Авианосцы Евразия против Америки - Владимир Контровский

В результате ни один из кораблей соединения контр-адмирала Кюмметца (он принял командование после ранения Лютьенса и гибели Бема) не пострадал. Точнее, почти ни один: шальной торпедой оторвало нос эскадренному миноносцу «Z-17», и ещё две торпеды попали в «Петер Штрассер». Для пылающего авианосца это стало прекращением агонии – в 12.07 он затонул.

Пилоты «берсерков», вернувшихся с бомбёжки Нарвика, были потрясены – они не знали, куда им садиться, пока на «Цеппелине» не оправились от шока и не приняли на ещё дымившуюся палубу и бомбардировщики, и уцелевшие истребители – в бою с английскими самолётами погибли восемь «ландскнехтов» и три «беовульфа». Несмотря на то, что ещё несколько машин из-за повреждений были потеряны при посадке, на «Цеппелине» почти не осталось места для самолётов, вылетевших для удара по Флоту метрополии. Однако об этом на авианосце молчали – никто не мог сказать, сколько их вернётся, и вернётся ли хоть кто-нибудь.

Удар торпедоносцев мог иметь куда более тяжкие последствия для 2-й эскадры Флота Открытого моря, если бы эскадрильи с «Арк Ройяла» и «Корейджеса» – пятьдесят четыре «суордфиша» – перед самым вылетом ударной волны не были перенацелены на линкоры Маршалля, обнаруженные англичанами вскоре после обнаружения крейсеров Лютьенса и авианосцев Бема. Бритты сочли, что без малого ста ударных самолётов хватит для разгрома авианосного соединения, и не хотели упускать возможность расправиться и с линкорами, не имевшими истребительного «зонтика».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВРАТА ВАЛГАЛЛЫ

Низкая облачность придавила взлохмаченную ветром поверхность Норвежского моря, сливаясь с туманной дымкой, сочившейся над волнами.

«Недаром эти места называют промозглой прихожей Нифльхеля[19], – думал гауптман Вольфганг Липперт, командир 2-й истребительной эскадрильи авианосца «Петер Штрассер», всматриваясь через остекление кабины в серую муть, разрезаемую крыльями «беовульфа». – И вход в эту преисподнюю тоже здесь, у Лофотенских островов, где вода скручена воронкой Утгарда, которую почему-то называют Мальстрёмом. Боги Асгарда предусмотрительны: они устроили поистине адские врата тем, кто недостоин врат Валгаллы: мотаясь в этих широтах – особенно севернее, где царят мрак и холод, – проклянёшь всё на свете… То ли дело Испания, где после лихого воздушного боя можно было славно отдохнуть за бутылкой доброго вина в компании с любвеобильной черноглазой сеньоритой…».

Размышления на религиозно-философские темы и воспоминания о войне в Испании не мешали Липперту следить за показаниями приборов и за тем, что за бортом. Судя по часам, ударная волна германских самолётов – одиннадцать пикирующих бомбардировщиков «берсерк» (двенадцатый не вернулся вчера из налёта на Нарвик), тридцать два торпедоносца «физелер» и двенадцать истребителей «беовульф» – почти достигла точки, где утром был обнаружен Флот метрополии, и в любую минуту в разрывах облаков должны были появиться британские линкоры и авианосцы. Авианосцы – значит, «томми» наверняка прикрыли свои дредноуты «зонтиком», а поскольку гауптманн Вольфганг Липперт отнюдь не спешил войти во врата Валгаллы (или Нифльхеля, это как повезёт), он смотрел в оба, чтобы не прозевать появления английских истребителей.

Плохая видимость сослужила пилотам кайзера плохую услугу. Мало того, что ударная волна разделилась – истребители и пикировщики оторвались от торпедоносцев, обогнав их, – «берсерки» и «беовульфы» прошли над английским флотом, сместившимся за прошедшее время на полсотни миль к юго-востоку, и не заметили его.

Когда в расчётной точке самолёты со «Штрассера» снизились, готовясь к атаке, они не увидели ничего, кроме бесконечной череды волн, раскрашенных полосами белой пены. И Липперт, и Хогебак, командир бомбардировочной эскадрильи, на мгновение растерялись, но быстро сообразили, что к чему, и заложили крутой вираж, разворачиваясь на обратный курс. На долгие поиски противника времени не было – и пикировщики, и истребители действовали на пределе дальности.

