Крепкий, как скала (ЛП) - Уоррен Кристина

Он махнул Ноксу рукой и провел его в гостиную, расположенную слева от входа. Страж выглядел скорее любопытным, чем шокированным помятым видом и странным поведением мужчины, и Уинн была благодарна ему за это.

Последние несколько лет многие люди стали сторониться дяди Гриффина, даже те, кто знал его долгое время, и это беспокоило Уинн. В конце концов, он был таким же милым, любящим человеком, как и всегда.

Просто в наши дни его… эксцентричность не так хорошо удавалось скрыть от посторонних глаз. Он имел привычку смотреть людям прямо в лицо, и это заставляло некоторых нервничать. Нокс даже не моргнул.

В данный момент Гриффин выглядел как некто средний между рассеянным профессором и беглецом из больничной палаты. Помимо взъерошенных волос и кривых очков, на его румяных щеках была щетина по меньшей мере трех-четырехдневной давности.

Он был одет, если это можно было так назвать, в поношенные фланелевые пижамные штаны в клетку, и выцветшую футболку Чикагского университета, которая, вероятно, когда-то была бордового цвета. Поверх накинут клетчатый халат зеленого цвета.

На его ногах были шерстяные носки (наверное, еще со времен президента Рейгана) серого цвета, будто их постирали с другим бельем.

Нокс, казалось, даже не заметил этого. Следуя указаниям мужчины, он осторожно опустил Уинн на потрепанный диван с коричневыми подушками и ярким вязаным покрывалом, наброшенным на спинку. Уинн зашипела, когда ее вывихнутая лодыжка ударилась о край журнального столика, и Нокс пробормотал еще одно ругательство.

— Ты в порядке, маленькая ведьма? Я сделал тебе больно?

— Нет, все в порядке. — Она попыталась успокоить его, но дядя прогнал Нокса… буквально отмахнулся от громоздкого воина… и сел на журнальный столик напротив Уинн.

— Что ж, давай-ка взглянем? — Гриффин дотянулся до левой ноги племянницы и осторожно положил ее к себе на колени. — Эта нога, не так ли? Я имею в виду раненая. — Он усмехнулся. — Я все еще могу отличить правую ногу от левой, честно. Что бы кто ни говорил.

Уинн нахмурилась. Именно эту ногу поцарапал ххиссиш, но она не ожидала, что дядя знает об этом. Даже не ожидала, что он в курсе ее ранения, но когда он открыл дверь, то, казалось, ждал их. Это было странно, ведь она не разговаривала с ним несколько недель, и уж точно не после возвращения в Чикаго.

— Да, она, — подтвердила Уинн, улыбнувшись ему, несмотря на хмурый взгляд, который она никак не могла убрать со своих бровей. — Как ты узнал, дядя Гриффин? Как ты узнал, что мы приедем к тебе сегодня?

Гриффин задрал подол ее джинс и повернул ногу к свету, рассматривая почерневшую рану. Он успокаивал ее, когда она напрягалась, не обращая внимания на то, как кружился вокруг нее Страж каждый раз, когда Уинн шипела от боли.

— Я видел тебя, — объяснил пожилой мужчина. — Был в своем кабинете и пытался решить проблему, возникшую с заклинанием перевода клинописи, когда почувствовал, что ловушка сработала. Я видел ххиссиша. Мерзкие маленькие шалуны, и видел, как исчез твой друг. — Гриффин поднял голову и посмотрел на Нокса поверх очков. — Полагаю, у вас была веская причина оставить мою племянницу наедине с тремя разъяренными отродьями демонов, молодой человек.

Уинн почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от слов дяди.

— Дядя Гриффин, со мной все было в порядке, но Нокс не молодой человек. Он…

— Страж, знаю, — закончил Гриффин, вернув свое внимание к ее ноге. — Но для меня он все еще молод. Черт возьми, для тебя он тоже молод. Удивлен, что он еще не стряхивает гранитную пыль, он ведь такой новенький.

Уинн подмигнула своему дяде.

— Откуда ты это знаешь?

— Э, тоже видел? В последнее время я вижу много интересных вещей, когда не смотрю. — Он положил ее ногу на край журнального столика и похлопал по колену. — Мне нужно взять кое-что из моей рабочей комнаты, чтобы помочь тебе. Ты и твой "камень-питомец[10]" подождите здесь.

Он вышел из комнаты, не удостоив ни одного из них даже взглядом.

