'Канцелярская крыса' - Константин Сергеевич Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герти едва не подчинился порыву на ходу открыть дверь машины. Даже дернулась сама собой рука. Дернулась, но тут же обмякла.
Локомобиль безмятежно катился по улицам Олд-Донована, выложенным еще в те времена, когда воздух над островом не знал ни угольной копоти, ни бензинового смрада. Здешние дома строились в стиле, безнадежно устаревшем еще полвека назад, отдающим чем-то готическим, но со свойственным всем старомодным вещам шармом. Каждый дом походил на миниатюрный замок, а то и собор. Герти же все эти шеренги тяжеловесных, гротескных, с выпирающими контрфорсами и аркбутанами[9] домов казались собранием изможденных и болезненных аристократов, и впечатление это усиливалось отслоившейся краской, порыжевшими от ржавчины водопроводными трубами и много лет не знавшими ремонта фасадами.
- Когда-то здесь был центр Нового Бангора, - кажется, мистер Беллигейл впервые за всю поездку разомкнул губы по собственной инициативе, - Эти здания строились еще при Георге Третьем, сто пятьдесят лет назад. Но жизнь взяла свое. Административный центр постепенно естественным образом переместился в Майринк. Олд-Донован заглох, превратившись в пристанище для стариков и отшельников благородного происхождения. Здесь обыкновенно селятся люди, чурающиеся городского шума.
- Должно быть, не всякому отшельнику по карману такие дома, - пробормотал Герти, разглядывая каменные громады, норовившие затмить Мальборо-хаус или Касл-Ховард, - Ваш мистер Питерсон, что, какой-нибудь негоциант?
- Он не жалуется на финансовые сложности, - спокойно ответил мистер Беллигейл, - И на то есть причины.
- Понимаю. А ночные прогулки с револьвером, стало быть, его хобби, - саркастично заметил Герти, - Не могу осуждать мистера Питерсона, жизнь в Олд-Доноване, по-видимому, и впрямь чрезмерно скучна…
С шипением выпустив струю пара, локомобиль мягко остановился. От неожиданности Герти едва не выпрыгнул со своего места.
- В чем дело? – воскликнул он нервно, - Почему остановились?
- Мы на месте, - лаконично ответил мистер Беллигейл.
[1] В соответствии со Священным Писанием, Моисей голодал сорок дней, записывая слова Завета.
[2] Тангароа – божество неба в некоторых частях Полинезии.
[3] «Дерринжер» - общее название для небольших короткоствольных пистолетов скрытого ношения.
[4] Англо-персидская война – 1856-1857.
[5] Персивал Харрисон Фосетт (1867-1925) – британский путешественник и археолог, совершивший несколько экспедиций по Бразилии и Боливии.
[6] «Куантро» - марка крепкого французского ликёра.
[7] Роберт Джеймс Фитцсиммонс (1863-1917) – известный британский боксер в тяжелом весе.
[8] Атуа – духи в мифологии народов Полинезии.
[9] Аркбута́н (фр. arc-boutant) – наружная каменная полуарка с опорным столбом.
Охотники на Левиафана (2)
Дом мистера Питерсона стоял немного наособицу среди прочих, как бедный родственник, стесняющийся своего облачения в кругу высокородной семьи. Он был запущен, и это сразу бросалось в глаза. Плющ разросся до того, что походил на джунгли, захватившие забор и вторгшиеся добрую половину дома. Парк, много лет назад разбитый на французский манер, находился в ужасном запустении и вызывал лишь сочувствие. Судя по всему, им никто не занимался уже добрых лет двадцать. Подобная атмосфера царила везде. Из трещин в садовой дорожке обильно росли сорняки, а фигурная решетка была усеяна хлопьями ржавчины. Неудивительно, что дом издалека производил впечатление заброшенного.
- Как странно, - заметил Герти, разглядывая мутные окна с растрескавшимися рамами, - Этот дом стоит не меньше двадцати тысяч фунтов, а хозяину жаль денег на?
- Дело не в деньгах. Мистер Питерсон не привык обременять себя слугами. Он живет в одиночестве. При его образе жизни в этом нет ничего странного.
- Ну разумеется, - протянул Герти, - Постоянно придется объяснять лакеям, откуда на костюме кровь и чьи-то мозги… С его-то привычками!
- Будьте сдержаннее, - посоветовал мистер Беллигейл, невозмутимо переступая импровизированные лианы, затянувшие внутренний двор, - И не делайте поспешных выводов, полковник. Хозяин этого дома может показаться вам человеком странного характера, но это вполне объяснимо.
- Я буду очень сдержан, - заверил его Герти, опуская руку в карман пиджака.
Рукоять револьвера на ощупь была отвратительно горячей, точно сковородка, которую поставили на огонь, чтоб печь блинчики, но Герти сжал ее всеми пальцами, так, что она прилипла к мокрой коже.
Он будет сдержан. Разумеется.
Против ожиданий, дверной молоток еще не успел намертво присохнуть к своему месту. Мистер Беллигейл протянул руку и трижды гулко ударил в дверь, причем от каждого удара она теряла весомую часть отслаивающейся с годами краски.
- Одну минуту! – мгновенно раздалось из глубин дома, - Одну минуту, пожалуйста!
Голос принадлежал мужчине средних лет и показался Герти смутно знакомым.
«Вы сами виноваты, Уинтерблоссом. Вас же предупреждали, чтоб вы убрались с острова».
Дверь, натужно заскрипев, отворилась. Кому-то пришлось приложить немало сил, чтоб сдвинуть с места этот монолитный кусок дуба, весящий фунтов триста…
Герти ожидал чего угодно. Что на пороге возникнет совершенно незнакомый ему человек. Или хуже того, вместо человека он увидит серый глаз дула. Стоя на крыльце, освещенные ярким солнцем, они с мистером Беллигейлом должны были представлять собой превосходные мишени. Мистеру Питерсону будет даже удобнее, чем вчера. Второй раз он промазать не должен…
- Доброе утро, джентльмены. Чем могу вам…
- Вы! – крикнул Герти, забывая про все на свете, - Вы!..
Револьвер вынырнул из пиджачного кармана сам собой. И уставился в лицо хозяину, отчего то мгновенно приобрело цвет подкисшего молока, так что испуганные голубые глаза на нем стали выделяться еще больше.
- Руки вверх! – отчеканил Герти чужим голосом, хриплым и ломким, - Не двигаться! Канцелярия!
Ошибки быть не могло. Это был тот самый человек, что поджидал его вчерашней ночью у двери. Тогда Герти показалось, что он почти не успел рассмотреть его лица, но сейчас, глядя на хозяина дома при свете дня, он понял, что совпадения исключены. Это был тот самый человек. Молодой мужчина лет тридцати с небольшим, с невзрачным, немного нервическим, лицом, безукоризненно выбритый и со вкусом одетый. В этот раз на нем не было шляпы, так что видны были и волосы, светлые, как прихваченная инеем трава, уложенные в
