Бременский Адам и др. Славянские хроники - Адам Бременский

Пять цитат из Вергилия:

V, 28: «им в кратких словах герой ответствовал так» из Энеиды, VI, 672;

V, 29 и VI, 6: «вот до чего сограждан распри их довели» из Буколик, I, 71-72;

III, 19: «не нам меж вас решать состязанье» из Буколик, III, 108;

VII, 18: «Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной» из Буколик, IX, 28;

Пролог: «ни словом, ни пером не можем сравниться с учителем». Слова явно взяты из Буколик, V, 48: «Ты не свирелью одной, но и пеньем наставнику равен», но с изменением смысла.

Пять цитат из «Науки поэзии» Горация:

III, 6: «долго думал, поднимут ли плечи эту ношу или нет»;

ср.: «долго рассматривай, пробуй, как ношу, поднимут ли плечи» (39);

V, 7: «чтобы он знал, что где именно должно сказать, а всё прочее после,

Где что идёт; чтобы он знал, что взять, что откинуть» (43-44);

VII, 16: «не довольно стихам красоты, но чтоб дух услаждали» (99);

V, 13: «потому что свобода перешла в своеволие, и хор постыдно умолк,

И она по закону вредить перестала» (282-284).

VII, 8: «или полезными быть, иль пленять желают поэты» (333).

Пять цитат из Овидия:

II, 14: «всегда находят оправдание для своей ошибки» (Фасты, I, 32);

III, 13: «толпа дружбу ценит по пользе» (Письма с Понта, II, 3, 8);

VII, 12: «всё, что людям дано, как на тонкой подвешено нити,

Случай нежданный, глядишь, мощную силу сломил»

(Письма с Понта, IV, 3, 35).

IV, 2: «не пристало царю носить женское имя» (Героиды, II, 112).

II, 4: «вижу, что грозят мне войною» (Лекарство от любви, 2).

Одна цитата из Стация:

V, 10: «поднялся в высоком дворце ропот» (Ахилл., II, 76).

Одна цитата из Фортуната:

I, 10: «остался памятен в веках» (Песни, IV, 20).

К ним следует добавить семь стихотворных отрывков из Вергилия, Овидия, Лукана, которые встречаются в письме канцлера Конрада (V, 19):

1. «Нагой на чужом песке лежал Палинур» (Вергилий, Энеида, V, 871).

2. «Первой соизволила петь стихом сиракузским эта муза»

(Вергилий, Эклоги, VI, 1; 2).

3. «Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной»

(Буколики, IX, 28).

4. «Город родной мой Сульмон, водой студёной обильный»

(Овидий, Скорбные элегии, IV, 10, 3).

5. «Море зовётся Икарийским, потому что Икар,

сделав крылья, вопреки человеческой природе

шагнул ввысь по воздушной тропе, но...

окончил там свои дни» (Овидий, Искусство любви, II, 44-45).

6. «Ускоренным маршем пройдя через эти города,

а также через несчастья Модены» (Лукан, Фарсалия, I, 41).

7. «Очутились у волн мелководного Рубикона» (Лукан, Фарсалия, 1,213). Сюда же мы относим довольно большое количество стихов и отрывков, которые мы не смогли отнести к тому или иному поэту:

I, 11: «они долго сражались врукопашную, нанося и отражая удары друг друга» (эти слова, по-видимому, взяты из какой-то песни);

II, 2: «он с невероятной хитростью использовал для этого всякое средство»;

II, 18: «подняв оружие против отца, изгнал его»;

II, 22: «надеясь спастись оттуда по воде»;

III, 2: «когда она достигнет брачного возраста»;

III, 3: «ибо он с самого детства следовал за Христом», и пр.;

III, 3: «стал монахом и занялся монашескими обязанностями»;

III, 5: «жил с целомудренной женой в целомудренном браке»;

III, 7: «но так ничего и не добились»;

IV, 1: «он всё ещё карает щадящей рукой»;

IV, 1: «служат Богу»;

IV, 1: «нынче настал конец света, ибо нет более уважения к духовенству»;

IV, 7: «да не украшается любящий хороводы народ, как обычно!»;

IV, 13: «был подхвачен течением реки и унесён туда, куда не хотел»;

V, 15: «так прошёл целый год»;

V, 16: «тем не менее, упорно действуя оружием».

V, 23: «когда об этом стало известно очень многим,

это вызвало сильное недовольство»;

V, 26: «но хитрость искусителя не смогла помешать им»;

V, 28: «тяжело вспоминать об этом»;

VI, 13: «Увы! Увы! Сколько вдов рыдало после этого и проливало слёзы!»;

VI, 19: «на год взял на себя содержание нашего флота»;

VII, 3: «если такое преступление останется безнаказанным»;

VII, 12: «Поражённая смертью мужа и жестоко страдая от бремени,

Она умерла; так двое лишились жизни в одной».

Если ко всему этому добавить строчку из Сафо (V, 11) и стихотворения, сочинённые самим Арнольдом, то окажется, что среди людей XII и XIII веков Арнольд был одним из самых образованных. - Он воспользовался манерой древних писателей также в том, что часто приводил довольно длинные речи, как и Гельмольд: ср. V, 28; VII, 17.

Хроника Арнольда в первые века после его смерти была по всей видимости мало известна. Удивительно, что Альберт Штаденский, живший по соседству и писавший свои анналы в том же веке, явно не пользовался ею. Её не знали ни Пресвитер Бременский, ни автор «Хроники североэльбских саксов», ни авторы написанных отечественным языком Любекских хроник. Из этого, очевидно, следует, что рукописный оригинал хроники долгое время хранился в монастыре св. Иоанна, и это наше мнение подтверждается исключительной редкостью древних пергаментных списков.

