции по выявлению дезертиров и уклонистов от службы в Красной армии. Начальник управления ленинградской милиции Е. С. Грушко потребовал от районных отделов милиции усиления борьбы с дезертирством и указал на характерные их приемы по маскировке и укрытию. В циркулярном письме от 1 сентября 1942 г. № 66 «О мерах борьбы с дезертирством» указывалось на имевшие место случаи переодевания дезертиров в женское платье или же маскировку под видом нищих, калек и глухонемых, изменения внешности с помощью отпуска бороды, использования фиктивных документов, подделки справок об освобождении от военной службы. В ходе оперативных мероприятий было выявлено, что в окрестностях города дезертиры скрывались от правосудия в блиндажах, траншеях и ямах с замаскированными выходами, вырытыми на огородах, в садах и подполье домов[950].

Л. А. Говоров знал, что войска НКВД по охране тыла Ленинградского фронта в ходе оперативно-служебной деятельности в 1942 г. выявили 716 дезертиров и 133 уклонившихся от призыва в Красную армию[951]. В условиях подготовки фронта к наступательной операции по прорыву блокады важно было активизировать оперативно-разыскную работу ленинградской милиции. Л. Говоров потребовал определить комплекс мер по организации службы органов и войск НКВД на территории, которая будет освобождаться от фашистов, с целью выявления немецких ставленников и их пособников.

Командующего фронтом особенно тревожило состояние секретности, связанной с предстоящей операцией. Секретность готовящейся операции «Искра» потребовала личного участия членов Военного совета Ленинградского фронта в мобилизации правоохранительных органов на проведение необходимых мероприятий по предупреждению проникновения в действующую армию шпионов и диверсантов.

Специфические условия Ленинградского фронта, который вел активную оборону на сравнительно небольшой блокированной территории и бдительно охранял воздушное пространство, не давали возможности фашистской разведке забрасывать агентуру самолетами. Она пыталась переправлять шпионов либо через линию фронта, что было крайне нелегко при жесткой позиционной обороне наших войск, либо через Ладожское озеро, Неву, Финский залив, что также не давало сколько-нибудь значительного успеха.

Переброска фашистской агентуры по воздуху осуществлялась главным образом в тыл Волховского фронта с целью дестабилизации обстановки на основных коммуникациях Волховского и Ленинградского фронтов и проникновения в блокированный Ленинград через ладожскую трассу. Л. А. Говоров знал, что органы госбезопасности с помощью гражданского населения неоднократно задерживали агентов-парашютистов в районах приземления. Лишь некоторым из них удавалось пробраться в Ленинград.

В те декабрьские дни, когда войска Ленинградского и Волховского фронтов готовились к прорыву блокады, в медсанбате 67-й армии находился раненный в руку боец Будилин. При осмотре его раны хирург увидел, что это сквозное пулевое ранение, на руке у входного отверстия следы ожога, что свидетельствовало о ранении с очень близкого расстояния. Военный дознаватель задал ряд вопросов Будилину, в том числе: при каких обстоятельствах он был ранен? Кто может подтвердить это ранение? Перечислите фамилии бойцов, с которыми шли в наступление. Будилин давал путаные ответы, нечетко отвечал на вопросы. Экспертиза документов подтвердила, что красноармейская книжка, выписанная на имя Будилина, судя по ряду признаков, изготовлена в абвере.

Именно это и позволило «расколоть» Будилина, который признался в том, что в начале войны полк, в котором он служил, вступил в бой, но их окружили танки врага и взяли в плен. Как и других военнопленных, его допрашивал офицер гитлеровской разведки. Когда Будилин сказал, что он до войны не раз задерживался органами милиции за нарушение общественного порядка, офицер склонил его к измене и сотрудничеству с германской разведкой. Будилин согласился, его целый год готовили в школе абвера в Пскове. В начале 1943 г. он был направлен в район Мги, а затем под Синявино. Прибывший вместе с ним лейтенант из абвера собственноручно и весьма удачно прострелил ему руку прямо на позиции[952]. Так был разоблачен еще один вражеский агент.

Л. А. Говорову было известно, что командование группой армий «Север» проявляло особый интерес к разведыванию обстановки на участке обороны 67-й армии и на оборонительных рубежах Волховского фронта. Это объяснялось тем, что гитлеровцы не отказались от попыток наступать на этом участке фронта, стремясь полностью замкнуть кольцо блокады и соединиться с финскими войсками. Противник был заинтересован в сборе разведданных на коммуникациях фронтов и особенно на главной из них – Ледовой дороге, по которой шло снабжение блокированного города. Враг предполагал, что советские войска будут пытаться прорвать блокаду на наиболее узком участке в стыке двух фронтов[953].

15 декабря 1942 г. свои предположения Л. А. Говоров высказал А. А. Жданову. Он, как член Военного совета фронта, собрал в Смольном руководящий состав особых отделов. В работе совещания участвовал А. С. Быстров – начальник особого отдела Ленинградского фронта. Накануне Л. Говоров в беседе с ним заявил: «Вы