Алхимистика Кости Жихарева - Михаил Успенский

Видимо, это у них в семье было врождённое.

Точно так же, много лет назад, лейтенантик Ваня Жихарев упал на такую же гранату Ф-1, из которой бестолковый салажонок кольцо-то выдернул, а швырнуть-то не швырнул: растерялся. К счастью, «лимонка» оказалась бракованная. А то бы не появился Костя на белый свет…

Хотя, похоже, сейчас пришла пора проститься с этим самым белым светом.

Сперва в кулаке возникло неприятное ощущение, как во рту от больного зуба. Богатырь стиснул пальцы ещё крепче. Потом в ладонь ему впились тысячи иголок… Но как же медленно всё происходит! Как бесконечно долго!

Тысячи лет миновали, пока Костя поднялся и разжал руку.

На палубу посыпалась мелкая металлическая труха.

Люди на паруснике и на ладье застыли в молчании до тех пор, пока не послышался робкий голосок Дрона:

– Василий свет Буслаевич! Вы про колечко забывши!

В ответ просвистел исправительно-трудовой кнут Потани Маленького.

А Куковяка пустился в пляс, приговаривая:

– Ни во храме, ни в хлеву я без шуток не живу! Ни в пустыне, ни в снегу без веселья не могу! Хорошая шутка никому не мешает, зато людям жизнь украшает! Делу время, и потехе час – это сказано про нас и про вас. Виноват, каюсь, а всё же честно признаюсь: разыграл я, Костя, тебя, но ведь любя! Теперь уж поздняк метаться – удалась моя имитация! Приём, конечно, не нов, зато оставил тебя без штанов… Да ведь такие пустяки и обсуждать не с руки…

И заткнулся от затрещины Буслаевой.

– Режь верёвки! Дело сделано – нечего перед ними кувыркаться!

Освобождённая ладья стала отдаляться от «Царевны Волховы».

Костя с ненавистью глядел вслед.

– Не печалься, – сказал Колобок. – Не всё потеряно…

– Ну да, – огрызнулся богатырь. – Конечно, существу бесштанному не понять… Спасибо и тебе, Джульверн, – насоветовал…

Страшный крик раздался с уходящего ушкуя!

Васька отбросил от себя украденные портки с такой силой, словно обнаружил там огромную ядовитую змею или тарантула.

Портки шлёпнулись в воду.

– Я же говорил, – заметил Колобок.

Тут подал голос Тристан:

– Я не понял, прекрасные сэры, что здесь произошло? И что за сокровище сокрыто в этих мужицких портках? Может быть, они освящены Верховным Друидом или самим Папой Римским? Хотя Папа, говорят, у нас нынче какой-то чудной…

– А ты погляди, – сказал Колобок.

Святогоровы штаны устремились за кораблём, поочерёдно загребая то одной, то другой гачей, словно пловец кролем.

– Я понял. Это одежда из гардероба дьявола, – и голос бесстрашного рыцаря задрожал. – Теперь они будут преследовать своего злосчастного владельца до края земли и до Судного дня…

Человек по имени Тристан просто обязан быть пессимистом!

– Ишь как стараются, – сказал оптимист Садко. – Уважить надо такие верные порточки. Убрать паруса, вручить богатырю Костянтинушке багор – пущай достаёт!

Аццкий план трикстера

Ночью на корме, укрывшись мешковиной, Костя, Нил и Колобок держали совет.

– Я тут провёл полевую экспертизу осколков, – сказал Джульверн. – Не все ты их в пыль растёр. Кое-что от оболочки осталось. Этого быть не может, но лимонка взорвалась у тебя в руке. Я худею! И никакого кольца там не было. Или Васька его выдернул, или Куковяка. Я-то заметил, какие у них рожи испуганные сделались…

– Ты находишься по другую сторону реки Смородины, – напомнил Колобок. – Здесь всякое случается…

– Сто пудов, – сказал Костя. – Я сам видел, как Микула Селянинович из камня сок выжимал. Этим соком бородавки прижигают, а девки его разводят квасом и брови чернят… Значит, я тоже кое-что могу, кроме грузовиков и рельсов…

(Надо сказать, что Костя, вернувшись домой из прошлого похода, как-то охладел к силовому экстриму. Однажды он расхвастался перед богатырями своими спортивными достижениями, вовсю хвост распускал, пока Алёша Попович, дурман ядовитый, не спросил:

– А вы там, в вашей дружине, ещё гвозди… не дёргаете? Нет? А надо бы! Самая богатырская забава!

Остальные в застолье расхохотались так, что Косте стало стыдно. С тех пор и поселились в нём сомнения в избранном виде спорта…)

– Осталось два вопроса, – рассуждал Филимонов. – Во-первых, зачем Буслаеву понадобились твои портки. Во-вторых, почему Васька, заполучив их, тут же выбросил в воду?

– Ну, со вторым-то понятно, – сказал Костя. – Он глянул на пуговицу, ну и… того!

