Ломая рассвет - Стефани Майер

Гаррет снова обратился к свидетелям Волтури. Его слова имели влияние на них — это было заметно по выражениям их лиц.

— Вы можете присоединиться к нам. Если вы думаете, что Волтури позволят жить вам, после того, что вы увидели или услышали здесь, то вы ошибаетесь. Мы все можем быть уничтожены, — он пожал плечами, — но, с другой стороны, возможно и нет. Возможно, мы находимся на более твердой почве, чем они думают. Возможно, Волтури встретили, наконец, достойных противников. Я обещаю вам это, хотя если мы падем — падете и вы тоже.

Он закончил свою горячую речь, возвращаясь к Кэйт, после чего чуть заскользил вперед, приготовляясь к нападению.

Аро улыбнулся.

— Очень симпатичная речь, мой революционный друг.

Гаррет оставался готовым к нападению.

— Революционер? — проворчал он, — Против кого я восстаю, позволь спросить? Вы — мой король? Вы желаете, чтобы я был таким, же подхалимом, как и ваша охрана?

— Мир, Гаррет, — сказал Аро терпимо. — Я помню, когда вы родились. Вы всё ещё патриот, как я вижу.

Гаррет зарычал.

— Давайте спросим наших свидетелей, — предложил Аро. — Давайте услышим их мысли прежде, чем примем решение. Скажите нам, друзья.

Аро повернулся к нам спиной и направился в сторону возбужденных наблюдателей, которые передвинулись ещё ближе к краю поляны.

— Что вы думаете обо всем этом? Я могу уверить вас, что ребенок не то, чего мы боялись. Мы рискнем и позволим жить этому ребенку? Мы сделаем наш мир опасным, чтобы сохранить невредимой эту семью? Или вы считаете, что Гаррет прав? Вы присоединитесь к ним в борьбе против наших внезапных проявлений доминиона?

Свидетели встретили его пристальный взгляд с осторожностью на лицах. Маленькая темноволосая женщина, кротко смотрела на темного белокурого мужчину в стороне.

— Это наш единственный выбор? — внезапно спросила она у Аро. — Быть с вами, или быть против вас?

— Конечно, нет, моя очаровательная Макенна, — сказал Аро, будто ужасаясь этой фразе, тому факту, что любой может прийти к такому заключению. — Вы можете уйти, как это сделал Амун.

Макенна посмотрела на лицо своего помощника, он кивнул.

— Мы не приезжали сюда для борьбы. Она сделала паузу, выдохнула, затем продолжила. — Мы приехали сюда, чтобы засвидетельствовать. И наши слова — эта семья невиновна. Всё, чего требовал Гаррет, является правдой.

— Ах, — печально сказал Аро. — Я сожалею, что вы видите нас такими. Но такова природа наших обязанностей.

— Это не то, что я вижу, а то, что я чувствую, — помощник Макенны говорил высоким, возбужденным голосом.

Он поглядел на Гаррета.

— Гаррет говорил, что у них есть возможность распознавать ложь. Я также знаю, когда слышу правду, а когда ложь. — Он придвинулся ближе к Макенне, ожидая реакции Аро.

— Не бойся нас, друг Чарльз. Без сомнений, патриот действительно верит тому, что говорит. — Аро слегка хихикнул, и глаза Чарльза сузились.

— Это всё, что мы хотели сказать, — произнесла Макенна, — теперь мы уезжаем.

Она и Чарльз медленно двинулись в сторону леса, не поворачиваясь, прежде, чем оказались в листве деревьев. Один из незнакомцев последовал их примеру. Я оценила отвагу тех, кто остался. Правда, некоторые были слишком смущены, чтобы принять правильное решение. Но большинство, похоже, прекрасно знали, что происходит, и они выбирали нас. Я была уверена в том, что Аро тоже это знает. Он отвернулся и направился в сторону своей охраны. После чего он к ним обратился:

— Мы превзойдены по численности, мои дорогие, — сказал он. — Мы не можем ожидать помощи извне. Мы должны оставить этот вопрос неразрешенным, что быть спасенными?

— Нет, хозяин, — прошептали они в унисон.

— Защита нашей мировой ценности может пошатнуться, если нас станет меньше?

— Нет, — задышали они. — Мы не боимся!

Аро улыбнулся и повернулся к своим компаньонам, одетым в черные одеяния.

— Братья, — мрачно начал Аро, — есть кое-что, что мы должны рассмотреть.

— Давайте посоветуемся, — сказал Кайус нетерпеливо.

— Давайте посоветуемся, — Маркус повторил фразу своим безразличным тоном.

Аро повернулся и встал как можно ближе к другим древним. Они соединили руки, чтобы сформировать черный треугольник. Как только Аро сосредоточился на тихом совещании, ещё двое свидетелей исчезли в лесу. Я надеялась, что они сделают это быстро. Спокойно я отстранила руки Ренесми от своей шеи.

— Вы помните то, что я вам сказала? — слезы Ренесми хлынули из её глаз, но она кивнула.

— Я люблю вас, — прошептала она.

Эдвард наблюдал за нами свои глазами цвета топаза.

Джейкоб уставился на нас.

— Я тоже вас люблю, — сказала я, и коснулась её медальона, — больше, чем моя собственная жизнь. Я поцеловала её в лоб.

Джейкоб тревожно зарычал.

Я коснулась его и зашептала ему в ухо.

— Подождите, пока они полностью не отвлекутся от нас, а затем бегите. Бегите как можно дальше отсюда.

Лица Эдварда и Джейкоба были почти охвачены почти одинаковыми масками ужаса, несмотря на то, что один из них был волком. Ренесми коснулась Эдварда и он взял её на руки. Он сильно сжал её в своих объятиях.

— Это то, что ты скрывала от меня? — прошептал он, гладя её по голове.

— От Аро, — задышала я.

— Элис?

Я кивнула.

Его лицо искривилось от понимания и боли. Его лицо — копия моего собственного, когда я соединила подсказки Элис воедино вчера вечером.

Джейкоб успокоено заворчал.

Эдвард поцеловал лоб Ренесми и усадил её на плечи к Джейкобу. Она проворно взобралась к нему на спину, удобно устроившись между его лопаток. Джейкоб повернулся ко мне, его выразительные глаза были полны муки, грохочущие рычание разрывало его грудь.

— Ты единственный, кому я могу доверить её, — пробормотала я. — Я знаю, что ты можешь защитить её, Джейкоб.

Он вновь тихо зарычал, после коснулся моего плеча.

— Я знаю, — прошептала я, — я также люблю тебя, Джейкоб. Ты всегда был моим лучшим другом.

Слеза, размером с бейсбольный мяч скатилась по его щеке и упала в красновато-коричневый мех чуть ниже его глаз.

— До свидания, Джейкоб, мой брат… мой сын, — прошептал Эдвард.

Другие не обращали внимания на прощальную сцену. Их глаза неотрывно смотрели на черный треугольник, но я могла сказать с точностью, что они слушали.

— Надежды нет? — прошептал Карлайл. В его голосе не было никакого страха. Только понимание происходящего.

— Есть надежда, — пробормотала я. — Это должно быть так. Я знаю это. Я знаю свою собственную судьбу.