Дом из пепла и стекла (ЛП) - Уэбб Силла

— Он интересный, не правда ли? Я видела его фотографии, но они не дают представления о нём. В реальной жизни он больше и властный.

Я смотрю на неё и не могу удержаться от тихого смеха. Кэрол слишком любит плохих мальчиков. Из-за этого она постоянно попадает в неприятности. Как в случае со сквоттером, от которого она никак не может избавиться.

— Кэрол, он слишком коварен и опасен даже для тебя.

— Ах, дорогая, не для меня, я думаю о тебе.

Я делаю глоток воды, которая стояла на столе, и захлёбываюсь ею, кашляя до тех пор, пока слёзы не текут по щекам. Когда я прихожу в себя настолько, что могу говорить, я в ужасе смотрю на неё.

— Ты же не можешь быть серьезной? Я? Он… он отвратителен. Преступник. А ещё он будет моим отчимом. Это ужасно.

— Да ладно, Синди. Он для тебя никто. Он не будет твоим отчимом ни в каком истинном смысле этого слова. У вас нет общей крови, вы не родственники, и, что самое главное, ты совсем не знала его ещё пару недель назад. В этом нет ничего странного, если вы друг другу нравитесь.

— Мир на это не посмотрит. Это был бы скандал, кроме того, он преступник, — я понижаю голос. — Он ужасен. Ты хочешь, чтобы я связалась с таким человеком?

Она улыбается мне.

— Я не говорила, что надо связываться с Нико. Однако привлечь его на свою сторону было бы неплохо.

Я в шоке смотрю на Кэрол. Она потеряла остатки разума? Это человек, который врывается в мою комнату. Кто испортил ножом мою реликвию. Он не ручной щенок, которому я могу приказывать. Пытаться использовать Нико в своих целях — всё равно, что пытаться оседлать торнадо. Меня бы подняло вверх, вознеся высоко в небо, а затем разбило бы о землю на мелкие кусочки.

— Это слишком безумно и опасно, — говорю я.

Однако какая-то дикая часть меня хочет оседлать вихрь. Есть люди, которые охотятся за торнадо только ради острых ощущений. Смогу ли я пережить охоту за торнадо в собственном доме?

Кэрол кивает.

— Вероятно, ты права. Но иногда, чтобы получить желаемое, нам приходится вступать в неблаговидные союзы. Он явно не любит Иветту и её дочерей, и у него есть интерес к тебе, так что, возможно, в какой-то мере ты сможешь использовать его, чтобы помочь тебе.

Её взгляд расфокусируется, когда она думает и смотрит в другой конец комнаты. Медленно брови сходятся над переносицей.

— Что, — сердито говорит она, — что это за чудовища?

Кэрол показывает на полки со статуэтками из стекла и хрусталя, непристойно мерцающими в ярком свете кухни.

Я вздыхаю.

— Стеклянные статуэтки Иветты. Я должна вытирать их от пыли вон той маленькой перьевой метёлкой.

— Ты что? — её лицо побледнело, как будто я сказала ей, что должна вылизать их дочиста. — Синди, это возмутительно. Это твой дом, а не её. Ты не должна делать ничего подобного.

— Кэрол, — мой голос повышается, когда меня охватывает паника. — Ты обещала. Она имеет власть над моим трастом и этим домом, пока мне не исполнится двадцать два года. Это недолго, и как только всё будет под моим контролем, я смогу вышвырнуть её отсюда навсегда. До тех пор я должна сохранять мир, иначе кто знает, что она может натворить.

Я не рассказываю Кэрол о своих опасениях по поводу реального физического вреда со стороны Иветты, поскольку она и так достаточно сердита.

— Я еду домой, и как только я избавлюсь от своей маленькой проблемы, я вернусь сюда и уберу эту женщину из твоей жизни. Так или иначе, мы это сделаем.

Я улыбаюсь и беру её за руку.

— Одна только встреча с тобой дала мне такой толчок. Я не могу тебе сказать. Возвращайся, как только сможешь, но пока у нас нет надёжного плана, как справиться с Иветтой, я прошу тебя не создавать проблем.

Кэрол вздыхает, но обнимает меня.

— Не буду, дорогая. Всё это просто разбивает мне сердце.

На лестнице в коридоре раздаются тяжёлые шаги. Так топает только Нико или кто-то из его людей. Обычно он не встаёт так рано, так что это, скорее всего, один из его головорезов. Я чуть не пищу от шока, когда Нико врывается на кухню, весь хмурый, разъярённый, как фурия.