– Чего – того? – не понял Джульверн.

– Перепугался! – сказал богатырь. – Ведь пуговица – от слова «пугать»…

– Правда, Колобок?

– Сущая правда, – сказал вожатый. – Сперва пуговица была оберегом, амулетом, отгоняла зло от владельца. Потом это название перешло на застёжку, а значение слова забылось. Язык, брат, сам всё расскажет, только умей спросить…

Джульверн тут же приподнялся, включил фонарик и стал рассматривать пресловутую пуговицу. Потом прошептал:

– Действительно, жуть какая-то. Бр-р…

– То-то, – сказал Колобок. – Вот ты, Нил, человек учёный, скептик, но и ты почувствовал, так сказать, эманацию ужаса, исходящую от этого предмета. А каково же суеверному аборигену?

– Тогда надо будет с утреца Тристана пугануть, – осенило Филимонова. – Он у меня враз про любовь забудет!

– Вот отрубит он тебе дурную башку с перепугу-то! – посулил Костя. – Туши свет, не расходуй – я не нанимался эту рукоятку вечно крутить…

– Зато источник света у нас практически вечный, – оправдался ботан. – Но вернёмся к штанам. В воде они не тонут и даже не намокают. В огне, вероятно, не горят. На разрыв не поддаются…

– На разрыв! Да их арбалетный болт не берёт, пробовали! – гордо сказал Костя. – Мне бы ещё толстовочку такую – и доспехов не надо. Их же на самого Святогора шили – правда, в детском возрасте…

– Вот я и думаю, – сказал Филимонов, – что виною всему штаны и твой друг Куковяка…

– Верно думаешь, – зевнул Колобок. – Трикстер – великий выдумщик. Сочинил, наверное, сказку про портки, которые делают своего владельца непобедимым силачом, – и замотивировал Пыпу с компанией. Не учёл только, бедняга, что блатные никому не доверяют – так, на всякий случай. Вот и оказался не предводителем их, а пленником. Но не растерялся Куковяка – замотивировал таким же манером и легковерного Буслаева… А что ушкуйники с бандюганами справились, и вовсе не диво: дышат чистым воздухом, едят экологически чистую пищу, не курят, пьют медовуху, пока водку не придумали… А медовуха – вещь коварная, вот и попали наши урки в неволю! Но почему этот пламенный кавказец про гранату крикнул? Он что, на нашей стороне?

– Да просто он дурак, – сказал Филимонов. – Наверняка эту гранату конфисковали именно у него. И когда увидели бандюганы, что ты с ней сотворил… Думаю, они нас больше не потревожат…

– Всё под контролем. Всё под контролем, – сообщил с мачты Кузьма-Демьян.

– Намекает, что спать надо, – сказал Колобок. – На рассвете подойдём к берегам Ирландии…

Дары депрессивного берега

…Эта самая Ирландия оказалась, по выражению Филимонова, страной «тотально беспонтовой».

Костя напросился пойти с Тристаном к здешнему королю Ангвисансу – свататься.

– А то вдруг он тебе захочет великана припомнить, – пояснил он. – Королям да князьям всяким у меня веры нет, а есть вот это!

И показал червлёный вяз, с которого Джульверн уже успел ободрать позолоту и выковырять красивые камушки.

Нил Филимонов и Садко решили пройтись по приморскому городку – посмотреть, прикинуть, нет ли подходящего товару, чтобы сбыть его втридорога жителям Корнуолла. Ботан и купец быстро нашли общий язык.

Колобок отказался идти на берег, хоть и не любил моря.

– Знаю я этих ирландцев, – сказал он. – Вечно жрать хотят. Исторически. Не успеешь и слова молвить…

И захрапел на своей бухте каната. Недаром говорят пекари, что тесто в квашне «ещё спит»!

Воротились к вечеру – кто с невестой и с приданым, а кто с пустыми руками.

Приданое тоже было так себе: служанка Бранвен, с виду такая глуповатая девушка, да ящик с глиняными сосудами, среди которых, надо думать, и находилось приворотное зелье.

– Ничего, – оценил ботан Изольду. – Конечно, для тех, кто рыжих любит. Только тощая, как фотомодель. Что делать – держава у короля Ангвисанса депрессивная. Ничего у них нет, даже пиво «Гиннес» ещё не научились варить. Одни песни под арфу да айриш-степ. Зелени много, не спорю, но овцы всё равно тощие. Одна радость, что змей тут не водится. Говорят, что святой Патрик их прогнал и все они уползли в синее море, где и захлебнулись…

– Брехня! – отозвался злой спросонья Колобок. – Наверняка сами слопали бедных гадючек, а потом: Патрик, Патрик…

Виссарион Глобальный всю свою ненависть к сказочной коварной лисе перенёс на незадачливых рыжих ирландцев!

– Валить отсюда надо, – продолжал свою линию Джульверн. – Садко наш тоже никакой продукции на экспорт не нашел…