Первым, кто, как кажется, расширил свой труд рассказами из Арнольда, был автор латинской версии хроники Репкова, который отчасти дословно выписал некоторые места из гл. 1,2, 8 кн. I; см. у Массмана, стр. 423.

Далее, фрагменты некоей хроники из епископства Бранденбург, которые упоминают о странствии Генриха Льва, также, очевидно, черпали материал из Арнольда (I, 1); см. у Риделя, nov. cod. dipl. Brandenburg, IV, 1, p. 273.

Затем автор XIV в., написавший историю о герцоге Генрихе, дословно выписал некоторые данные из Арнольда. Его текст, там, где он явно пользовался отличным списком, мы сочли необходимым снабдить в некоторых местах критическими замечаниями.

Очень многое из неё, лишь слегка изменив некоторые слова, заимствовал Герман Корнер, чья хроника была написана около 1435 г. Однако он, по-видимому, не знал самого имени Арнольда. Но не следует считать, будто он пользовался книгой Арнольда хорошего качества и более содержательной, чем наш экземпляр.

Альберт фон Круммендик, который рассказывает о епископах Генрихе, Конраде II, Дитрихе в «Хронике епископов Любекских», также многим обязан Арнольду, но не упоминает его имени.

Очень многое из Хроники Арнольда почерпнул Альберт Кранций в книге «Метрополь. Вандалия. Саксония».

Павел Лангий очень хвалил эту Хронику в «Хронике Цейца» под 1189 и 1198 гг.

Существуют следующие рукописные книги Хроники Арнольда:

1.1*. Среди рукописей старинной королевской коллекции в Копенгагене хранится бумажный список под № 2288. Он озаглавлен следующим образом:

«Хроника аббата Арнольда, к которой примыкает хроника Гельмольда, пастыря в Бузо Любекского диоцеза.

Хранится в замке Шауэнбург.

Эту хронику выписали из старинной рукописи по поручению благороднейшего и сиятельнейшего мужа Арнольда Хвитфельда схоластики из Рибе, умоляя его извинить их, если они где-нибудь сохранили обычную для монахов древнюю орфографию или не в полной мере разобрались в сплетении слов и сокращениях текста. 1579 г.».

Этот квадратной формы апограф был написан на 18 состоящих из 12, а некоторые- из 10 или 14 листов тетрадях, отмеченных на первой странице 18 первыми буквами алфавита, которые выполнены красной краской. Выяснено, - и это доказано самим заглавием рукописи, - что почерки разных людей, следуя друг за другом, настолько расходятся между собой, что мнение, будто большинство тетрадей были написаны одним схоластиком, следует отвергнуть. При написании названий глав использовалась главным образом киноварь, а кое-где и зелёная краска; на последней странице переписчик добавил киноварью слово «Конец» вместе с фигурой, которая очень часто встречается в конце печатных книг XVI в., и надписал: P.G. тр. Этот апограф уже много лет назад был передан фон Вайтцем из Копенгагена в наше пользование, а недавно вместе с прочими сокровищами Копенгагенской библиотеки весьма любезно отправлен к нам в Гамбург. Он, судя по всему, восходит к списку, имеющему огромное значение в выстраивании слов Арнольда. Однако по поводу этой книги до сих пор идут споры. Так, полагают, что это не утерянный ранее список Ранцау, а другая, также по большей части утерянная старинная книга, два фрагменты которой хранятся в Праге и Брюнне и которая является его архетипом.

Фрагмент рукописного Пражского списка, ныне хранящийся в Национальном музее, содержит всего 8 листов. Несколько лет назад он был отправлен к нам в Гамбург. Он начинается с главы 5-й кн. III словами: «умножаясь, словно ливанские кедры», и заканчивается главой 10-й той же книги словами: «ты слышатель слова». Текст записан по 31 строке на страницу; названия глав, также как и их начальные буквы, выполнены киноварью и не имеют нумерации. Переписчик не избежал ошибок, некоторые из которых были исправлены ещё в древности.

Брюннский фрагмент, отмеченный Керронием, чьи рукописные книги приобрела коллекция провинциальных чинов, под № 27, Ваттенбах предоставил в наше пользование в 1848 г., когда мы ездили в Австрию, а в 1859 г. попечители этой коллекции весьма любезно переслали его к нам в Гамбург. Фрагмент, к которому ныне примыкает список посланий Горация, написан в XIII в. и состоит в настоящее время из шести тетрадей по восемь листов в каждой, кроме первой и третьей, которые состоят из шести листов; причём легко установить, что первая тетрадь, в которой ныне отсутствует в конце целый лист, раньше также состояла из восьми листов. Внизу на первой странице каждая тетрадь отмечена более поздней рукой той или иной буквой: вторая отмечена буквой Н, третья - I, четвёртая - К, пятая - L, а шестая - М; отсюда следует, что первая тетрадь Брюннского фрагмента была седьмой тетрадью всего списка; той же рукой на последних страницах тетрадей записаны стражи, которых называют типографами. Этот фрагмент, который содержит почти третью часть Арнольда, - от слов: «мужа, брата маркграфа Конрада» (IV, 2) до слов: «оглушённый внезапным падением, озирался в поисках помощи» (V, 27), - не пощадило жестокое время. Так, из первой тетради уцелело всего четыре листа, во второй внизу с внутренней стороны обгорели первый и второй листы, а в шестой - восьмой лист. Тем не менее исключительно толстый пергамент списка оказал огню яростное сопротивление, так что в этих местах утеряны лишь немногие буквы. Но поскольку жир пергамента от высокой температуры расплавился и окрасился в тёмный цвет, а сам пергамент сильно обгорел в разных местах, то, несмотря на все усилия, разобрать там что-либо невозможно.