Идеальный выбор - Стелла Даффи

Если только парень не соврал. Если только этот парень вообще существует. Она подождет и никому ничего не скажет, кроме Бет, не позволит вырвавшемуся слову преобразиться в невероятный факт. И посмотрит, что будет.

Одиннадцать

И увидела, как Джеймс привел домой новую подружку.

— София, знакомься, это Марта.

София возненавидела ее с первого взгляда. Марта тоже восторга не испытала. Но промолчала — очень уж хотела понравиться Джеймсу. София в качестве бывшей, а не потенциальной любовницы могла не стесняться.

— Она мне не нравится.

— Ты ее совсем не знаешь.

— Ты никогда прежде о ней не говорил.

— Говорил, но ты пропускала мимо ушей.

— Ты не говорил, что встречаешься с ней.

— Потому что знал, как ты отреагируешь.

— И давно вы знакомы?

— Несколько месяцев. Она дружит с одной девушкой с моей работы, пару раз мы встречались в пабе. Она мне давно симпатична.

— Да что в ней симпатичного? Вылитая серенькая мышка.

— Да, маленькая и очень хорошенькая.

София скривилась:

— Вот именно. Нашел себе покладистую очаровашку, чтобы помыкать ею…

— София, невысокий рост еще не означает покладистости.

— Означает, уж я-то в курсе. С парнями она всегда ангелочек Других женщин до смерти боится, но никогда этого не покажет. Ты не понимаешь, Джеймс, коротышкам не надо стараться. Как и натуральные блондинки, они от рождения в выигрыше.

— Послушай, я не желаю разбираться в твоих теориях женского притворства. Между прочим, у Марты кандидатская степень по истории феминизма, в политическом смысле она очень продвинута. И за «очаровашку» спасибо тебе не скажет.

София закинула ноги на колени Джеймса.

— Час от часу не легче. Но ты ведь ей обязательно расскажешь, чем я зарабатываю на жизнь?

— Уже рассказал.

— И что она ответила?

— Любая женщина имеет право использовать свое тело, как ей заблагорассудится…

— Но?

— Откуда ты знаешь, что есть «но»?

— А разве нет?

— Ну… она согласна со мной в вопросе об экономической стороне твоей профессии.

— Фантастика! Ты нашел куколку, прикидывающуюся феминисткой, готовую поддакивать каждому твоему слову — зря она, что ли, политические науки зубрила! — и ты хочешь, чтобы я прыгала от счастья?

Джеймс сбросил ноги Софии со своих коленей и распрямил плечи.

— Она не куколка. Марта — социальный работник.

— Тогда понятно, почему она так одевается.

— Что?

— Ничего. Прости. Это не смешно.

— Нет, ты права. Господи, София, я думал, ты обрадуешься, что мне кто-то понравился. Человек, с которым — кто знает, сейчас рано загадывать, — возможно, мы сойдемся. И нам будет хорошо вместе.

Взмахом руки София рассеяла надежды Джеймса на счастливое будущее.

— Ты уже сошелся со мной. И нам хорошо вместе.

— Было хорошо. Ты, кажется, забыла, что сама же прикончила наши отношения.

— С твоего согласия.

— Да, но я не давал обет безбрачия, только потому что не могу спать с тобой.

— Значит, ты ее уже трахнул?

— Не твое дело. Но если уж на то пошло, я не стал бы ее трахать, этот акт взаимообразный и равноправный.

София облизнулась:

— М-м-м, взаимообразный и равноправный. Как страстно звучит.

— Страсть не исключается.

— Значит, ты ее пока не трахнул. Почему?

Джеймс встал с намерением уйти:

— Не желаю об этом говорить.

— Врешь! Ты обожаешь об этом говорить. Говорить о сексе — твое любимое занятие. Если не считать самого секса. Чувствую, ты хочешь мне все рассказать. Она кричит, когда кончает?

Джеймс помотал головой:

— Хватит, София. Эти игры не для меня. Особенно когда ты в таком настроении. В тебе говорит ревность.

София залилась яркой краской.

— Джеймс, поверь, я не ревную. По крайней мере, не в обычном смысле слова. Я не хочу тебя. Я люблю тебя. Мы любим друг друга, и мы это знаем. Мы также знаем, что у нас ничего не выйдет. И, как ты верно заметил, именно я предложила расстаться. Но я не хочу, чтобы ты растрачивал себя понапрасну, ты, такой живой, яркий и фантастически ненормальный…

— Спасибо.

— Заткнись и слушай. Я не хочу, чтобы такой интересный парень растрачивал себя на какую-то политкорректную очаровашку… женщину, социального работника — какая разница. Она тебя оседлает, прополощет мозги, и мы уже с тобой не будем веселиться, как прежде, ходить в гости, баловаться наркотой и развлекаться на полную катушку.

