История одного города. Господа Головлевы. Сказки - Михаил Салтыков-Щедрин

47

Даже и это предвидел «Летописец»! — Изд.

48

Стр. 48. …лондонских агитаторов… — А. И. Герцена и Н. П. Огарева. В устах реакционеров слово «агитатор» обозначало человека революционных взглядов и имело почти бранный смысл.

49

Карл Простодушный — король Франции (879–929); был низложен за военные неудачи.

50

…принадлежу к секте фармазонов… — распространенное искажение слова «франкмасон». Русские масоны надеялись осуществить политические преобразования, в связи с этим в 1822 году масонство в России было запрещено.

51

…признан по суду явным прелюбодеем… — «Явный прелюбодей» — человек, за плату соглашающийся быть подставным лицом в бракоразводном процессе (терминология старой России).

52

Изумительно!! — Изд.

53

Стр. 50. …официальные дни… — дни официальных праздников.

54

…обратился к содействию штаб-офицера. — С 1826 по 1867 год в каждую губернию направлялся жандармский штаб-офицер от учрежденного Николаем I III Отделения. Он обладал полномочиями политической полиции.

55

Этот достойный чиновник оправдался и, как увидим ниже, принимал деятельнейшее участие в последующих глуповских событиях. — Изд.

56

Издатель почел за лучшее закончить на этом месте настоящий рассказ, хотя «Летописец» и дополняет его различными разъяснениями. Так, например, он говорит, что на первом градоначальнике была надета та самая голова, которую выбросил из телеги посланный Винтергальтера и которую капитан-исправник приставил к туловищу неизвестного лейб-кампанца; на втором же градоначальнике была надета прежняя голова, которую наскоро исправил Байбаков, по приказанию помощника городничего, набивши ее, по ошибке, вместо музыки вышедшими из употребления предписаниями. Все эти рассуждения положительно младенческие, и несомненным остается только то, что оба градоначальника были самозванцы. — Игд.

57

Сказание о шести градоначальницах (стр. 53). — «Гулящие девки, которые друг у друга отнимают бразды правления… едва ли смех возбуждают, — объяснял Салтыков-Щедрин Пыпину, отводя упреки в «смехе ради смеха». — Изображая жизнь, находящуюся под игом безумия, я рассчитывал на возбуждение в читателе горького чувства, а отнюдь не веселонравия».

При всей фантастичности описываемых в сказании событий дворцовые перевороты в России XVIII века схожи с глуповскими. В письме в редакцию журнала «Вестник Европы» Салтыков-Щедрин подчеркнул: «Если б я действительно писал сатиру на XVIII век, то, конечно, ограничился бы «Сказанием о шести градоначальницах».

XVIII век — время, на протяжении которого российское дворянство укрепило свои господствующие сословные позиции. Экономическая интенсификация помещичьего хозяйства вела к росту эксплуатации крепостного крестьянина. Дворцовые перевороты XVIII века были борьбой за власть между отдельными группами внутри господствующего класса: «Возьмите старое крепостническое дворянское общество. Там перевороты были до смешного легки, пока речь шла о том, чтобы от одной кучки дворян или феодалов отнять власть и отдать другой» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 443).

В журнальной публикации «Сказания» имелось следующее примечание: «События, рассказанные здесь, совершенно невероятны. Издатель даже не решился бы печатать эту историю, если бы современные фельетонисты-историки наши: г.г. Мельников, Семевский, Шишкин и другие — не показали, до чего может доходить развязность в обращении с историческими фактами. Читая предлагаемое «Сказание…», можно даже подумать, что «Летописец», предвосхитив рассказы г.г. Мельникова и Семевского, писал на них пародию».

В грубых чертах, «непреклонном характере» и «мужественном сложении» Ираиды Лукиничны Палеологовой комментаторы находят намеки на императрицу Анну Иоанновну; в облике Амалии Штокфиш — черты Екатерины II (в письме к графу Понятовскому от 2 июля 1762 года сообщавшей: «Переворот, который только что совершился в мою пользу, похож на чудо. Прямо невероятно то единодушие, с которым это произошло»). Захват власти Клемантинкой де Бурбон схож с тем, как русский престол оказался в руках Елизаветы Петровны.

