Аромат желания - Анна Данилова

– Она директорша издательства или типографии, что-то в этом духе, – подсказала, испуганно хлопая глазами, Султанова.

– Она директор издательства.

– Хорошо, сейчас к вам приедут. А она путь будет там, скажи, чтобы никуда не уходила, салон-то ее… Знаю я эту Султанову.

– Знаешь, я там не был, – вдруг опомнился Адам, – может, эта женщина и живая… Я побегу сейчас посмотрю, вызову «Скорую».

– Да ты не парься, я сам вызову. Давай, бывай, дружище!

Через полчаса на глазах Адама часть улицы отгородили желтой лентой, понаехало много милицейских и прокурорских машин, он видел, как над трупом (женщина, как сказал ему следователь прокуратуры Мирошкин, с которым он был в приятельских отношениях, умерла давно, и труп успел окоченеть) засуетился, судя по всему, эксперт. Молча, сосредоточенно работал фотограф, с приятным, каким-то законченным звуком щелкал его фотоаппарат. Приехавшие люди из прокуратуры тихо переговаривались и много курили. Потом один из них махнул рукой Адаму, и он понял, что его просят вернуться на рабочее место. Ну как же, на улице погода мерзкая, дождь, ветер, так и хочется пропустить стаканчик-другой.

Он кивнул головой, в последний раз окинул взглядом улицу с толпившимися на ней зеваками, укрывшимися от дождя под зонтами, и вернулся в ресторан. На этот раз в ресторане не было вообще ни одного посетителя. Знакомый редактор, позавтракав, уже ушел – работать, переживать, тосковать, недоумевать, возможно, пить.

Почти сразу же ему позвонила Глафира.

– Адамчик, представляешь, на том же самом месте, где и в прошлый раз, нашли труп! Мне Мирошкин позвонил…

– Да я знаю, – ответил Адам и рассказал все, что случилось с ним в последние сорок минут.

– Сначала Любу Горохову убили, а теперь Аленькую, издательшу. Эксперт успел сказать Мирошкину пару слов, он предположил, что и эту женщину тоже изнасиловали, потому что у нее под юбкой не оказалось белья. Вот так живешь-живешь, и вдруг такая ужасная, какая-то стыдная смерть… Я слышала, что она тоже была не замужем и что к ней частенько захаживал один известный в городе человек – Константинов…

– Я бы хотел, чтобы ты забеременела, как Лиза, и сидела дома. Готовила пельмени, смотрела телевизор, спала, читала, вязала… Понимаешь? – тихо произнес Адам и даже зажмурился в ожидании реакции на его слова.

– Да уж… – неожиданно грустно и даже как-то кротко вздохнула Глаша. – Я понимаю тебя. Но то, чем я занимаюсь, это как… наркотик, понимаешь? Так хочется найти этого урода! Вот прямо руки чешутся!

– А я хочу, чтобы моя жена не касалась всего этого… этой мерзости… А это правда, что Лиза работает? Что она решила рожать где-нибудь в кустах, наблюдая за преступником?

– Правда. Ты же отлично знаешь. Гурьев говорил об этом весь ужин!

– Просто я подумал, что после того, как мы ей сделали внушение, она одумается…

– Ты просто Лизу не знаешь. Она – боец! Скажи, Адам, ты что-нибудь заметил особенное у этой издательши?

– Да. Она была в шубе из шиншиллы.

– Да ты что? Неужели научился отличать кролика от шиншиллы?

– Это мне Султанова сказала. Она по этой шубке и узнала Аленькую, свою постоянную клиентку.

– Значит, ее, в отличие от Султановой, не обокрали. Что еще?

– Знаешь, я думал, что у нее лицо в крови, а у нее по губам и щекам, оказывается, размазана красная помада.

– Помада… – произнесла задумчиво Глафира. – Что еще?

– Шарф красивый, он просто бросается в глаза. Такой белый с розовым и зеленым, тонкий…

– Я поняла. Мирошкин сказал, что ее удушили…

– Глафира, ты вообще где?

– Мою полы в одной конторе…

– Что-о?

– Да временно. Так надо, Адамчик. Я тебе потом расскажу… Просто, понимаешь…

– Да-да… Извини, Глаша, тут пришли… я должен работать…

В ресторан вошли несколько мужчин, которые, тихо переговариваясь между собой, сели за столик в самом углу, возле пылающего камина. И хотя Адам всего пару минут тому назад злился на жену за то, что она занималась далеко не женским делом, что она, как наркоманка, подсела на опасные и интересные расследования убийств, заразившись этой страстью от Лизы Травиной, он не мог не отдать должное всем этим людям, которые грелись сейчас возле камина, обсуждая событие последних часов своей работы. Безусловно, это были не обычные люди. Один – районный прокурор, другие – вероятно, его помощники, следователи прокуратуры, такие как Сергей Мирошкин. Храбрые, умеющие рисковать своей жизнью, терпеливые, ответственные, мужественные. Возможно, где-то в глубине души они и презирали мужчин, протирающих бокалы за барной стойкой в ресторане, но виду не подавали, как та же Султанова. Больше того, иногда даже выказывали уважение.

