А единороги будут? - Ирина Владимировна Смирнова

больше на инстинктах и мало понимая, что вокруг происходит. Вздохнув, я переместила обе ладони ему на талию и, крепко сжимая член мышцами, начала двигаться вверх и вниз, поглаживая при этом пальцами нежную бархатистую кожу…

Я понимала, что надолго меня не хватит, но муж тоже был сильно возбужден, так что кончили мы практически одновременно. Отпечатки моих пальцев остались у Бхинатара на бедрах — так сильно я в них впивалась, когда на меня накатывали волны оргазма.

— Госпожа?..

Игнорируя вопрос, заданный едва слышным хрипловатым голосом, я приподнялась, держась за ствол дерева, и привела в порядок свою одежду, задействовав немного магии. Муж тоже встал, слегка пошатываясь и пытаясь сфокусировать влюбленно–растерянный взгляд на чем–то кроме, меня.

— А теперь запомни, — произнесла я с властными интонациями в голосе. — Это была награда за достаточно долгое хорошее поведение. И если будешь продолжать вести себя так же хорошо, как и раньше, то снова будешь награжден. — У меня было четкое ощущение, что хотя говорю все вроде бы я, и даже чувствую примерно то же, что говорю, но слова рождаются откуда–то вне меня. — Однако если еще раз посмеешь принять решение, не посоветовавшись со мной, или начнешь разговаривать со мной так, как позволил себе во время боя в светлом лесу, тогда ты будешь наказан. Два предупреждения у тебя уже есть.

— Да, госпожа, — Бхинатар, подозрительно счастливый, несмотря на мои угрозы, в очередной раз упал передо мной на колени и, благодарно заглядывая мне в глаза, прошептал: — Да, госпожа. Я все понял, госпожа! Такого не повторится. Простите, госпожа!

— Надеюсь, — я улыбнулась и попыталась сделать вид, что, вообще, ничего такого не произошло, и все отлично. — Давай выберемся отсюда и пойдем прогуляемся во дворец. Возможно, там где–то есть столовая для гостей, а то уже время обеда приближается.

Мы вышли на тропинку и пошли по ней, держась за руки и едва заметно улыбаясь, каждый чему–то своему. Странно, но чувство вины перед Рикиши меня совсем не мучило, хотя я вроде бы изменила любимому мужчине. Вот теперь уже совсем точно изменила, без всяких оговорок, по своей собственной инициативе и… со своим собственным мужем. Непредусмотрительная легкомысленность и эгоизм — в то время, пока все наши спутники во власти джинов, мы развлекаемся и наслаждаемся хорошим сексом. А ведь там раненный Ярим, сменивший ради нас свою магию Клим… И Рики, такой циничный и практичный, со своей неожиданной верой в доброе сердце Марими. Нет, я слышала их разговор, я видела, как она на него смотрела, я чувствовала, как она гордится нарисованным им портретом. Но, одновременно, она же предлагала помочь мне его убить, и она подарила мне ритуальный нож, чтобы я смогла уничтожить то, во что Рики мог бы превратиться…

Киш… Она звала его Киш… Мягко, ласково, нежно. Мой вариант сокращения его имени иной даже по звучанию. Р–р–рики! Ну, вот для нее он и был мягким, послушным, нежным, ласковым. А для меня — взрослым, умудренным, циничным манипулятором. А, значит, он должен понимать, что если в борьбу против нас вступит Яхолия, то вполне вероятна попытка, не напрягаясь, на расстоянии, отнять жизнь у одного из жрецов и тем самым лишить нас шанса выполнить миссию. Должен…

— Госпожа?..

Да, счастливо улыбаться я уже давно перестала. Наоборот, бреду по тропинке, как сомнамбула, нервно и зло кусая губы. М–да, тоже мне удовлетворенная женщина.

— Прости, я немного задумалась. Ты что–то говорил?

— Нет, госпожа, просто чувствую, что вам снова плохо.

Думаю, это заметно и так, а уж при наличии ментальной связи тем более. Бедный Бхинатар, наверное, идет и размышляет, что же он сделал не так.

— Да, благодаря тебе, я на какое–то время забыла о наших проблемах, а теперь они вновь все со мной.

Усевшись на качающейся скамейке внутри маленькой уютной беседки, укрытой со стороны тропинки цветущими кустами, я поманила мужа, приглашая сесть со мной рядом. И тихо, шепотом, озвучила ему все свои размышления о наших противниках, заодно рисуя веточкой на траве различные значки и стрелочки, помогающие мне рассуждать. И проблемой насчет Рикиши поделилась, пусть знает. Мое доверие он уже давно заслужил. Только про Чхара рассказывать почему–то не стала. Сначала начала, а потом промямлила что–то насчет того, что Ллос просила принести ей обязательно жертву на месте возрождающейся империи дроу, и быстро перевела разговор на Клима.

— Насчет магии единорогов и тем более их различий я вам ничем помочь не могу, госпожа, — немного виновато признался Бхинатар. — А с вашими выводами совершенно согласен, если вас интересует мое мнение.

— Бхи…

— Госпожа, у меня есть более короткое имя — Фейн, а мать очень часто звала Тар, — Бхинатар, смущенно посмотрев на меня исподлобья и замер, ожидая моей реакции.

— Хорошо, Тар мне больше нравится, — я улыбнулась, и муж тут же засверкал ответной улыбкой, облегченно выдохнув. Ну да, «Бхи» звучит как–то не очень, согласна, но никуда не деться от заложенной с детства привычки сокращать, давать «личные имена» для своих.

Причем вот Чхар — он уже как бы Чхар и все, Клим, Ярим, Джиди… Ну, Шакрасиса так и тянет сократить, но «Шак» звучит почти так–же странно, как «Бхи»… Крас? Рас? Сис? Тьфу! И с Нибрасом та же беда: Нибр и опять–таки Рас. Да и, если честно, имя демона не такое уж и сложное. Хотя я, тунеядка, вон даже Рикиши сократила.

— Только, госпожа, если можно, не называйте меня так…

— Да–да, я в курсе, как обращаться с личными именами, — подмигнула я Бхинатару и успокаивающе погладила его по руке. — Только наедине.

— Спасибо, госпожа, — моя продвинутость в именном вопросе почему–то мужа немного расстроила.

Надеюсь, Рикиши там не очень сильно икается в Джиннистане. А то сначала я его поминала, а теперь вот Тар… Тар. Что ж, Бхинатару шло это имя, и зря он хочет его скрывать от окружающих. Вот Фейн ему совершенно не подходило, ассоциируясь у меня с феями.

— А что означает твое второе имя на языке дроу?

Муж неожиданно покраснел, причем очень сильно, настолько, что румянец стал ясно заметен даже на черной коже и, скосив глаза в сторону резных узоров на стенке беседки, едва слышно прошептал:

— Менестрель.

— То есть ты умеешь петь?! — от восхищения я выкрикнула эту фразу чуть громче, и спугнула двух пичужек, тихо покачивающихся на ветках и увлеченно перечирикивающихся между собой.

— Умею, — еще тише, почти одними губами