58

Стр. 53. …сбросили с раската… — Раскаты — башни тверского кремля. Во времена феодальных раздоров и войн тверичи сбрасывали с раската в обмывавшие башню воды Волги шедших на приступ врагов. Как указывает С. А. Макашин, в «Истории одного города» нашли свое отражение впечатления писателя о годах службы в Твери.

59

Марат в то время не был известен: ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя. — Изд.

60

Стр. 55. …будучи тайно поддерживаема польскою интригою… — Салтыков-Щедрин высмеял разговоры реакционной печати о «польской интриге» в русской истории; эти антипольские выпады объясняются борьбой царизма с польским освободительным движением.

61

Стр. 56. …два месяца жила… в помпадуршах… — В конце 1868 года в «Отечественных записках» появился очерк Салтыкова-Щедрина «Старая помпадурша» из цикла «Помпадуры и помпадурши». Имя фаворитки Людовика XV маркизы де Помпадур стало нарицательным.

62

Стр. 57. «Так выкатить им три бочки пенного!» — Екатерина II в день своего торжественного въезда в Петербург в июне 1762 года приказала открыть все питейные заведения для войск гвардии, поддержавших ее вступление на престол.

63

Известие о Двоекурове (стр. 64). — В правлении Семена Константиновича Двоекурова комментаторы усматривают ряд намеков на деятельность Александра I (либеральные начинания первых лет царствования) и Екатерины II (ее временное «увлечение» идеями французских просветителей).

64

Стр. 65. …вел войны во имя картофеля… — Насильственное распространение картофеля в начале 40-х годов при Николае I вызвало крестьянские «картофельные бунты», которые жестоко подавлялись.

65

Она печатается дословно в конце настоящей книги, в числе оправдательных документов. — Изд.

66

Голодный город (стр. 66). — С этой главой «Истории» читатели познакомились в январе 1870 года. Содержание ее никак нельзя было воспринять как рассказ о прошедших временах: страна только что пережила «голодный» 1868 год. Голод, пожары (см. главу «Соломенный город») были постоянными спутниками русской жизни.

67

Стр. 68…ходили толки о пользе выборного начала… — На протяжении XVIII века русский престол занимали часто лица, не имевшие права прямого престолонаследия. Дворянство в связи с этим не раз предпринимало попытки ограничить самодержавную власть. Практически это обернулось выколачиванием сословных льгот (прибавлением себе «как можно больше воли»).

68

Стр. 75. …исчез… как умеют исчезать только «старатели» русской земли. — В печатавшемся одновременно с «Историей одного города» цикле «Признаки времени» Салтыков-Щедрин дал такую характеристику современности: «…Все кончено! Все кончено; жизнь прекратилась; будущее исчезло. Я не говорю, жертвы бесполезны; я говорю только, что дозволительно изумление. Люди и даже дела их исчезают на наших глазах поистине беспримерно. Точно в яму, наполненную жидкой грязью, нырнут, и сейчас же над ними все затянет и заплывет. Вчера еще был человек, а сегодня его уже нет. Не только из жизни, но даже из хрестоматий и курсов словесности исчезают люди. И за каждым исчезновением — молчок. Грады и веси продолжают процветать: некоторые из них постепенно познают пользу употребления картофеля, другие — постепенно же привыкают к мысли о необходимости оспопрививания и проч. Но нигде, наверное, не скажется потребность освобождения мысли, того освобождения, без которого немыслимо никакое умственное и материальное совершенствование. В этом отношении везде, куда ни обратитесь, — молчок».

69

Стр.77. …корни и нити… — иронически переадресованный Салтыковым-Щедриным фразеологизм охранительной печати, обозначающий революционные подпольные связи.