Тем временем «физелеры» вышли на цель – они летели ниже облаков и буквально наткнулись на Флот метрополии через двадцать минут после того, как с ним разминулись эскадрильи Липперта и Хогебака. Прямо перед собой пилоты торпедоносцев увидели четыре британских дредноута – две «королевы» и два «адмирала», идущие в кильватер, – а за ними – четыре раздельно маневрирующих авианосца, окружённые крейсерами и миноносцами. С палуб авианосцев взлетали самолёты, но они не привлекли внимания германских лётчиков – перед ними были линкоры: те самые линкоры, по которым, согласно доктрине кайзермарине, и следовало нанести удар. И две торпедоносные эскадрильи с «Петера Штрассера» (пилоты ещё не знали, что их корабль уже горит) атаковали английскую колонну с левого борта – двадцать три машины шли чуть ли не крыло к крылу, исполненные решимости победить или умереть.

Авианосец «Арк Ройял» и линейный крейсер «Энсон»

Делая ставку на авианосцы, англичане озаботились и противовоздушной обороной своих кораблей – зенитная артиллерия британских линкоров была серьёзней, чем у немцев. Они встретили германскую атаку огнём 120-миллиметровых универсалок, восьмиствольных 40-миллиметровых «пом-помов» и счетверённых крупнокалиберных пулемётов. А главное – «физелеры» были встречены истребителями бриттов: к началу атаки воздушный патруль над Флотом метрополии состоял из двенадцати «фулмаров» и девяти «гладиаторов», но с палуб «Фьюриес» и «Арк Ройяла» в быстрой последовательности взлетели ещё столько же.

Германские торпедоносцы шли вратами Нифльхеля – истребители сбивали самолёт за самолётом (первая эскадрилья была выбита полностью, вторая потеряла восемь машин из двенадцати). А затем английские дредноуты дружно развернулись на восемь румбов влево, перестроившись в строй фронта навстречу атакующим «физелерам», и в результате ни одна из сброшенных ими торпед не попала в цель. Успеха добилась только эскадрилья с «Графа Цеппелина» – атаковав с правого борта и потеряв половину самолётов, она всё же добилась попадания в носовую оконечность «Куин Элизабет». Адмирал Джон Тови, командующий Флотом метрополии и ветеран Первой Мировой, был огорчён этим обстоятельством, но не сильно: возникший крен быстро спрямили контрзатоплением, и «королева», рассчитанная остаться на плаву при заполнении водой любой из оконечностей, нисколько не утратила своей мореходности и боеспособности.

Подоспевшие «беовульфы» спасли немецкие торпедоносцы от полного истребления, разметав английские истребители как волчья стая свору сторожевых псов и отправив в море дюжину «фулмаров» и «гладиаторов». Липперт не смог обеспечить «физелерам» успех, зато он расчистил дорогу пикировщикам Хогебака. Пятёрка «берсерков», презирая зенитный огонь, атаковала «Куин Мэри» – пилоты кайзера по-прежнему считали британские линкоры своей главной целью.

Первая бомба попала «королеве» в крышу средней шестидюймовой башни левого борта, пробила тридцатимиллиметровую броню и расколола башню, превратив её в груду искорёженного железа. Однако в погреба огонь не проник: англичане хорошо усвоили уроки четвертьвековой давности – они кардинально переделали защиту снарядных погребов и усилили их бронирование. Вторая бомба ударила в тяжёлую броню носовой башни главного калибра, остальные упали по бортам атакованного линкора. От сотрясения башня временно вышла из строя, но 250-килограммовая бомба не причинила ей серьёзных повреждений: «берсерки», нанося удар на пределе дальности, не могли взять на подвеску полутонные бронебойные бомбы, о чём гауптманну Вернеру Хогебаку оставалось только пожалеть.

Он вёл вторую пятёрку бомбардировщиков и нацеливался на «Родней», но потом вдруг почему-то передумал и атаковал первый подвернувшийся авианосец – «Корейджес». Две бомбы разорвали полётную палубу авианосца, проделав в ней зияющие дыры, и хотя возникший пожар вскоре был потушен, «Корейджес» вышел из строя – его изуродованная палуба стала непригодной для посадки самолётов. И это было всё, чего сумели добиться пилоты кайзермарине, впервые атакуя крупные боевые корабли. Они были далеко не самыми худшими среди германских лётчиков, но их было слишком мало, и вся их несогласованная атака сильно напоминала процесс выпечки первого блина, который практически никогда не обходится без образования комков.

Почему командир эскадрильи пикирующих бомбардировщиков сменил цель, осталось неизвестным – возможно, Хогебак опасался, что не сможет нанести линкорам существенных повреждений, или его впечатлило зрелище горящих «физелеров», и он решил сжечь хотя бы одно плавучее гнездо английских истребителей. Вопрос этот так и остался без ответа – на выходе из пике в самолёт гауптманна попал пятидюймовый снаряд, и машина взорвалась, разлетевшись на сотни обломков.