Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ) - Сафонова Евгения

Ева, не ответив, вновь повернулась к нему спиной.

Очень, очень медленно присела, чтобы снять кеды.

Если бы ей нужно было дышать, сейчас она бы дышала тяжело. И если бы сердце у неё могло биться, сейчас оно бы заставило кровь гневно колотиться у неё в висках и стыдливо приливать к щекам. Но Ева не дышала, и сердце хранило неподвижность; и только мысли бушевали в голове, сплетаясь контрапунктом, певшим о долгой и мучительной смерти одного венценосного сноба.

Однажды ты мне за это ответишь, сволочь, думала она, с ненавистью стягивая штаны, оставив длинную рубашку напоследок. Ох, ответишь.

Яростно потоптавшись на нижней части своего облачения, она расстегнула пару пуговиц верхней. Стянув рубашку через голову, швырнула себе под ноги — и, глядя ровно перед собой, чтобы ни в коем случае не встретиться глазами с тем, кому в мечтах она уже сворачивала шею, нырнула в бассейн.

«Перевернись».

Приказ прозвучал в голове. Снова подкреплённый рывком за невидимые колдовские ниточки. И поскольку теперь Еве как никогда не хотелось пробуждать в венценосном снобе ненужные подозрения, она не стала проверять догадку, родившуюся ночью — о том, как можно этот приказ обойти. Так что просто позволила телу перевернуться и всплыть; злобно жмурясь, ощутила, как чужая ладонь накрыла камень, сиявший в её груди, и по алому сиянию, пробившемуся даже сквозь закрытые веки, поняла, как ярко вспыхнул сейчас колдовской рубин.

— Выдохни, чтобы погрузиться.

Это он велел уже без магии. Но Ева всё равно послушалась: ей и самой хотелось поскорее скрыться под водой.

Ладно, Гербеуэрт тир Рейоль, сказала она неслышно, утонув в прохладной вуали водной тишины. Посмотрим, как ты запоёшь завтра.

Если, конечно, у неё всё получится.

«А теперь спи».

Заснула она мгновенно — и ей приснилась Динка, лупящая некроманта тяжеленным томом сонат Бетховена, мама, угощающая Эльена чаем на маленькой кухоньке их родной квартиры, и прекрасное, спокойное лицо королевы за миг до того, как та пустила стрелу Еве в лоб.

ГЛАВА 6

Con moto

Сon moto — с движением (муз.)

Проснулась девушка от того, что ей (чёрт возьми) это приказали. И, проснувшись, обнаружила, что над ней (чёрт возьми) нависло самое ненавистное в мире лицо.

— Встань и начерти рунную формулу Элльо, — велел Герберт вместо приветствия.

Ева поморгала. Оглядевшись, поняла, что лежит на полу подле бассейна, закутанная в необъятное льняное полотенце, сквозь маленькое окошко в ванну пробиваются солнечные лучи, а некромант сидит на коленях подле неё — с засученными, но всё равно намокшими рукавами. За его спиной маячило кресло — то самое, которое Ева уже привыкла видеть в библиотеке. Видимо, оттуда его и призвали, дабы с комфортом скоротать ночь, и посреди ванной оно смотрелось как минимум забавно.

Следом Ева вспомнила, что предшествовало её пробуждению. И от того, чтобы вмазать некроманту по носу сжатым кулачком — или пощёчиной по высокой скуле, соблазнительно маячившей рядом, — её удержало лишь следующее воспоминание: что скоро он уйдёт, и нарываться на заключение под замком в своей комнате никак нельзя.

Поэтому она призвала на помощь третье воспоминание. А именно — что чарами Элльо именовалось усыпляющее заклинание, которое она вчера успешно практиковала.

Одной рукой прижимая к груди полотенце, Ева встала. Где-то на краешке сознания родилась мысль, что стоит поблагодарить некроманта за полотенце, позволившее ей хотя бы сейчас не сгорать от стыда — но, наткнувшись на память о вчерашних событиях, любезно пояснивших, из-за кого это полотенце вообще ей понадобилось, идея трусливо спряталась.

Когда девушка кое-как выплела цепочку символов, некромант удовлетворённо кивнул.

— Значит, ты и правда в порядке. Отлично. — Герберт поднялся с колен; Ева обнаружила, что штаны он тоже засучил, обнажив смешные худые ноги с узкими щиколотками и босыми ступнями, напомнившими об утятах. — К слову, я бы успел убить тебя три раза. Надеюсь, к моему возвращению ты поработаешь над скоростью плетения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Конечно, господин, — вложив в это слово всё презрение, на какое она была способна, процедила Ева.