— Камень-питомец? — повторил Нокс подозрительно мягким тоном.

Уинн пожала плечами и нервно потерла рукой о подушку.

— Дядя Гриффин… немного другой.

— Я понимаю. Возможно, это объясняет, почему он больше не Хранитель, но не объясняет того, как он вообще им стал.

Она вздохнула.

— Он не всегда был таким, и поверь, если бы Академия позволила ему остаться, он и сегодня был бы Хранителем. Сказав, что он ушел на пенсию, я имела в виду, что это вынужденная отставка. Они выгнали его, не оставив выбора. Он был опустошен.

Нокс нахмурился.

— Я не помню, чтобы такое случалось за все века существования Академии.

— Да? Но откуда тебе знать? Тебе всего день от роду.

— Возможно, я недавно призван, но у меня остались воспоминания своей расы. Я знаю всю историю Академии Хранителей, как и Стражей, и знаю, что никогда прежде Хранитель не освобождался от своих обязанностей за что-то меньшее, чем предательство своих клятв. Это сделал твой дядя?

— Конечно, нет. — Уинн посмотрела на него, разъяренная тем, что он допустил такое. — Как ты смеешь! Мой дядя обладает огромным чувством чести, и быть Хранителем было семейным наследием, которым он очень гордился. Он любил свою работу. Он просто…

— Я просто совершил очень глупую ошибку.

Гриффин стоял у входа в гостиную, держа бутылки, банки и еще другие вещи. Вздохнув, он поставил все это на журнальный столик и посмотрел на своих гостей с грустью и сожалением.

— Мне приятно, что ты на моей стороне, Уинн-динг, но я лучше других знаю, что сам вляпался в это дело. — Мужчина сел на стол и снова потянулся к ноге племянницы. — Я сделал неправильный выбор, и мне предстоит жить с последствиями.

Гриффин взял со стола белую ткань и бутылку, похожую на воду. Он смочил ткань и начал протирать рану Уинн, продолжая говорить.

— Ты не слепой, и я не думаю, что нам бы послали глупого Стража, поэтому уверен, что ты заметил, что моя племянница — ведьма. И если ты встречался с ее матерью, то видел, что ее мать тоже ведьма.

Нокс хмыкнул.

— Да. У них схожая энергетика, хотя, полагаю, что они обладают разными способностями.

Гриффин кивнул.

— Как я и сказал, не глупый. Все женщины в нашей семье — ведьмы. Так было и так будет всегда. Я слышал, что иногда рождались девочки, которые не обладали способностями, именно они были исключением, и результатом неудачного брака. Женщины рода Луэллин рождаются могущественными.

Уинн слушала рассказ дяди и старалась не стонать, когда святая вода начала жечь, омывая ее рану. Такое ощущение, что на кожу вылили кислоту.

Она посмотрела вниз, ожидая увидеть пузырьки и пену, как в каком-нибудь неудачном химическом эксперименте, но не обнаружила ничего необычного. Проклятье, если ей суждено страдать, то хотя бы ради приличия спросили, как она себя чувствует.

Нокс внимательно посмотрел на ее лицо и подошел ближе. Он взял ее руку и разжал сжатый кулак.

Переплетя руки и сжав ее, он слегка кивнул ей. Уинн решила, что тем самым он показывает, что она может положиться на него, и сжала руку в ответ.

Каждый раз, когда святая вода обжигала рану, Уинн крепче сжимала руку Стража, и будь он человеком, она бы испугалась, что причиняет ему боль. К счастью, Нокс далеко не человек, поэтому, по ее мнению, должен выдержать.

Она знала, что дядя видел их руки, но не подал виду, просто отставил бутылку и потянулся за другой. Она надеялась, что в этой бутылке есть что-то, что вызовет ощущение, словно ее снова и снова разрезают на части.

— Итак, я вырос в окружении ведьм, сильных женщин, но у меня никогда не было и доли той магии, которой обладали они, — продолжал Гриффин. — Я имею в виду, что у меня было достаточно способностей, чтобы Академия взяла меня в качестве стажера, не поймите меня неправильно, я был способным парнем и быстро всему научился. Академия научила меня, как использовать силу Света, чтобы я мог выполнять любые заклинания, необходимые для моей работы. Но я все время вспоминал свою мать, сестру, тетушек и бабушку, и не мог не сравнивать, как легко они все это делали. Все эти женщины, окружавшие меня, не просто творили магию, они воплощали магию.