Повседневная жизнь советских писателей от оттепели до перестройки - Александр Анатольевич Васькин

он!.. А многие его строки у меня в душе: “И на валенках уеду в сорок первый год… Там, где мама молодая и отец живой…” <…> Подходит Шпаликов: “Дайте рубль…” Лицо водянисто-опухлое, дышит тяжело. Понимал я, нельзя давать, гибнет человек, но как не дашь? Вот так последний раз я его видел».

22

В 2001 году председатель президиума Международного литфонда Владимир Огнев жаловался: «Меня Евгений Евтушенко еще в 1991 году взял за горло и до последнего дожимал Литфонд. За него просили власти, в том числе губернаторы Московской области Тяжлов и Громов, чтобы ему продали дачу. Мне как-то звонили из администрации президента и шутливо сказали, что, если ты ему не разрешишь приватизировать дачу, он взорвет Кремль…. Понять психологию людей, проживших в Переделкине десятки лет, можно. Они считают дачи своими. Чуть ли не еженедельно ко мне приходят заявители с просьбой оставить за наследниками право проживания на год или полгода. С другой стороны, я получаю раздраженные письма на тему, почему не получает дачи Михаил Рощин, Евгений Рейн, Римма Казакова». А еще Огнев сетовал на отказавшихся покидать дачи 14 (!) писательских вдов… (Бабиченко Д. «Я живу на даче в Переделкине…» // Итоги. 2001. № 21/259. 28 мая).

23

Анна Масс тепло вспоминает о встречах с Иосифом Диком в Красной Пахре: «Этот писатель наотрез отказался строить дачу по общепринятому проекту. Заявил, что будет строить, как ему нравится, а на общие решения ему плевать. И никто из членов правления против этого не решился возразить… Ему вообще многое прощали. О нем говорили со снисходительной жалостью как о капризном больном. Хотя он был здоровый, сильный, хорошо сложенный тридцатипятилетний мужчина, с выразительным смуглым лицом и густой вьющейся шевелюрой… Безрукий писатель на людях был шумен, задирист, у него было много женщин…. Он привык к тому, что люди пугаются, впервые увидев его обезображенные руки, и научился демонстративно подчеркивать свое увечье. При знакомстве – первым протягивал свой обрубок, и человек, впервые вынужденный пожать его, внутренне содрогался от необходимости прикоснуться к тому, чего страшно касаться» (Масс А. В. Писательские дачи: Рисунки по памяти. М.: Аграф, 2012).

24

«А ЦДЛ по-настоящему страшен. Грязные, засаленные старые официантки-жулябии плохо и хамски обслуживают грязных скупых злобных оборванцев-жуликов от литературы» – так, как всегда размашисто и густо, отразил в своем дневнике свежие впечатления от посещения главного писательского клуба Юрий Маркович 17 ноября 1983 года. И явно переборщил: во-первых, не такие уж и старые, а во-вторых, не такие уж и оборванцы, раз есть деньги по ресторанам-то ходить…

25

Если цитируемое издание представлено на сайтах электронных библиотек (ЛитМир, Мир-книг, ВикиЧтение и др.) и Журнального зала, номера страниц не указываются.