Джеймс помолчал секунду, а затем укоризненно глянул на Софию:

— Ты не хочешь, чтобы наше веселье кончалось, потому что не хочешь взрослеть.

— Еще на прошлой неделе ты тоже не хотел взрослеть.

— Верно, — согласился Джеймс. — Но все на свете меняется, не правда ли?

Всю следующую неделю София пыталась наладить отношения с Мартой. Старалась как могла. Тревога по поводу беременности не позволяла ей отдаться этому занятию целиком, но она искренне пыталась перебороть себя. Безрезультатно. Однажды, когда они сидели в пабе и Джеймс отправился за очередной порцией выпивки, девушкам ничего не осталось, как завести разговор о работе. Ясно, что каждая сочла занятие другой несколько странным. В баре «Скала» они побеседовали о кино; София откровенно не разделяла пристрастие Марты к французским разговорным фильмам, а Марта была потрясена смелым заявлением Софии о том, что больше всего ей нравятся хорошие боевики. София не находила ничего особенно шокирующего в несхожести их вкусов, но понимала, чего хочет Марта: продемонстрировать Джеймсу, насколько они с Софией разные. Впрочем, София молча признала, что на месте Марты она, возможно, выбрала бы такую же тактику, однако вельветовый сарафан не напялила бы ни за что. Позже, в тот же вечер, когда они говорили о политике за карри и обильной выпивкой, Марта дала понять обиняком, что София ничего не понимает. Совсем. И это, по словам окосевшей с двух стаканов вина Марты, было «ясно, как пень». Со своей стороны, София невероятно гордилась тем, что не заехала этой смазливой девчушке по морде, а еще больше тем, что прикусила язык, когда ее так и подмывало отбрить Марту: если она, София, ничего не понимает в политике, то Марта, несмотря на все свои теоретические познания, ничего не смыслит в жизни. Спасительный футбол не оживил разговор — Марта объявила, что предпочитает фигурное катание. В конце концов у них осталась только одна тема для разговоров — Джеймс. Но и здесь девушки не нашли общего языка. София считала Джеймса отличным товарищем и классным любовником. Марта находила его загадочным и интеллектуально стимулирующим. Знает ли Марта хоть что-нибудь про секс, удивилась про себя София, но поклялась не задавать вопрос вслух. Во всяком случае, до тех пор, пока ее не вынудят. Зачем пускать в ход все оружие сразу.

Возмущенно топая, София поднялась к себе и легла спать, не сомневаясь, что четырнадцатью футами ниже Марта, оставшись наедине с Джеймсом, сокрушается по поводу его бывшей подружки, препарируя острым язычком-скальпелем ее сомнительные хозяйственные навыки, сомнительную работу, сомнительную жизнь. Марта — сколь бы храброй она ни была на словах — ревновала и боялась Софии. А София напилась и реагировала явно неадекватно, и чем сильнее она старалась подавить страх, тем больше нервничала по поводу ненужного ребенка, но чутье ее не подвело. Марта беседовала с Джеймсом о ней, и почти ни слова из этой беседы София не хотела бы услышать. И симпатичный черноволосый парень не явился, чтобы отвлечь ее от тягостных мыслей. С час она раздраженно ворочалась с боку на бок и наконец заснула, измученная злостью, страхом и ожиданием.

Двенадцать

Работа. Всю неделю без продыху. Все по боку — Джеймса, Марту, даже собственное тело, его София ощущала исключительно во время трехминутных всплесков финансовой активности. Бизнес затягивал, высасывая энергию без остатка, тратя ее на изящные позы и женственные изгибы; домой София приползала только затем, чтобы рухнуть в вожделенную — и пустую — постель. Работа послужила отличным средством от нараставшей паники. София не хотела беременеть, не хотела сходить с ума, ничего не хотела. Спасала физическая усталость, притуплявшая мозги, выматывавшая до такой степени, что едва хватало сил смыть косметику на ночь — хотя София неизменно выполняла этот священный ритуал. И уж тем более у нее не оставалось жизненных соков, чтобы населить ангелоподобными мужчинами свои сны, а божественным ребенком — свое тело.

Работая в две смены, София приобрела репутацию идеальной коллеги, подменяла всех, кто ни попросит, — вздумалось ли девушке взять выходной, гульнуть с подружками, встретиться с парнем. София работала на износ. На износ живота. Не было никакого живота. София могла бы поклясться. Но иногда уверенность пропадала. Или раздваивалась. Девическая паранойя или реальность? Лишняя дорожка кокаина, третий бокал вина — вот откуда берется животный страх, надо завязывать с излишествами. Но не сейчас. Пока ничего не прояснилось, костыли из кайфа Софии требовались больше, чем трезвая голова. Рухнуть в постель и спать. Слишком усталая, чтобы видеть сны. Слишком напуганная, чтобы видеть сны. А три сотни фунтов — бумажка к бумажке — готовы отправиться в банк.