Необоснованные претензии - Кэтрин Коултер

— Конечно, Адриан и остальные мои славные и доблестные ребята не хотят, чтобы мы обсуждали наши стратегические планы с кем-нибудь, кто предан остальным Карлтонам.

— И что же это за стратегия?

— Боже, с чего начать? Ну, сегодня я поняла разницу между объединением и приобретением и всю механику этих преобразований. От всего этого — биржи, правила — у меня, честно говоря, голова идет кругом. Мои ребята хотят приобрести “Белл-Хэйверсон”. Они говорят, что этой компанией не очень хорошо управляют и она стоит первой в списке, в их списке, я хочу сказать. Они мне сказали, что уже начали скупать акции, и что-то о том, как вести себя с Комиссией по ценным бумагам после повышения акций на четыре пункта и как изложить свои намерения комиссии. Они употребляют диковинные термины вроде “белого рыцаря” — это о тех случаях, когда компания не собирается взять на себя управление полностью, а добивается какой-то другой цели и хочет приобрести что-то…

— Да, я все знаю о “белых рыцарях” и “серых рыцарях” тоже и так далее. Она улыбнулась:

— Я все забываю, что ты сам во всем разбираешься, а для меня столько загадок.

— И твоя “благородная шестерка” считает, что “Белл-Хэйверсон” попадется на эту удочку с “белым рыцарем”?

— Нет, они, точнее, мы собираемся постараться поладить с ними по-хорошему, подкупить их, предложить всевозможные блага директорам “Белл-Хэйверсон”. Судя по всему, нужно завершить сделку с хорошо оборудованной компанией, специализировавшейся на электронике, а это как раз то, что надо.

— Да, — задумчиво произнес Роуи. — В этом действительно есть смысл. “Белл-Хэйверсон” — главная компания, получающая контракты от Министерства обороны. Да, разумный ход. И поможет АКИ проникнуть еще в одну дверь.

— Так ты одобряешь эту идею? Он улыбнулся, услышав неуверенность в ее голосе, и поцеловал в шею.

— Да, моя хорошая. А теперь, солнышко, для меня, похоже, наступил момент, когда я снова могу стать насильником и совратителем.

Элизабет понимала, что ее растущая уверенность в себе объяснялась поддержкой Рода, Адриана и Роуи.

Впервые за долгое время она чувствовала себя счастливой — она и припомнить не могла, когда была так счастлива.

Может быть, только в первый год жизни с Тимоти? Может быть. Теперь все это вспоминалось как-то неясно, казалось подернутым дымкой. Она уже начала думать о своих сторонниках, о своей группе, как о “благородной семерке”, потому что Роуи, возможно, больше других принимал участие в ней и ее делах, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Имея таких великолепных советчиков, к которым она могла прибегнуть в любой день и час, может быть, ей удастся вернуться к музыке! И потихоньку она снова начала играть — все чаше и чаще.

Элизабет была только номинальным руководителем, и ее это ничуть не беспокоило. Она откладывала встречи с президентами и генеральными менеджерами других компаний АКИ — ей не хотелось покидать Нью-Йорк и расставаться с Роуи.

Двенадцатого апреля АКИ заявила о своих намерениях Комиссии по ценным бумагам и биржам в отношении “бескровного” взятия под контроль “Белл-Хэйверсон”. Это было нечто, что принято называть “мягким предложением”, и эта терминология вызвала у Элизабет изумление — она смеялась и качала головой.

Правда, временами ее охватывало какое-то неясное беспокойство.

Это продолжалось до тех пор, пока Адриан не вошел в офис на четырнадцатом этаже, его мускулистая шея была покрыта красными пятнами — он был разгневан.

— Прочтите, — сказал он, указывая на помеченную им колонку в “Уолл-стритджорнэл”. Элизабет прочла статью.

— Я.., я не понимаю, Адриан. Вы говорили мне, что сделка с “Белл-Хэйверсон” должна быть дружеской акцией.

— Так оно и было. По крайней мере подразумевалось именно это.

— Но они нашли “белого рыцаря”?

— Да, — ответил он с раздражением, едва не брызгая слюной. — Право же, это черт знает что, безумие какое-то! Такое впечатление, будто они.., ну ладно, черт с ним, забудем об этом!

— Так нам не видать этой компании?

— Вы что, не слушали меня, Элизабет?

Он взъерошил пальцами свои черные волосы.

— Простите. Нет, мы ее не получим. Но не стоит ломать из-за этого голову и убиваться. С этим все кончено, прежде чем началось. А хотите узнать, кто их спас?

Элизабет все еще смотрела на газету со статьей.

— Здесь что-то говорится о МАИ. Кто это?

Какая-то компания?