Некромант махнул рукой, заставив кресло исчезнуть — и, не попрощавшись, был таков.

Оставшись одна, Ева решительно вытерла мокрые волосы, после чего подошла к раковине и взяла зубную щётку. К её удивлению, в иномирье имелись и щётки (с резными костяными ручками, очень мягкие, но всё-таки), и зубной порошок в расписной керамической баночке, и приличное кусковое мыло, пахнущее лавандой: в Москве к такому наверняка прилагалась бы подпись «ручная работа» и внушительный ценник. С другой стороны, должны же были керфианцы как-то чистить зубы. К тому же если Ева была далеко не первой попаданкой…

В общем, к моменту, когда она привела себя в порядок и, облачившись в сваленную на полу одежду, покинула злополучную ванную, мысли уже упорядочились настолько, что сложили довольно чёткий план действий. Даже несколько его вариантов — на случай, если один из элементов вдруг не сработает.

И известие Эльена, ждавшего её под дверью, вписалось во все эти варианты как нельзя лучше.

— Да благословят боги ваш день, лиоретта, — учтиво пропел призрак, улыбаясь даже лучезарнее обычного. — Часть вашего нового гардероба готова. Я распорядился, чтобы его разместили в вашем шкафу взамен того убожества, что занимало его раньше.

Как нельзя вовремя.

— Доброе утро, Эльен. — Ева постаралась улыбнуться как можно безмятежнее. — Прекрасно. Поспешу его примерить. Герберт уже ушёл?

— Да. Господин и без того едва не опоздал, но…

— Но ты, полагаю, будешь неподалёку.

— Конечно. Господин велел мне приглядывать за вами. Только не воспринимайте меня как надзирателя… я просто ваш помощник на случай, если вам что-то понадобится. Магия господина Уэрта — сторож куда лучше меня. Но покидать замок вам и правда опасно, и поверьте: хозяин печётся о вашем благополучии в той же мере, что и о своих интересах.

Под взглядом его лучистых глаз, исполненных бесконечного дружелюбия — от мыслей, что ей так или иначе придётся его обмануть, Еве сделалось совестливо.

— Лиоретта, прошу вас, — неожиданно проникновенно заговорил дворецкий. — Я понимаю, что господин… что вам с ним нелегко. Но, увы, его судьба и воспитание наложили неизгладимый отпечаток на его личность. Вы пробыли у нас так мало, а я уже вижу в нём… изменения. Даже не помню, когда он в последний раз так охотно завязывал диалог. — Если наши препирательства можно назвать диалогом, скептически подумала Ева. — Потерпите немного. Уверен, очень скоро он разглядит в вас то, чем вы являетесь, не просто «своё создание». И тогда… — Эльен отвернулся, как-то потерянно глядя на одну из стрельчатых арок, дробивших длинный коридор. — Я надеюсь, что ещё увижу его таким, каким он может быть.

От этих слов Еве сделалось ещё более совестливо.

Ещё вчера она бы потратила этот день на то, чтобы спокойно покопаться в библиотеке. Поискать так необходимую ей информацию — о стране, в которую она угодила, ритуале, с помощью которого её подняли, и возможных способах вернуться к жизни. Тихо проверить все свои догадки, всласть поэкспериментировать: потому что сейчас она собиралась действовать наспех, наобум и с дичайшими рисками. Но кто знает, представится ли ей ещё такая возможность для побега, а после вчерашнего Ева не желала пробыть в этом замке ни единой лишней минуты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Может, у венценосного сноба и правда было тяжёлое детство (как это водится у злодеев), и его ледяное сердце просто нужно было растопить любовью и лаской — но Ева работать эмоциональным кочегаром категорически отказывалась.

— Конечно, Эльен. Я потерплю, — соврала она, прежде чем устремиться прямиком в свою спальню: навстречу приличной одежде и сборам перед дорогой.

В шкафу обнаружились несколько вариантов облачения, включая платье с пышной фатиновой юбкой, но Ева выбрала самый практичный: длинные обтягивающие штаны, замшевые полусапожки, перепоясанная на талии рубашка — такая же, какую носил некромант, но с большим количеством рюш и кокетливыми кружевными вставками на плечах. Всё в тёмных тонах. И хотя Ева потеряла способность мёрзнуть вместе с потребностью дышать, она заприметила ещё бархатную курточку и тёплый шерстяной плащ, мягкими складками спускавшийся до самой земли. Пока не надела, но заприметила.