Юлий Ким - Юлий Черсанович Ким

не побрезгаю!

Эх, барыня-барыня!

Сударыня ты моя!

Матушка, однако, уговаривает Митрофана поучиться хоть для вида, чтоб прибывший дядюшка оценил, по крайней мере, усердие. Только Митрофан сел за грамматику с арифметикой, как появился главный наставник, Адам Адамыч Вральман, недообрусевший немец, как выяснилось впоследствии — бывший кучер, коего потому и взяли в учителя, что немец. Он здесь за приживала и потакает всем капризам барича — при этом в душе вполне издеваясь над ним:

Митрофанхен, друк мой, сфетик!

Ты послушай старишка:

Никакой грамматик и ни арихметик

Не нужны твоей башка!

И зашем привез царь Петер

Для навоз одеколонь?

Как это по-русски будет, доннер веттер…

Этот корм — не в этот конь!

Проживешь и так отлишно.

Будешь с места брать галоп!

В матушка Россия голова излишна.

Был бы только крепки лоп!

А зашем вам Аристотель?

От нефо тоска и скук!

Как это по-русски будет, думкопф тойфель…

Этот гусь — свинье не друк!

Ваш страна — особый слушай:

Разобраться мудрено,

Кто у вас ушитель, кто обычный кутшер,

Или это все одно?

Как приятно чужестранцу

Полушать у вас приют!

Как этот по-русски будет, айн унд цванцихь…

Был бы шея — есть хомут!

Наши репетиторы терпеть не могут Вральмана и, оставшись с ним один на один, весьма воздают ему за то, что сам дела не делает и другим не дает. А размахавшись кулаками, заплясали горемычные, и запели

А мы зря комедиев

Не ломали!

А мы академиев

Не кончали!

Эх, кубыть-растудыть.

Очень просто

Нехристю засветить

Прямо в нос-то!

Эй-гей, басурмане.

За троих грош!

Становьсь перед нами

Сколько хошь сплошь!

Хушь ружьем, хушь дубьем

Похваляйся —

Соплей перешибем,

Помоляся!

Бедно ли, худо ли —

Да не об том спор:

Чего-чего — а удали

У нас по сих пор!

Шапками закидаем!

Шайками за…

Тихо! Барыня идет!..

Стародум, же, заботясь о благонравии, устраивает экзамен всем: и Митрофану, и Милону, и Софье. С племянницей беседует, он на тему о браке и, вероятно, взволнованный воспоминаниями, говорит, так:

Стародум

Хоть нам брак и дан во благо.

Ты должна

Знать, сколь твердая отвага

Тут нужна.

Ах, сердечною наукой

Непростой

Не владеем мы — тому порукой

Опыт мой…

Софья

Все, что вы ни говорите.

Сердце трогает мое.

Стародум

До венца дожить не чают,

А женясь,

Связью брачной наскучают

Тот же час!

Глядь: и брак их опорочен,

И кровать…

Но тебе еще об этом, впрочем.

Рано знать.

Софья

Все, что вы ни говорите,

Сердце трогает мое.

Стародум

Зрю в тебе я сердце нежно.

Друг мой, но

Ты семью блюди прилежно

И умно!

(В сторону)

Жаль, что ей нельзя, как брату.

Молвить, обнявшись:

Коли можно быти неженату,

Не женись!

Софья

Все, что вы ни говорите,

Сердце трогает мое.

Прознав, что Софью сговорили за Милона, разгневанная госпожа Простакова решается на похищение. Созвав вокруг себя преданную дворню и родню, она уговаривается с ними умыкнуть Софью прежде, чем она уедет с дядюшкой. А тот, слышно, собирался ехать в семь часов утра.

Заговор

— Больно много нынче умников…

— Прям хоть вой!

— Развелось на нашу голову!

— Прям не счесть.

— A y нас умишко плохонькой…

— Зато свой!

— Они встанут завтра в семь часов…

— А мы в шесть!

— Ишь, приехали вороны.

Фон бароны!

— Ой, кому молиться, чтобы

Пронесло бы!

— Только встать бы в шесть — а там уж!..

— В шесть часов!

— Где уж нам уж выйти замуж…

— В шесть часов!

— Они встанут завтра в семь часов!

— А мы в шесть!

— Они спросят: а невеста где?

— А бог весть!

— Как посмели вы, грабители.

Нас провесть?!

— А чего ж так долго спите вы?

Встали бы в шесть!

Г-жа Простакова