Адриан почувствовал, что его снова охватывает раздражение. Но ему удалось заставить себя держать чувства под контролем. Она так долго жила в мире искусства, музыки и не общалась ни с кем. Как можно было ждать, что она знает?

Адриан ответил, очень медленно выговаривая слова:

— Это ваш деверь Майкл Карлтон. Он президент МАИ. “Майкл Аберкромби индастриз”.

— Ах, девичья фамилия Лоретты, — сказала Элизабет невыразительным тоном. — Это все сделал Брэд?

— Он мог разболтать дяде, как я полагаю, но ведь он не знал, Элизабет! Откуда ему было знать? Все совершалось в строжайшем секрете.

— В таком случае один из “благородной шестерки”. Или один из адвокатов, а может быть, один из банкиров-инвесторов.

— Да, не исключено, — согласился он, опускаясь на стул, застонавший под его тяжестью. — Черт возьми! Вот уж шутка так шутка! Это могла быть и одна из секретарш, хотя Миллисент единственная посвящена во все, а у нее рот всегда на замке. Просто никто из нас не ожидал такого оборота дел. Все возможности мы обсудили и рассмотрели — вы это знаете. И вдруг, как гром с ясного неба — такое!

— И что мы будем делать теперь?

— Зализывать раны, а потом постараемся свести к минимуму возможность утечки информации, а затем обратимся к следующей в нашем списке фирме, имеющей дело с электроникой высокого класса.

— И кто же это?

— Человек по имени Джонатан Харли владеет этой фирмой. Он молодец, специалист высокого класса и с амбициями — хочет расширить дело. Наша задача будет состоять в том, чтобы купить достаточно акций, что позволит нам взять управление компанией на себя. Насколько мне известно, у него сейчас бракоразводный процесс, и жена его допекает, хочет получить максимум имущества, в том числе и акций Харли. У нее уже есть около десяти процентов, а после развода окажется больше.

— Как скоро это будет?

— Потребуется некоторое время. Бракоразводный процесс только начат. Так нам сообщил наш источник информации. Просто надо немного подождать. Когда мы сделаем ход, то все быстро придет в движение.

— И он будет.., сопротивляться?

— Это уж наверняка. И пожалуйста, Элизабет, никому ни слова. Никому, включая Коги, Гэлэхера или Дрейка.

Адриан отметил, что она подавлена и выглядит беспомощной — давно он не видел ее такой.

— Послушайте, почему бы вам на время не отключиться? Переговоры начнутся через несколько месяцев. Выбросьте это из головы и не беспокойтесь.

Элизабет охотно последовала его предложению. И отдалась своей тяге к музыке, погрузившись в XVIII век, в мелодии Баха, в музыку тех времен, когда все было проще, а о таких вещах, как “белые, черные или какие бы то ни было рыцари” и слыхом не слыхали.

У нее была ее музыка и Роуи Чалмерс, и, когда Адриан клал перед нею бумаги на подпись, она их безропотно подмахивала, а количество часов, проводимых ею в красиво обставленном уголке офиса, уменьшилось.

Она была довольна.

Элизабет теперь подумывала о браке, доме и детях.

Однажды в субботу вечером она спросила Роуи:

— Когда ты познакомишь меня со своими родителями?

С минуту он молчал, и, как ей показалось, нечто пугающее блеснуло в его глазах. Прежде чем он собрался ответить, Элизабет сказала, с трудом улыбнувшись вымученной улыбкой:

— Ладно, все в порядке, Роуи. Пока еще слишком рано. И глупо с моей стороны было начинать этот разговор. В конце концов меня оправдали, но убийца пока не найден. Это только в книгах и фильмах о Перри Мейсоне все просто.

Теперь почти каждый день она смотрела фильмы о Перри Мейсоне, которые показывали повторно в дневное время. Как в любом по-настоящему закрученном детективе, настоящий убийца обнаруживал себя лишь в последние две минуты фильма и сознавался в своем преступлении.

Но все это мало походило на подлинную жизнь.

— Подождем еще, моя дорогая, — сказал Роуи.

«Но все же его родителям следовало бы узнать, — подумала Элизабет. — Тем более что они уже не раз становились героями светской хроники»

Чтобы отвлечь внимание репортеров, Элизабет время от времени просила кого-нибудь из своей “благородной шестерки” сопровождать ее вечером поужинать в ресторане. А газеты все это преподносили по-своему, давая понять, что Элизабет Карлтон — “веселая вдова” и не теряет времени даром.

И ничего, ну совершенно ничего не было слышно о Кристиане Хантере, и от этого почему-то в глубине ее существа гнездился страх. Иногда она на целые часы забывала о его существовании, но, когда вспоминала, страх возрождался с новой силой. Она хотела бы позвонить ему, но боялась.