Один из мужчин, следователь, коллега Мирошкина, Виктор Ерофеев, поймав взгляд Адама, позвал его.

– Адам, а ты ничего не слышал? Никого не видел? Преступление, судя по всему, произошло глубокой ночью. Возможно, эту даму убили неподалеку от твоего ресторана, буквально в двух шагах, но, может, где-нибудь в районе Артистического кафе, а затем почему-то положили на крыльцо мехового магазина.

Он и спрашивал, и рассуждал, и сомневался, и строил догадки. Он считал Адама, с которым был знаком ресторанно, своим человеком и даже надеялся на его помощь.

– Нет, я ничего не слышал и не знаю. Вчера, как обычно, были постоянные посетители, вы их почти всех знаете. Вечер как вечер. Разве что дров в камине было больше, потому что ближе к ночи похолодало, у нас в последнее время проблемы с отоплением… Женщины кутались в меха…

– Вот-вот, меха! Уже второе убийство, и трупы находят на крыльце этого мехового магазина. Как ты думаешь, с чего бы это?

– Вариантов – всего два, по моему мнению. Первый – кто-то что-то кому-то хочет доказать, и связано это либо с мехами и богатыми дамочками, либо непосредственно с Софьей Андреевной Султановой. – Он просто не мог не отомстить ей за надменность и высокомерие, а потому воспользовался случаем, чтобы упомянуть ее имя в связи с преступлениями. Пусть ей потреплют нервишки.

– Второй?

– Второй – убийства совершаются не здесь, в разных местах, но трупы привозят сюда по географическому принципу.

– Это как?

– Преступник живет где-то поблизости. Либо маршрут его от места преступления до дома идет как раз мимо этого магазина. Улочка тихая, однако остаться долгое время незамеченным труп не может. Значит, преступник хотел, чтобы труп нашли. Если бы не хотел, то зарывал бы свои жертвы в лесу, подальше от города.

– Ты молодец. Адам, а почему ты стал барменом?

– Мне нравится моя работа.

– А вот твоя жена, Глафира…

– Знаю, но я против. Правда, у нее на этот счет есть свое мнение.

– А это правда, что Лиза Травина тоже помогает искать убийцу жены Михаила Горохова?

– Я ничего не знаю, – солгал Адам.

– Ладно, я все понял. Сделай нам по хорошему коктейлю, чтобы согреться и голову не потерять.

В то время как Адам сбивал коктейль, в ресторане появилась еще одна женщина. Высокая, худенькая, одетая в длинное шерстяное платье малинового цвета. На груди, руках и в ушах – невообразимой красоты украшения из граната. Длинные золотистые волосы, горящие, как гранаты, глаза, пунцовый рот. Адам знал посетительницу, ее звали Вера Дмитриева. Она была хозяйкой небольшого художественного салона, торгующего картинами, рамами, товарами для художников, расписанными шелковыми шалями, керамической посудой и другими художественными изделиями. Сама же она мастерила интересные ювелирные изделия из драгоценных и полудрагоценных камней и металлов, и это получалось у нее настолько прекрасно, что многие ее авторские изделия неплохо продавались за границей. Благо этому способствовала ее родная сестра Марина, вот уже несколько лет проживающая в Италии.

Адам, глядя на Веру, да и на других своих преуспевающих посетительниц, никак не мог понять, почему, несмотря на удачливость в бизнесе, на ум, наконец, все эти женщины, как правило, одиноки? Что это – высокомерие? Или стремление доказать что-то в первую очередь самой себе?

Но, как бы то ни было, и Софья Султанова, и вот Верочка Дмитриева были одинокие и, по большому счету, несчастливые женщины.

Вера подошла к Адаму и заказала ром, настоянный на мандариновых дольках, – фирменный напиток самого Адама.

– Адам, привет. Что там снова у Сони? – спросила она, озадаченно морща лоб. – Сегодня клиентка должна была прийти, Соня привезла ей из Москвы какой-то меховой жилет, и вот к этому жилету я сделала большое янтарное колье. Следующим заказом должны были быть серьги, браслет… Пришла. А магазин закрыт, на ступенях мелом нарисована жуткая картина, прямо как в кино… Очерченный силуэт… Что, снова пытаются воссоздать картину преступления? Бедная Люба…

– Да нет, это новое убийство. Вы позвоните Софье Андреевне, она вам расскажет, – аккуратно наполняя ромом рюмку, сказал Адам.