Дарующий силу. Дух - Роман Драксодий

Нет, сработает сто процентов и ты будешь вне подозрений! Нам нужны: большой огурец, верёвка, женские чулки и большая еловая шишка, а также прочный ремень и ведро жира.

— Чем всё это поможет?! — Грин пытался понять, что задумал демон, но это было решительно невозможно, а сам найти выход из сложной ситуации он не мог и нехотя кивнул, готовый выслушать демона: — Рассказывай.

— Смотри! — с воодушевлением начал Здец. — Обматываем верёвку вокруг шеи трупа и привязываем за невысокую ветку, шишку ему в рот и стягиваем ремнём, чтобы она не выпала. Одеваем на него чулки и вставляем в жопу огурец, смазанный жиром. Легенда такая: твой одноклассник оказался мужеложцем и пригласил тебя сюда, чтобы признаться в чувствах и потрахаться, но ты ему отказал и он с горя повесился, перед смертью удовлетворив себя при помощи огурца и мыслей о тебе!

— Это правда может сработать?! — ошарашено пробормотал Грин, к своему ужасу находя логику в этом сомнительно плане.

— Нет конечно, долбоклюй, — задыхаясь и хрюкая от смеха простонал Здец, — у него же дырка в башке от божественного фака! Топай за лопатой…

Глава 7

Маленькая невзрачная птичка наклоняла голову с боку на бок, давая наблюдавшим через неё магам наилучший ракурс небольшой полянки и следовала за понурым юношей, перепархивая с ветки на ветку.

— Он его убил?

— Не думаю, похоже просто вырубил этого самодовольного юнца.

— Кто он?

— Кавен Тинер.

— Хм, Тинер значит… Мда, его папаша будет недоволен…

— Его папаше мы докладывать не обязаны.

— Он может и сам пожаловаться.

— Сомневаюсь. Я прочитал по губам весь тот пафосный бред, что он нёс – типичный гордый, самовлюблённый сопляк, едва чему-то научившийся.

— Тогда просто наблюдаем?

— Просто наблюдаем…

— Наблюдатели херовы… — неслышно для мальца проворчал Здец, наблюдающий за наблюдателями через их связь с птицей, когда Грин отправился в квест за лопатой. Осторожность, возможно, и не помешала бы, поскольку ему было откровенно лень вырезать всех причастных и начинать всё по новой. Нет, разумеется кроме банальной лени присутствовала и вероятность надолго застрять в этом мире, если человеки, способные касаться ткани мироздания, исчезнут окончательно. А таскаться по вселенной в поисках ещё одного разумного вида с теми же способностями было совсем западло. В конечном счёте он не особо торопился – само его существование уже служило доказательством неотвратимости.

Тем временем, Грин не придумал ничего лучше, чем идти к старичку интенданту, поскольку тот, вроде бы, благодушно относился к нему стараниями демона. Как и ожидалось – дедок с улыбкой и без лишних расспросов выдал ему новенькую, крепкую лопату, а на вопрос “когда вернуть?” лишь махнул рукой, ответив, что уже списал её на хознужды.

На обратном пути его желудок предательски заурчал и Грин прикинул, что если быстро справится с рытьём могилы, то имеет все шансы успеть на ужин, а там лишь час физподготовки и спать.

— Ну не-ет… — хлопнул себя по лицу и простонал парень, совершенно забыв, что его комната больше не пригодна для проживания.

Казалось, что хуже уже некуда, но, как только он вернулся к телу Кавена, небо заволокло плотными, тёмными тучами и начался проливной дождь с грозой. Частые вспышки молний выхватывали из темноты леса худую, сгорбленную фигуру с лопатой.

Дело шло туго. Края едва появляющейся ямы постоянно осыпались и вместо пристойной могилы у Грина получалась топкая, широкая лужа, заполненная жидкой грязью. Только за одно лишь намерение положить в эту жижу тело аристократа, его уже должны были зажарить заживо на медленном огне.

Вжав голову в плечи от очередного близкого раската грома, парню почудился надсадный, горловой хрип, едва различимый среди шума дождя, но едва он оглянулся, как Здец заорал:

— Зомби!

В сознании Грина тут же возник образ ходячих мертвецов, жаждущих плоти живых и парень, с размаху, врезал лопатой по тёмному, хрипящему силуэту перед ним. Раздался громкий звон металла о голову и тело Кавена упало на колени, а через секунду рухнуло ничком в грязь, к ногам пацана.

— Смотри-ка, живой! — удивлённо поцокал языком Здец и мрачно добавил: — Был…

Внутри Грина что-то с надрывом “тренькнуло” и оборвалось. Парень скользнул безразличным взглядом по телу аристократа, взглянул на лопату в своих руках, поднял глаза к тёмному небу и побрёл в сторону столовой, оставив полуголого одноклассника в грязи и ощущая внутри себя пустоту.

Вскоре, двери столовой с грохотом распахнулись, впуская в сухое и светлое помещение сильный порыв ветра с запахом сырости, а сверкнувшая на улице молния подсветила в проёме тощий силуэт с лопатой. Прячущиеся тут от непогоды ученики испуганно притихли.

Он медленно шёл, стуча черенком лопаты об пол при каждом шаге, а следом за ним тянулась дорожка грязи и воды. Пустой взгляд зелёных глаз не выражал ничего, кроме тщетности бытия…

Кто-то в зале шумно сглотнул и это послужило сигналом – все стали довольно громко шушукаться о судьбе Кавена, а некоторые поспешили покинуть столовую, чтобы не попасть под раздачу, когда сюда нагрянут его дружки.

Грин молча кивнул поварам и ему подали тарелку с великолепным стейком слабой прожарки, в окружении овощей приготовленных на пару и чашку кофе со сладкой ватрушкой. Прислонив лопату к столу, он молча съел ужин и так же молча покинул столовую – вот он на пороге в свете молнии и через секунду следующая молния озаряет дождливую пустоту за дверями. Кто-то из ребят начал неистово молиться богам…

Свернув вдоль стены сразу, как покинул столовую, Грин двинулся к полигону, поскольку обязательную физподготовку никто не отменит, несмотря на проливной дождь. Он решил бится со Здецом его же оружием и успеть сделать как можно больше за свою пятнадцатичасовую половину суток.

Вскоре, на границе огромного полигона, собрались абсолютно все ученики академии и сразу разделились на два лагеря.

В одном, состоящим из групп поменьше, стояли аристократы, их прихлебатели и просто знатные или богатые отпрыски. Некоторые из них демонстративно хвастались призванными фамильярами или дорогой зачарованной бронёй.

Толпа вокруг Грина была ровно в пять раз реже и примерно в миллион раз беднее. Ни о каком хвастовстве речи не шло – обычная форма, которую ещё и чинить придётся после этого мероприятия.

Всего тут собралось около пяти тысяч студентов от шестнадцати до двадцати пяти – крайний возраст для поступления на первый курс был двадцать лет. На каждом