— Ёбаный мудак! — кричит он в телефон, который прижимает к уху. Он одет не в свой обычный костюм или в нарядно-повседневном стиле. Верхняя часть его тела прикрыта только белой майкой, а свободные серые треники свободно облегают мощные бёдра и непристойно подчёркивают все его достоинства. Боже мой, такие вещи должны быть запрещены для ношения мужчинами.

Мой жадный взгляд перескакивает с его приличных размеров достоинства на мускулистые бёдра, на разъярённое лицо, на массивные плечи, а затем на чернила на правом бицепсе, окрашивающие загорелую кожу в чёрные, синие и зелёные цвета.

— Разберись с этим сегодня же, или я сам приду туда, — Нико говорит это с убийственным спокойствием. Он произносит ещё три фразы на быстром итальянском. Затем говорит:

— Разберись. С этим. Делом. — его тон ледяной, и он кажется спокойным как раз перед тем, как повесить трубку и швырнуть телефон в дальнюю стену, разбив его вдребезги.

— Блядь! — кричит он.

Сжав руки в кулаки, он делает три глубоких вдоха и идёт поднимать разбитый телефон, ни разу не взглянув на нас.

Когда он опускается на пол и убирает устроенный им беспорядок, Кэрол издаёт негромкий свист.

— Боже мой, он великолепный экземпляр. Если бы только я была на двадцать лет моложе, — она шепчет свои слова в раковину моего уха, как секретное послание.

Нико выходит из кухни, ненадолго оборачиваясь в нашу сторону, чтобы наклонить голову.

— Дамы.

Кэрол разражается смехом, когда он уходит, и качает головой.

— Кажется, я влюбилась.

— Он опасен, — я указываю на этот факт, потому что она начинает беспокоить меня своим обожанием Нико.

— Что ты знаешь, об опасности?

— Стоит избегать её любой ценой?

— Нет, дорогая. Немного опасности может быть очень весело. Не стоит, например, выходить замуж за опасность. А вот интрижка — да. Дикая поездка. Это может быть бодрящим.

Я краснею.

— Кэрол!

— Ах, да ладно, Синди, ты больше не подросток, ты взрослая женщина. Мы должны быть в состоянии вести взрослый разговор между собой. Этот мужчина? Да, он опасен. Безнравственный, несомненно. Ненадежен, безусловно. Но он не скучный. Если бы я была на твоём месте и застряла здесь ещё на несколько месяцев, терпя эти муки, я бы не стала каждый день делать то, что хочет Иветта.

— Я уже объяснила, — говорю я, немного расстроена тем, что она не понимает моей позиции. — Я должна сохранять спокойствие, пока не получу наследство.

Она улыбается мне.

— Синди, ты слишком хорошая. Слишком добрая. Слишком честная. Ты не понимаешь ни этого мира, ни того, как многие в нём действуют.

Ауч.

— Ты не можешь открыто взять на себя Иветту. Нет, я всё понимаю. Но это не значит, что ты не можешь немного повеселиться за её счёт. Вспомни вчерашний вечер. Только не говори, что тебе не понравилось видеть, как она испытывает небольшой дискомфорт? Ты могла бы подколоть Айрис, от души посмеяться над ней, потому что более глупой женщины я ещё не встречала, и пофлиртовать с тем прекрасным куском мяса, который является твоим будущим отчимом, чтобы завести Иветту. Ни больше. Ни меньше. Ты застряла здесь до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать два года, или пока я не придумаю план, как избавиться от Иветты для тебя. Так… почему бы не повеселиться? Немного развлечься за их счёт? Я буду заходить почаще, даже если не найду способа вытащить тебя из этой ситуации. Если ты попала в ловушку с этими ужасными женщинами, давай сделаем это забавным.

К сожалению, она не знает масштабов всего этого. Если бы Кэрол знала, что я иногда искренне опасаюсь за свою жизнь, она бы не стала досаждать Иветте. Нет, если бы Кэрол узнала об этом, она увезла бы меня в Италию или Францию, во всяком случае, в один из своих домов, и я потеряла бы всё. Меня беспокоят не деньги, а история, заложенная в кирпичи и раствор. Это было бы предательством по отношению к моей матери — позволить Иветте забрать всё.