Лодка за краем мира - Сергей Гусев

– Это корыто скоро пристанет. Матрос сказал, что на той стороне реки есть постоялый двор, и мы, наверное, сможем поспать в тепле и на кроватях. Он уверял, что это так.

– Спасибо Вам, барон, спасибо, – она отвернулась, глядя в мглистую зимнюю даль, – Скажите, как вы думаете, что с нами всеми будет? Мы вернемся?

– Разумеется, дитя мое. Мы разобьем наголову Орден и найдем способ отправить вас домой, поверьте моему слову.

– Порой я и сама в это не верю…

Высота N53812 в 250 милях от Холленверда

– Газу дай! Увязнем – будем до утра тут торчать! – закричал командир штабной машины, срывая шлем с головы.

– Слушаюсь, господин майор! Не идет, холера – дожди поле в кисель развезли, – ответил молоденький капрал с бледным и мокрым от пота лицом, вцепившись побелевшими пальцами в длинные рычаги управления.

– Ты мне поговори! Жми на всю железку! Иначе будешь воду на кухню возить всю жизнь. Дергай!

Двухчленная гусеница штабной машины вгрызлась в красную почву, надрывно зарычала турбиной, царапаясь траками. Цепкая глина, порезанная гусеницами на липкие ломти, не отпускала, и машина, раскачиваясь из стороны в сторону, выпуская сизый дым, истошно рвала землю, вгрызаясь в непокорную гору.

В тесном углу маленького штабного отсека, больше похожего на консервную банку, расплющенную по краям молотком, притулившись к стене, утомленный нескончаемой тряской, сидел Главнокомандующий вооруженными силами Империи контр-адмирал Сонтера. За недели тяжелых боев он исколесил всю линию фронта, дважды попал под артиллерийский обстрел и угодил под танковую атаку.

Две недели тому назад ему пришлось спешно отходить, а точнее, бежать оврагами с позиций, когда оборону прорвали неведомо откуда взявшиеся бронемашины Дортона. Как назло, пошел ледяной дождь, и через сутки у него начался бронхит, окончившийся воспалением легких. Личный врач начал вводить ему пенициллин, лихорадка быстро спала, но изнуряющий кашель продолжал терзать его, особенно измучивая по ночам. Доктор уговаривал и грозил, твердил, что нужно отдохнуть, отлежаться хотя бы пару недель, но уехать и бросить войска и фронт Сонтера не мог. Лучше не становилось, он осунулся, синие мешки залегли под глазами, быстро уставал и постоянно мерз. В дорогах кутался в овечью бурку, борясь с холодом, поселившимся внутри. Какое-то время пытался греться тяжелым бренди, но доктор, узнав, запретил, отнял упрятанную бутылку и приказал адъютантам строго – не давать. Взамен посоветовал пить горячий травяной чай, который отгонял холод на считанные минуты, вовсе не облегчая страданий.

Сонтера подставил оледеневшие руки к решетке вентиляции, из которой вытекал пахнущий раскаленным металлом и выхлопными газами горячий воздух. Руки растеплились, и болезнь зашевелилась внутри мокрыми всхлипами грудного кашля. Он выпрямился на очередном ухабе, тяжело прокашлялся, очищая затекшую грудь. За железной стенкой, не переставая, ругался на солдат офицер. Машина, увязая, гудела и рывками зарывала себя в землю. Он откинул голову к стене и едва закрыл глаза, мечтая уснуть, как тут же зуммер внутренней связи зазвенел боем звонка.

– Увязли, придется пешком, господин Главнокомандующий. Механики боятся утопить болотоход. Тут недалеко, с полмили, может, чуть больше, – трещало из громкоговорителя.

– Хорошо, – отозвался Сонтера, – Я выхожу.

Влажный воздух ворвался обжигающим ветром в прогретую кабину, перехватил на миг дыхание. Он скинул теплую бурку, набросил на плечи полагающуюся по уставу генеральскую, отороченную медвежьим мехом, и спрыгнул на пропитанную дождями, мягкую как желе землю.

– Здравия желаю, господин Главнокомандующий, – из кустов выскочил незнакомый офицерик из местных, – Мы Вас тут поджидаем. Знали, что не доберется Ваш болотоход сам.

– Здравствуйте, – холодно ответил адмирал, – Где командир части?

– Ранен вчера, при артобстреле, – офицерик не ожидал холодного приема, – В землянке лежит, на холме. Я исполняющий обязанности. Позвольте проводить, господин Главнокомандующий?

– Что же, ведите, – Сонтера поднял теплый воротник, закрывая шею от ветра.

За холмом сухими щелчками потрескивали одиночные выстрелы, да иногда короткими глухо бил крупнокалиберный пулемет. С противным свистом пролетело несколько мин и ухнуло где-то с другой стороны подножия.

– Неспокойно тут у вас, – пригибаясь, сказал Сонтера.

– Да нет, господин Главнокомандующий, сейчас уже спокойно. Вот вчера что тут делалось, вот ад был. Описать невозможно – артобстрел с полчаса был, снаряд на бруствере разорвался, командир там был, контузило. Потом пехота их в атаку пошла. Хорошо пулеметы целы остались. Они волна за волной, как заговоренные, еле отбились. В общем, дело было тяжелое.

– Сейчас как?

– Сейчас тихо… разве что, минометы из подлеска перенесли к окопам. Предполагаю, опять атаковать планируют, – серьезным голосом сказал офицер.

– При передислокации минометов обстреливали позиции противника?

– Палили, чего же не палить. Но они помаленьку, на спинах их по частям переволокли. Несколько человек, надо сказать, мы подстрелили.

– Танков не видно? Что разведка докладывает? – Сонтера поправил завернувшуюся перчатку.

– Ночью ходили разведчики, говорят танков нет в округе. Гаубицы в двух милях, две батареи. И лес рубят рядом – подтащат скоро, – офицер замолчал и грустно прибавил, – Вот тогда нам и хана, всех закопают, как и не было.

Сонтера промолчал. Земля хлюпала под ногами, налипая скользкими комьями на сапоги. Ветер приносил капли мелкого и холодного дождя, не жалея серого марева низких облаков. Далеко позади, гудя двигателем, осталась полузарывшаяся в грязь гусеницами болотоходка. Они шли молча, офицер замолчал, оставив адмирала наедине со своими мыслями.

Ему припомнился вечер в Императорском театре, лицо Ариллы, ее губы и голос. Роскошная гостиница на бульваре Вауозен на берегу канала. Теплая ванна с лепестками лилий – и она, обнаженная, пробующая воду рукой. Темная бутылка с шипучим элем и два бокала на серебряном подносе. Клубника, покатившаяся сочными ягодами по столу. Она, раскинувшаяся без стыда на кровати.

Где она сейчас? Жива? Убита во время бунта? Или, может быть, арестована сыском? А может, успела бежать к своим, когда утликанцы высадили десант на побережье и взяли Сионау без боя. Хорошо бы узнать, да только как? Когда теперь суждено выбраться из этой окопной грязи – и суждено ли вообще? И где конец у этого полураспада?

– Ложись! Бомбят! – сопровождающий офицерик, сбил его сильным ударом в спину. Земля грязной жижой разверзлась, принимая в свои объятия, он завалился в лужицу из смеси глины и воды. Зловонный запах поглотил его, забрав, как океан забирает камень, брошенный в него.